Светлана Бестужева-Лада - Одинокая волчица Страница 30

— А в правление заходили? — поинтересовалась я.

— Обязательно. Там, правда, председательша никаких посторонних мужчин в поселке последнее время не видела, но зато поделилась одним интересным наблюдением: алкоголик давешний, Коляном его зовут, все время по поселку ходил деньги клянчил, хотя ему мало кто давал. А в последние дни пьет без перерыва, а денег ни у кого не просит. Смекаешь?

— Алкоголик — убийца? — предположила я. — Очень даже может быть. А что в милиции говорят?

— В основном, слова благодарности, — невесело усмехнулся Андрей. — Версией насчет алкоголика мы с ними поделились, таковой имеется, в отделение его доставили быстро, только он лыка не вяжет и разговаривать с ним в данный момент абсолютно бесполезно. Деньги у него действительно есть, правда, немного: пьет он действительно по-черному и действительно с середины недели: участковый за ним все-таки приглядывал. Но… отпечатки пальцев не совпадают с теми, которые обнаружили на пустой бутылке из-под водки.

— Так он и убил! Бутылка могла быть совершенно посторонней, там же калитка фактически настежь открыта: заходи и распивай, — предположила я. — А Масик околачивался в поселке по чистому совпадению, барышню охмурял и фотографировал окрестности.

— Возможно, — неохотно согласился Андрей, — и милиция придерживается того же мнения. Но как-то странно: алкоголик убивает женщину, понятно, ради чего, и оставляет в доме практически все в неприкосновенности. То есть я хочу сказать, что слишком аккуратное и слишком бескорыстное убийство для такого сорта людей. Обычно они стараются унести все, что только могут. И главное — запертая дверь. Это уж вообще никак не вписывается в схему.

— Ты считаешь, что у алкоголика может быть схема? — хмыкнула я.

— Схема есть у нас с Павлом, не иронизируй. Посуди сама, зачем этому самому Коляну тщательно запирать за собой дверь и прятать ключ, если из дома он ничего не взял. В общем, все слишком просто, а лично я такой простоте не больно доверяю. Хотя…

— Хотя — что?

— Нужно подождать, пока этот деятель проспится и сможет рассказать хоть что-то. И еще: фото твоего поклонника чуть ли не на трупе. Хотя я бы охотно отказался от версии его виновности, но…

Господи! И я бы охотно отказалась от идеи причастности Масика ко всему этому кошмару, если бы… Если бы он не начал вилять во время нашего с ним первого разговора по телефону и подчеркивать, что в Белых Столбах ноги его никогда не было. Хотя… что возьмешь с сумасшедшего?

— А как твой нареченный? — поинтересовался Андрей, словно прочитав мои мысли. — Встреча была удачной?

— Передача раненых и трупов прошла в теплой, дружественной обстановке, — откликнулась я цитатой из какой-то газетной заметки эпохи глубоко застоя, намертво врезавшейся в память из-за своей восхитительной абсурдности. — Еле ноги унесла, ты где-то был прав.

— Неужели он пытался тебя убить? — изумился Андрей.

— Нет. Он хотел жениться на мне прямо там, в парке, не сходя с места. Но фотографии я все-таки раздобыла.

Я принесла из кармана курточки пакет с фотографиями и Андрей надолго погрузился в их изучение. А завершив это занятие, недоуменно спросил:

— И как прикажешь это понимать? Он действительно там был: вот тетка из магазина, я сегодня лично с ней общался. А вот забор, за которым мы нашли Татьяну Георгиевну. У сумасшедших, конечно, своя логика, но я её никак не постигну.

— А я не вижу причин, по которым он мог оказаться замешанным в убийстве. Если бы это ещё была молодая женщина, на которой он вдруг решил бы жениться…

— Обещай мне, пожалуйста, что больше не будешь с ним встречаться, — попросил Андрей. — Это, наконец, перестает быть забавным. Тебе патологически везет на, скажем так, нестандартные личности… О присутствующих не говорят, — быстро добавил он, увидев мою реакцию на последнюю фразу.

— Не буду, — с чистым сердцем пообещала я. — Красящиеся мужчины абсолютно не в моем вкусе.

— Что-что? — не понял Андрей.

И я с наслаждением рассказала ему о нашей с Масиком прогулке, не упустив ни малейшей детали. В конце моего рассказа Андрей в полном смысле слова умирал со смеху, только что по полу не катался. А отсмеявшись, заметил, что половину я, конечно же, придумала, потому что ничего подобного в жизни быть не может.

— Еще как может! — авторитетно заверила я его. — Ладно, все это, слава Богу, в прошлом. Только бы он не хватился своих фотографий. Я не горю желанием встречаться с ним и возвращать их…

И в ту же секунду зазвонил телефон. Я с ужасом посмотрела на Андрея, он ободряюще кивнул мне и снял трубку.

