Алексей Макеев - Мертвая заря Страница 30

— Ладно, хватит истерик! — властным голосом прервал их перепалку лейтенант. — Подозреваемый, пройдите в машину!

И хотя Настя пыталась цепляться за Костю и помешать полицейским, те, в конце концов, увели младшего Шаталова. Семенов собирался следовать за ним, но Гуров его задержал:

— Лейтенант! А ты помнишь о моей просьбе?

— Какой просьбе? — удивленно повернулся к нему Семенов.

— Так я и знал, что забудешь! Помнишь, я говорил, что пригласил из Москвы специалиста по гипнозу?

— А, да… верно… — кивнул лейтенант, соображая, куда клонит знаменитый сыщик.

— И еще я говорил, что мне потребуется сопровождение, чтобы он благополучно добрался сюда из Киржача. Потому что я хочу, чтобы тут не было никаких неожиданностей.

— Да, верно, верно! — пробормотал Семенов. — Что ж, если нужно, мы дадим товарищу гипнотизеру машину.

— Он приедет, видимо, завтра, а когда точно, я тебе скажу.

— Значит, вы не оставили свою идею насчет гипноза? — спросила Ольга Григорьевна. — Но разве в этом еще есть необходимость? Вроде бы теперь, после экспертизы, все стало ясно…

— Нет, мне это дело не представляется таким ясным, — покачал головой Гуров. — В нем еще много темных моментов, и я надеюсь, что гипноз поможет пролить свет на некоторые из них.

— Что ж, будем надеяться, — скептически усмехнулась Шаталова.

Гуров распрощался с ней и вернулся в дом Труева. Там он рассказал другу о том, что произошло у Шаталовых.

— Костя не выглядел ни особенно удивленным, ни напуганным, когда его уводили, — закончил он свой рассказ.

— Значит, был внутренне к этому готов, — заключил Труев. — А это является еще одним аргументом в пользу того, что он все же виновен. Человек, совершенно невиновный, не может спокойно принять арест и обвинение в убийстве собственного отца.

— Не согласен, — возразил Лев. — Он понимал, что против него есть улики. Но в то же время у него имеется свидетель, который четко показывает в его пользу. Даже не один — два свидетеля, если вспомнить еще садовника Петренко. И если у него крепкая нервная система, он может спокойно пережить арест. Ты мне вот что скажи: готов завтра принять участие в операции «Сеанс гипноза»?

— Хотя и не знаю, как эта операция будет выглядеть, я все равно готов, — ответил Глеб Павлович. — Ты же знаешь, мне всегда нравилось с тобой работать. Так что ты задумал? И в чем будет заключаться моя роль?

— Понимаешь, я сегодня собираюсь съездить в Киржач и убедить Семенова, а также прокурора, который будет вести это дело, в невиновности Кости Шаталова, — объяснил Гуров. — И попрошу освободить его, изменив меру пресечения на подписку о невыезде. К вечеру Константин вернется домой, и убийца (или убийцы) поймет, что дело не закрыто и они по-прежнему под подозрением. Тогда главной угрозой для них вновь становится Егор Тихонов, а если точнее — его память. И вот тут в дело должен вступить мой гипнотизер…

— Так гипнотизер действительно будет? — уточнил Труев. — Я думал, это просто твоя выдумка.

— Гипнотизер будет — но его на самом деле не будет, — загадочно ответил Гуров. — То есть из Москвы действительно приедет человек. Но это будет не специалист по гипнозу, а мой сослуживец и хороший товарищ полковник Стас Крячко.

— Как же, как же! — воскликнул Труев. — Прекрасно помню Стаса Крячко. Такой здоровенный мужик, весельчак. Отличный оперативник. Но, правда, без таких аналитических способностей, которыми ты всегда отличался.

— Ну, не всем все сразу, — заметил на это Гуров. — Главное ты верно отметил: он отличный оперативник и хороший товарищ. Но завтра он должен быть в необычной для себя роли — в роли загадочного гипнотизера. Посмотрим, как он с ней справится.

— Где будет проходить этот «сеанс»?

— Там, где наш друг Егор Демьянович видел незнакомца, — в сосновой роще. Дескать, в той обстановке память скорее вернется к Тихонову. Они с «гипнотизером» будут якобы вдвоем, но на самом деле мы с тобой будем за ними наблюдать и контролировать все события. Я сегодня же осмотрю этот район и намечу место, где мы сможем укрыться.

— Ты надеешься, что убийца проявит себя и попытается убить Тихонова?

— Я уверен, что он это сделает, — ответил Гуров. — Нам, при поддержке Крячко, останется схватить его на месте преступления.

— Что ж, я не против, — кивнул Труев. — С удовольствием приму участие в этой операции. Правда, я в отличие от тебя вовсе не уверен в ее удачном исходе. Но, возможно, ты окажешься прав.

