Алистер Маклин - Полярная станция Зебра Страница 30

- И то, и другое.

- Вот так. Значит нашему приятелю это стало известно. Он знал и то, что такие испытания проводятся обычно в полупогруженном положении или на очень небольшой глубине. Стало быть, при проверке торпедных аппаратов вода хлынула бы в лодку и не позволила закрыть заднюю крышку, но давление было бы небольшое, и вы вполне успели бы закрыть дверь в передней аварийной переборке и спокойно убраться из отсека. А что дальше? Да ничего особенного.

В худшем случае, вы легли бы на дно и ждали там помощи. На малой глубине опасности для "Дельфина" не было бы никакой. Для старых подлодок, лет десять назад, дело могло бы кончиться плохо из-за ограниченного запаса воздуха. Но сейчас-то, с вашими системами очистки, вы спокойно просидели бы под водой многие месяцы. Просто выпустили бы сигнальный буй с телефоном, доложили о случившемся и попивали бы себе кофеек, пока не прибыл бы спасатель, не закрыл крышку и не откачал воду из торпедного отсека. А потом благополучно всплыли бы... Наш неведомый приятель - или приятели - никого не потопили. Он просто хотел вас задержать. И он бы наверняка вас задержал. Мы знаем теперь, что вы сумели бы сами всплыть на поверхность. Но даже тогда все равно вернулись бы в док денька на два, на три и хорошенько все проверили.

- А зачем кому-то понадобилось нас задерживать? - спросил Свенсон. Мне показалось, что во взгляде у него мелькнуло подозрение, но тут нетрудно было и ошибиться: лицо у коммандера Свенсона выражало всегда только то, что ему хотелось.

- О Господи, вы считаете, что я могу ответить на этот вопрос? раздраженно произнес я.

- Нет... Нет, я так не думаю... - Он мог бы произнести это и поубедительнее. - Скажите, доктор Карпентер, вы подозреваете, что это мог сделать кто-то из команды "Дельфина"?

- Вы в самом деле хотите, чтобы я ответил на этот вопрос?

- Да нет, конечно, - вздохнул он. - Пойти ко дну в Северном Ледовитом океане - не слишком приятный способ самоубийства, так что если бы кто-то из команды подстроил нам такую пакость, он бы тут же все привел в порядок, как только узнал, что мы не собираемся проводить испытания на мелководье.

Значит, остаются только работники верфи в Шотландии... Но все они проверены и перепроверены, все получили допуск к совершенно секретным работам.

- Да какое это имеет значение! В московских кутузках, как и в кутузках Англии и Америки, полно людей, имевших допуск к совершенно секретным работам... Что вы собираетесь делать теперь, коммандер? Я хочу сказать что собираетесь делать с "Дельфином"?

- Я как раз думаю об этом. В нормальной обстановке мы бы закрыли носовую крышку четвертого аппарата к откачали воду из торпедного отсека, а потом зашли туда и закрыли заднюю крышку. Но наружная крышка не закрывается.

Как только Джон понял, что четвертый аппарат открыт в море, офицер по погружению тут же нажал кнопку гидравлического управления, ту, что обычно закрывает крышку. Сами видели - ничего не произошло. Что-то не в порядке. - И еще как не в порядке, - угрюмо заметил я. - Тут понадобится не кнопка, а кувалда.

- Я мог бы вернуться в ту полынью, которую мы только что покинули, всплыть и послать под лед водолаза, чтобы он проверил и посмотрел, что можно сделать. Но я не собираюсь требовать, чтобы кто-то рисковал жизнью ради этого. Я мог бы вернуться в открытое море, всплыть там и провести ремонт, но, сами понимаете, плыть придется долго и не слишком комфортабельно, да и к тому же пройдет много дней, пока мы сумеем вернуться. А кое-кто из уцелевших на станции "Зебра", кажется, дышит на ладан, так что мы можем опоздать.

- Ну, что ж, - вмешался я, - у вас есть под рукой нужный человек, коммандер. Еще при первой встрече я сообщил вам, что специализируюсь на изучении влияния экстремальных условий на здоровье человека, причем в первую очередь меня интересует воздействие высокого давления на организм подводников, покидающих лодку в аварийной ситуации. Сколько раз мне приходилось проделывать аварийный выход в лабораторных условиях, я уже и счет потерял. Так что, коммандер, я прекрасно знаю, что такое высокое давление и как к нему приспосабливаться, а главное - как на него реагирует мой организм.

- И как же он реагирует, доктор Карпентер?

- Проявляет исключительную выносливость. Высокое давление меня не беспокоит.

- Что у вас на уме?

