Глубокие воды - Патриция Хайсмит Страница 30

Они спаривались приблизительно раз в неделю, и Вик полагал, что они по-настоящему любят друг друга, потому что из всех улиток Эдгара интересовала только Гортензия, а Гортензия никогда не отвечала на попытки других улиток поцеловать ее. Три четверти из тысячи улиток Вика были их потомством. Они были очень внимательны друг к другу, заботясь о том, кто возьмет на себя бремя кладки яиц, на которую уходило не меньше суток. Заметив, что Гортензия откладывает яйца чаще, чем Эдгар, Вик дал ей женское имя. Вот она, настоящая любовь, думал он, пусть они всего лишь брюхоногие. В какой-то книге Анри Фабра[29] Вик вычитал, что улитки перелезают через садовые стены, чтобы найти партнера, и, хотя не проверял это экспериментально, твердо верил, что так оно и есть.

11

Чувство вины так и не возникло у Вика – может быть, потому, что ему было еще о чем подумать и чему посвятить свое время. Мелинда заявляла всем знакомым, что Вик – убийца Чарли. Это можно было объяснить шоком после смерти Чарли, но прошло уже три недели, а она все не унималась. Дома она куксилась и огрызалась на него. Судя по всему, она замышляла ответный удар, но Вик не представлял, какой именно. Кроме размышлений о дальнейших действиях Мелинды и попыток смягчить ее отношения с друзьями (что он делал, проявляя максимум галантности и сочувствия), у него было чем заняться в свободное время.

Дня через три после дознания у коронера Хорас навестил Вика в типографии. Некоторое время Хорас изучал разрозненные листы с греческим шрифтом – результат дня работы, разглядывал орнамент для обложки Ксенофонта – выбранный Виком, а не тот, в который небрежно ткнула Мелинда, – но спустя пять минут заговорил о том, ради чего пришел.

– Вик, я волнуюсь, – решительно начал он. – Ты ведь знаешь, что меня беспокоит?

Стивен и Карлайл уже ушли домой. Вик и Хорас остались в печатне одни.

– Да, – ответил Вик.

– Она два раза приходила к Эвелин. И один раз к Мэри.

– Да, она упоминала, что была у Эвелин, – без малейшего удивления сказал Вик.

– Ты же знаешь, что она о тебе говорит… – Хорас замялся. – Она сказала Мэри, что то же самое заявляет тебе и дома. – Он помолчал, но Вик ничего не ответил. – Меня это особо не интересует, хотя ужасно, что по городу ползут слухи, но чем это кончится для Мелинды?

– Она успокоится, – терпеливым тоном сказал Вик, опираясь бедром об угол наборного стола.

Сквозь оконное стекло послышался голос малиновки: «Твить? Твить?» Крохотный самец сидел на подоконнике снаружи. Сгустились сумерки. Интересно, птица голодна или что-то случилось? Прошлой весной малиновки свили гнездо в низкой каменной ограде у заднего входа.

– Успокоится? Ты правда так думаешь? – спросил Хорас.

– Если честно, я сейчас думаю о малиновках. – Вик отошел от стола к задней двери, посмотрел на нетронутые хлебные крошки и кусочки сала, которые Карлайл утром насыпал под деревом, и вернулся к Хорасу. – Может, они просто желают нам спокойной ночи. Но прошлой весной нам пришлось отгонять от их гнезда змею.

Хорас улыбнулся с некоторым нетерпением:

– Вик, я никогда не мог понять, ты притворяешься невозмутимым или тебя правда ничего не волнует?

– Волнует, наверное, – сказал Вик, – но не забывай: я живу с этим много лет.

– Да, знаю. И не хочу вмешиваться. Но представь, что Эвелин или Мэри приходят к тебе и другим друзьям и заявляют, что их муж – убийца? – сказал Хорас, вдруг повысив голос.

– Не могу. Но я всегда знал, что Мелинда другая.