— Значит, договорились. А теперь можно мне воспользоваться твоей машиной, чтобы съездить в Киржач? Обещаю, что буду водить очень аккуратно.

— Да я знаю, что ты никогда правила не нарушишь, — сказал Глеб Павлович. — Бери ключи и езжай.

— Часа через два обещаю вернуться, максимум через три. Мне ведь еще надо провести рекогносцировку на местности, то есть в сосновой роще.

— Давай не задерживайся, — напутствовал сыщика Труев.

Глава 19

До Киржача Гуров добрался без приключений. Никакие призраки на дорогу не выбегали, засады в лесу не подстерегали. Менее чем через час он уже остановил машину возле здания местного полицейского участка. На входе представился, спросил, где находится кабинет лейтенанта Семенова, и направился туда.

Оказалось, что он пришел как раз вовремя: в кабинете допрашивали Константина Шаталова. Лев попросил разрешения присутствовать и, получив согласие, присел сбоку за столом.

Константин — видимо, уже не в первый раз — подробно описывал то утро, когда был убит его отец. Теперь он уже не скрывал, что провел большую часть утра с Настей, хотя от деталей воздерживался. На вопрос Семенова, почему он затеял роман с горничной прямо под боком у своей будущей невесты, Костя ответил так:

— Да, Катя мне нравилась, но не настолько, чтобы вести речь о свадьбе. Поженить нас мечтал отец: Катины родители очень богатые люди, и папе хотелось с ними породниться. Ну, и Ольга была не против.

— А ты мачеху так Ольгой и называешь? — спросил Гуров.

— А как мне ее называть? — удивился парень. — На маму она явно не тянет, даже по возрасту. Мы с ней сразу так договорились, как только я у них с отцом стал жить.

— Как договорились?

— Что я ее Ольгой буду называть. Не Ольгой Григорьевной, но и не Олей. Нас обоих это устраивает. Так вот, отец с Ольгой хотели, чтобы я женился на Кате. Это был бы, по их мнению, равный брак. У меня на этот счет определенного мнения не было. Вернее, я думал, что надо пока повременить, что спешить некуда. Ну, Катя тоже не спешила. Она вообще о себе очень высокого мнения. Уж даже не знаю, кем она себя видит в будущем: то ли принцессой, то ли женой Рокфеллера, но никак не ниже. Она за меня не очень рвалась, хотя была, в общем, не против.

— Так, и что же произошло, когда Катя приехала сюда, в Онуфриево? — спросил Семенов.

— Здесь я к ней получше присмотрелся и понял, что она, в общем, самовлюбленная дура и больше ничего, — ответил Костя. — И тут я заметил, как ко мне относится Настя. Ну, я не то чтобы кидаюсь на всех девушек, которые окажутся рядом… Нет, я не мачо в полном смысле слова. Но перед Настей не смог устоять. Вот так мы и сошлись.

— Что, теперь на ней женишься? — поинтересовался Лев.

— Пока не знаю, мы с ней об этом не говорили. Но вы видели, как она ко мне на защиту кинулась? Это было здорово! Катя бы никогда так не сделала.

— Хорошо, теперь расскажи, какие у тебя все же были отношения с отцом, — потребовал лейтенант. — У меня есть сведения, что у вас были большие разногласия, что вы ссорились…

— Да, я признаю, что у меня с папой были непростые отношения, — сказал Костя. — Мне не нравилось, как он управляет компанией: по старинке, как лет двадцать назад. Многое можно было сделать иначе, и я ему об этом не раз говорил. Мы спорили, иногда крупно. Но ссориться — нет, никогда не ссорились. И кто вам об этом говорит, тот врет.

— И ты не хотел получить долю в отцовском имуществе?

— Таким путем — не хотел. Я люблю отца! И буду любить, какое бы обвинение вы мне ни предъявили!

— Как же ты тогда объяснишь тот факт, что частички ткани с твоих джинсов оказались на теле отца? — задал Семенов главный вопрос.

Константин сник — словно из него воздух выпустили.

— Не знаю, — признался он. — Я уже вспоминал, что было накануне того дня: не обнимались ли мы по какому-то поводу, не боролись ли в шутку… Нет, вроде ничего такого не было. Одежда у нас врозь лежит, в общей куче бывает только во время стирки… Так что я не знаю, как эти кусочки ткани попали на одежду отца. Я знаю одно: когда отца убивали, меня на берегу реки не было. А если бы я там был — сделал бы все, чтобы защитить его. Я бы этому убийце горло перегрыз, только чтобы отца спасти.

— Скажи, а в твою комнату кто-нибудь, кроме тебя, входит? — спросил Гуров.