Валерий Воскобойников - Те же и Скунс – 2 Страница 31

Благой не мог понять, серьёзно говорит Михаил Матвеевич или травит байки, издеваясь над герпетологическим невежеством обывателя. Но по большому счёту это было не важно. Благой не стал вдаваться в подробности и спросил о другом:

– Ваш школьный эпизод с платными билетами на кормление змей… Сейчас, вероятно, это сочли бы нормальной предприимчивостью подростка, решившего таким образом заработать своим питомцам на прокорм…

– Именно так всё и было, – кивнул миллионер. – На прокорм.

– …Разве что посетовали бы на моральную сторону дела: зрелище ведь, как ни крути, довольно нетривиальное… А вот по денежной линии – в те времена, когда мы с вами в школу ходили, могло до милиции…

– Не дошло, – усмехнулся хозяин дома. – Замяли. Школа престижная была, зачем им милиция? А что касается упомянутой вами моральной стороны дела, позвольте спросить: после всего, что наши подростки на экране видят, да и на улице… драки, насилия, про убийства я уж молчу… Скажите честно, я бы им что-то особо новенькое показал?

Мини-диск в диктофоне послушно крутился, записывая его голос.

– Новенькое? Пожалуй, нет, – согласился Благой. – Но ведь киношные трупы и ужасы – они киношные и есть. Невсамделишные. И даже если настоящие в новостях, они всё равно… где-то там. За экраном.

– Сейчас вон то и дело во дворах бомбы взрывают…

– Верно, но всё-таки не каждый день и не у каждого на глазах. И потом, мы с вами говорим не про сегодняшний день. Тридцать лет назад и жизнь другая была, и, кстати, новости с кинофильмами тоже… Мягче, что ли, добрее… А тут – натуральная и притом жестокая смерть! Определённый шок даже для нынешней психики, согласитесь? И кое-кому захочется эту остроту ощущений повторить…

– Но другой кое-кто скажет себе: больше никогда и ни за что! – и пойдёт вступать в общество защиты животных. Вы этого не учитываете? По-вашему, дети должны воспитываться в розовых очках и думать, что колбаса растёт на деревьях?..

Благой решил предоставить читателям самим поразмыслить над этой проблемой и сменил тему.

– Несколько лет назад, после истории с вашим чековым инвестиционным фондом, о вас много писали… Не в таких размерах, как о Мавроди, но тоже, помнится, полоскали изрядно. И, конечно, коллекцию вашу своеобразную вниманием не обошли… – Показалось ему или нет, будто за толстыми линзами мелькнул огонёк беспокойства?.. – Так вот, – продолжал Борис Дмитриевич, – собираясь к вам в гости, я посмотрел старые публикации и обратил внимание на один случай. Якобы прежде ваших финансовых взлётов, когда ещё не было денег на квалифицированных служащих и всё это оборудование, вы для ухода за змеями нанимали бомжей… Кстати о бомжах, так сказать… И вот одного такого работника, трудившегося за стол и крышу над головой, по какой-то причине цапнул-таки весьма ядовитый аспид. Повторюсь, это не мои слова, так говорится в статье, я её с собой захватил… – Благой потянулся к сумке, но Михаил Матвеевич лишь молча кивнул: – уж верно, та давняя статейка мимо него не прошла. – Очень неприятная подробность, – вздохнул Благой, – но далее там утверждается, будто тело несчастного обнаружили на глухой улице. Ему не было оказано никакой медицинской помощи… Вы бы не могли как-то прокомментировать этот эпизод? Или, так скажем, осветить реальный случай, породивший столь мрачную, легенду о вас?

Настала очередь банкира разглядывать террариум и удава, по телу которого медленно перемещалось едва заметное утолщение.

– Правда состоит в том, – проговорил он погодя, – что бомжей я действительно нанимал. Со змеями надо на «вы», они не прощают… Поэтому я долго старался всё делать сам, но коллекция разрасталась, и рук уже не хватало… И у меня действительно был случай, когда погиб такой вот работник. Я очень подробно ему объяснял, что можно и чего нельзя, но однажды, несмотря на категорическое запрещение, он всё-таки «употребил»… и решил погладить змею. Вы в нормальном состоянии стали бы гладить ботропса?

– Бр-р!.. – передёрнул плечами Благой. – Не знаю, честно говоря, кто это такое, но – только под угрозой немедленного расстрела…

– Ну а моему, с позволения сказать, работничку в лёгком подпитии… Одним словом, она его укусила. Всё остальное в вашей статье…

– Не в моей статье. Я не имею к ней отношения.