Хорас невесело рассмеялся:

– Вик, как ты собираешься жить дальше? Она потребует развода?

– Она ничего про это не говорила. Мэри что-нибудь слышала?

Хорас смотрел на него почти с удивлением:

– Нет. Во всяком случае, я не знаю.

Они долго молчали. Хорас, сунув руки в карманы пиджака, расхаживал между столами, будто измерял шагами пол. Вик глубоко вздохнул. Ремень на нем ослаб, и он затянул его на одно отверстие. В последнее время он ограничивал себя в еде, и это уже чувствовалось.

– Ну а что ты отвечаешь, когда она тебя обвиняет? – задал очередной вопрос Хорас.

– Ничего! – сказал Вик. – Что я могу ей ответить? Что вообще ей можно сказать?

На лице Хораса вновь отразилось неподдельное удивление.

– Я бы нашел что ответить. На твоем месте я бы сказал, что годами терпел, насколько сил хватало, но это уже переходит всякие границы – дальше некуда. Я не верю, Вик, что она действительно так считает, – с чувством сказал он. – Если бы считала, то не стала бы жить с тобой под одной крышей!

Да она, в общем-то, и не живет, подумал Вик, смущенный горячностью Хораса.

– Я сам ничего не понимаю, Хорас. Просто теряюсь.

– А тебе никогда не приходило в голову, что, может, у нее… какое-то расстройство? Я, конечно, не психиатр, но знаком с ней не первый год. Такое не спишешь на простую разбалованность!

Вик уловил в голосе Хораса нотку враждебности и невольно почувствовал, что хочет защитить Мелинду. Хорас впервые заявил о своей неприязни к ней.

– Хорас, по-моему, это пройдет.

– Но такое уже никогда не исправить, – возразил Хорас. – Вик, никто этого не забудет. Уже весь город знает, что она обвиняет тебя. Что она за человек? Не понимаю, почему ты это терпишь!

– Но я уже столько терпел, – со вздохом ответил Вик. – Привык, наверное.

– Привык страдать? – Хорас и сам страдальчески взглянул на друга.

– Да не так уж все и плохо. Я справлюсь, Хорас. Не волнуйся. Прошу тебя. – Вик похлопал Хораса по плечу.

Хорас с досадой выдохнул:

– А я волнуюсь.

Вик чуть улыбнулся, прошел к заднему входу и запер дверь.

– Заходи к нам в гости, выпьем…

– Спасибо, – отказываясь, перебил его Хорас.

– Как хочешь, – сказал Вик с улыбкой, но в нем снова зашевелились неловкость и стыд оттого, что Хорас стал враждебно относиться к Мелинде.

– Спасибо, Вик, не сейчас. Давай лучше ты к нам. Мэри будет рада тебя видеть.

– Сегодня не получится. Спасибо за приглашение, я как-нибудь в другой раз. Но обязательно передавай привет Мэри. Как там ваша груша?

– О, лучше. Намного лучше, – сказал Хорас.

– Хорошо.

Вик дал ему собственноручно приготовленный фунгицидный состав, чтобы опрыскать грушевое дерево, на листьях которого появились бурые пятнышки.

Они прошли к машинам, гадая, будет ли сегодня дождь. Чувствовалось, что осень не за горами.

– Ждем тебя. Приезжай поскорее, – сказал Хорас, усаживаясь за руль.

– Хорошо, – улыбаясь, ответил Вик. – Кланяйся Мэри! – Он бодро помахал рукой и сел в свою машину.

Когда он приехал домой, Мелинда сидела с журналом на диване в гостиной.

– Добрый вечер, – с улыбкой сказал Вик.

Она исподлобья посмотрела на него.

– Тебе приготовить выпить? – спросил он.

– Спасибо, я сама.

Вик умылся и надел чистую рубашку у себя в комнате, прежде чем войти в дом. Взяв газету, он сел в любимое кресло. Было