- Черт возьми, вы прекрасно знаете, что у меня на уме, разгорячился я. Надо просверлить дыру в кормовой защитной переборке, подать туда шланг высокого давления, открыть дверь, послать кого-то в узкий промежуток между переборками, подать сжатый воздух и ждать, пока давление между переборками сравняется с давлением в торпедном отсеке. В носовой защитной переборке запоры уже ослаблены, когда давление сравняется, дверь откроется от легкого толчка. Тогда вы заходите в торпедный отсек, закрываете заднюю крышку аппарата номер четыре и спокойно уходите. Примерно так вы планируете, верно?

- Более-менее так, - признался Свенсон. - С одним исключением: вас это не касается. Каждый член экипажа обучен умению выполнять аварийный выход.

Все они знают о воздействии высокого давления. И почти все намного моложе вас.

- Как вам угодно, - сказал я. - Только способность противостоять стрессам не зависит от возраста. Ну, вот хотя бы первый американский астронавт - разве он был зеленым юнцом? Что же касается тренировок в аварийном выходе из корабля, то это всего лишь свободный подъем в бассейне глубиной в сотню футов. А тут надо зайти в железный ящик, долго ждать, пока поднимется давление, потом выполнить работу при этом давлении, потом опять ждать, пока давление снизится. Большая разница! Я однажды видел, как один рослый, выносливый, хорошо обученный молодой парень в таких условиях буквально сломался и чуть не спятил, пытаясь вырваться наружу. Тут, знаете ли, воздействует очень сложное сочетание психологических и физиологических факторов. - Пожалуй, - медленно проговорил Свенсон, я еще не встречал человека, который умел бы, что называется, так держать удар, как вы. Но есть одна мелочь, которую вы не учли. Что скажет командующий подводными силами в Атлантике, когда узнает, что я позволил гражданскому человеку таскать из огня каштаны вместо нас?

- Вот если вы не позволите мне туда пойти, я знаю, что он скажет. Он скажет: "Придется разжаловать коммандера Свенсона в лейтенанты, потому что, имея на борту "Дельфина" известного специалиста по такого рода операциям, он из-за своего упрямства и ложно понимаемой гордости отказался использовать его, поставив тем самым под угрозу жизнь членов команды и безопасность корабля".

По губам Свенсона скользнуло подобие улыбки, но, учитывая, что нам только что удалось избежать гибели, что трудности далеко не кончились и что его торпедный офицер погиб ни за что ни про что, трудно было рассчитывать, что он расхохочется во все горло. Он взглянул на Хансена:

- А что вы скажете, Джон?

- Я немало встречал слабаков и неумех, доктор Карпентер к ним не относится, - проговорил тот. -Кроме того, его так же легко ошарашить и взять на испуг, как мешок портландского цемента.

- Вдобавок для обычного врача он слишком многому обучен, согласился Свенсон. - Ну, что ж, доктор, я с благодарностью принимаю ваше предложение.

Но с вами пойдет один из членов экипажа. Таким путем мы примирим здравый смысл с честью мундира.

Приятного было мало. Но и страшного тоже. Все шло, как намечено.

Свенсон аккуратно поднял "Дельфин" так, что он чуть не касался кормой ледового поля, в результате давление в торпедном отсеке упало до минимума, хотя все равно крышки люков находились на глубине около ста футов. В двери задней защитной переборки было просверлено отверстие, куда ввинтили высокопрочный шланг. Надев костюмы из губчатой резины и акваланги, мы с юным торпедистом по фамилии Мерфи кое-как разместились в промежутке между двумя защитными переборками. Раздалось шипение сжатого воздуха.

Давление росло медленно: двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят фунтов... Вскоре я почувствовал, как давит на уши и распирает легкие, появилась боль в глазницах, слегка закружилась голова: при таком давлении приходилось дышать чистым кислородом. Но для меня все это было не в новинку, я знал, что от этого не умру. А вот знал ли об этом юный Мерфи?

Подобная обстановка так сильно воздействует одновременно на душу и тело, что выдерживают здесь единицы, но если даже Мерфи и был напуган, растерян или страдал от боли, то скрывал он это очень хорошо. Наверняка Свенсон отправил со мной одного из лучших, а быть среди лучших в такой команде - что-то да значит.

Мы освободили запоры передней защитной переборки, подождали, пока давление окончательно уравняется, и осторожно толкнули дверь. Вода в торпедном отсеке стояла примерно на два фута выше порожка, и едва мы приоткрыли дверь, она, шипя и пенясь, хлынула в промежуток между переборками, а сжатый воздух со свистом устремился в торпедный отсек.