— Да? Нет, Павлуша, её у нас нет… Милочка не звонила? — осведомился он у меня, прикрыв рукой трубку.

Я покачала головой.

— Нет, Наташа говорит, что не звонила… Не паникуй, старик, у женщин бывают всякие капризы. Может, она дома, просто не хочет подходить к телефону. У тебя же есть ключи от её квартиры, поезжай, выясни. Что значит — неудобно? А заставлять тебя нервничать — удобно? Хочешь, я вместе с тобой туда подъеду? Еще более неудобно? Ну, смотри, если передумаешь — звони в любое время. Или приезжай. Слушай, давай действительно к нам. Наташа тут любопытные фотографии раздобыла, глянешь на них, пока их не отобрали. Да, очень даже могут… Жених её замечательный, кто же еще? Да, все подтверждается. Приедешь? Ну вот и славно! Давай, ждем тебя, и перестань нервничать. Одна голова хорошо, а три… правильно, больше. Ну, давай.

Андрей положил трубку и посмотрел на меня слегка виновато:

— Если тебе внапряг, мы уедем ко мне. Павлуше что-то хреново.

— Не говори глупостей! — возмутилась я. — Конечно, ему надо помочь. Если уж мне будет совсем невмоготу, лягу спать, а вы сами разберетесь. Делов-то! У тебя наверняка ничего нет, а тут и закусить, и выпить найдется.

— Действительно! — обрадовался Андрей. — Там же джин оставался, который мы с тобой покупали перед поездкой на дачу за яблоками. Ну, когда ещё на ярмарке Масика твоего встретили. Он цел?

Я выразительно посмотрела на своего друга. Неужели он считает, что я за эти дни в одиночку прикончила больше половины семисотграммовой бутылки? Да меня уже и в живых-то бы не было.

— Ну шучу, шучу, — тут же дал полный назад Андрей. — Посидим, поговорим. Может, ты ему насчет Милочки что-то дельное присоветуешь. Она точно тебе ничего не говорила. Тогда, на кухне?

Мне всегда было чрезвычайно трудно скрыть от Андрея что бы то ни было. Я напряглась, пытаясь быстро найти приемлемую версию, и тут, на мое счастье, вновь зазвонил телефон.

— Слушаю вас, — снова поднял трубку Андрей. — Наташу? А кто её спрашивает?

Это было что-то новенькое! Никогда Андрей не интересовался, кто мне звонит, если я при этом была дома и могла сама подойти к телефону.

— Алексей? Очень приятно, Алексей, а это Андрей, Наташа нас в свое время знакомила. Она сейчас, к сожалению, не может подойти к телефону. Что ей передать? Забрала ваши фотографии? Это на неё похоже, она ужасно рассеяна. Конечно, я готов вам их вернуть. Нет, именно я, а не Наташа, у неё в ближайшие дни совершенно нет свободного времени. Подождете? Очень хорошо, я все ей передам. Извините её, пожалуйста, она не нарочно. И вам не болеть.

— Надеюсь, ты не в претензии, что я лишил тебя возможности переговорить с ним лично? — осведомился Андрей, положив трубку. — По-моему, с тебя на сегодня достаточно.

— По-моему, тоже, — совершенно искренне сказала я. — Спасибо, что прикрыл. А чего он собирается ждать?

— Когда у тебя появится свободное время для встречи с ним. Я так понял, что негативы остались у него, может напечатать ещё сколько захочет.

— Ну и слава Богу, — подвела я итог. — Если нам обоим очень повезет, то мы больше никогда не увидимся. Я, во всяком случае, пылко на это надеюсь. Откуда звонил Павел?

— Я не спросил, — пожал плечами Андрей. — Возможно, из машины. Наверняка скоро приедет. Тебе не кажется, что Милочка его в последнее время какая-то странная?

Как, и он это заметил? Вот никогда бы не подумала! Впрочем, это лишний раз подтвердило то, что мой друг, при всей кажущейся легкомысленности, более чем внимателен и наблюдателен.

Внешность, как известно, бывает обманчива. Причем значительно чаще, чем кажется.

Глава девятая

Как я и надеялась, Андрей целиком переключился на своего друга и от меня отвязался. Тем более, что выглядел Павел откровенно неважно: осунулся и даже как-то потемнел. Господи, что только любовь с человеком делает!

Пока я срочно разогревала остатки ужина и пыталась дополнить их чем-то более или менее съедобным, мужчины углубились в разглядывание фотографий, украденных мной у Масика. Ясно, он там был, но имеет ли отношение к убийству? Ответа на этот вопрос не было — ни положительного, ни отрицательного. Поскольку совершенно отсутствовал какой бы то ни было мотив преступления. А так не бывает, если, конечно, преступник трезв и адекватен. Впрочем, вопрос об адекватности для ясности лучше было тут же замять.