– И я не имею отношения к тому, что там далее говорится. Испугались расследования, бросили на улице умирать… Господи, что за чушь! Мы как увидели, его сразу в машину… у меня «Жигули» были тогда, «четвёрочка»… и в больницу! Под красный свет с гудком, как «Скорая помощь»…

– В больницу? – удивился Благой. – Извините, что перебиваю, но ведь у вас, при вашем-то увлечении, наверное, сыворотка прямо дома должна была быть? Хотя бы для собственной безопасности? Тут, как я понял, если хоть немного промедлить…

Михаил Матвеевич смотрел на него с долготерпением профессионала, вынужденного объяснять стороннему человеку элементарные истины своего дела.

– У меня, – сказал он, – уже тогда были экземпляры, от которых сыворотка по сей день существует исключительно импортная, невероятно дефицитная и дорогая. А мы с вами говорим о временах, когда за элементарными лекарствами ноги по колено стаптывали по аптекам. Ну а уж о действительно редких противоядиях частному коллекционеру вроде меня полагалось если и знать, то чисто теоретически. Опять-таки по публикациям в зарубежных журналах. Которые, в свою очередь, ещё надо было достать… Вы же помните, как к нам тогда относились?..

Благой кивнул.

– Мне, – продолжал змеевладелец, – памятник, я считаю, надо поставить уже за то, что я знал, в какой больнице что примерно есть. И помчался именно туда, куда следовало. А вы, журналисты, – «никакой помощи»…

Борис Дмитриевич машинально переставил диктофон поудобнее, чтобы от записи не ускользнула ни единая мелочь:

– Если вы назовёте больницу и врача, мы сможем…

– Назвать я могу, но что толку? Я-то у позорного столба уже отстоял… хотя и не за своё…

– Что же там случилось? – насторожился Благой. – Расскажите, пожалуйста.

Он и сам лёживал на больничной койке, и посещал заболевших друзей. Оттого подсознательно он был готов к тихому бытовому советскому ужасу: пациент умирает в приёмном покое, пока зевающий доктор, глядя в бумажку, расспрашивает, чем тот в детстве болел. Он испытал даже некоторое облегчение, когда выяснилось, что халатность врачей была в данном случае ни при чём.

– Они сделали всё, что было можно, но допустили ошибку, – вздохнул Михаил Матвеевич. – Очень даже понятную и объяснимую, если принять во внимание тогдашний опыт работы с подобными веществами. Видите ли, такие противоядия – сами по себе очень сильные яды. Если ввести их человеку, чья кровь ничем не отравлена… или отравлена не тем ядом, с которым должен взаимодействовать данный конкретный антидот… разовьётся сильнейшее отравление, и пациент неизбежно погибнет. Вот это в нашем случае и произошло.

– То есть ему не то что-то вкололи? Я правильно понял? Но как так могло…

– А очень просто. Я уже говорил, сыворотка тогда водилась исключительно импортная. Вот и у них отыскалась американская, для тропического спецназа… не знаю уж, где и как они её раздобыли… На ампуле обозначено только – «от змей», и дальше номер. От каких змей? Этих номеров даже я тогда не знал, а они и подавно. Впрыснули всё-таки… не стоять сложа руки, вдруг поможет, без неё ведь он всё равно… Ну а у него после укола кровь так и вскипела… Не в переносном смысле, а в самом прямом! Пенилась и шипела, и не дай вам Бог такое увидеть! Нужно было от американской копьеголовой змеи, а ввели, я потом выяснил, – от щитомордника… Как вспомню его крик, Господи… Пьяница вроде, а до чего крепкий мужик был, двужильный, русская кость… умирал жутко…

Благой ощутил, как зашевелился в желудке недавно съеденный завтрак.

– Почему же, – спросил он, – вы в таком случае не подали в суд? О защите чести и достоинства? Михаил Матвеевич вновь снял очки.

– Батенька, мы ведь в России живём… Какая честь? Какое у меня тогда было достоинство?.. Меня в те дни грязью на всю страну… Пирамидостроителем… «Упёр-инвест»… Старушки у закрытых пунктов в очередях от инфарктов пачками… А то, что и я, и ещё сто таких же, как те доктора, ошибку сделали в том, что родному государству поверили… Которое на нас, извините, весьма положило. Крестообразно с прибором…

– Я, впрочем, слышал, – сказал Благой, – что у вас до сих пор остались верные вкладчики. С некоторыми мне удалось побеседовать. Они до сих пор хранят ещё те ваши акции – помните, «микешками» в народе называли? – и полагают, что однажды смогут по ним получить то, что вы обещали когда-то. Ну там, может, не «Вольво», но хоть «Москвич»! Даже создали инициативную группу, благодаря которой вы теперь – депутат Законодательного собрания…

– Да. По счастью.

– …И вновь, видимо, учтя ошибки прошлого, разворачиваете некий долгосрочный проект. Кое-кто из моих коллег-журналистов недоверчиво говорит об очередной финансовой «пирамиде»…