Анна Данилова - Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник) Страница 31

Отпечатки пальцев на денежных купюрах, а также следы на разбросанных по всему дому мелких предметах антиквариата принадлежали Денису Караваеву.

Изучение твердого диска домашнего компьютера доказало наличие активного интереса со стороны убитого Караваева к фалеристике, однако его общение с массой людей, которым он пытался продать ту или иную вещь, не было с ней связано – он продавал всякий хлам за большие деньги, и, судя по переписке, ему это вполне удавалось.

Кроме того, сохранилась его переписка с братом, Василием Караваевым, из которой следовало, что братья общались много и часто и разговоры их носили самый обычный, не окрашенный какими-либо общими делами и, тем более бизнесом, характер. Разговоры ни о чем. Обычный мужской треп близких людей: обмен впечатлениями от футбольного матча, к примеру, либо обсуждение последних политических событий, иногда же, что особенно позабавило Игоря, обмен кулинарными рецептами. Беседы братьев были задушевными, добрыми, весьма трогательными. Однако из их переписки выходило, что Василий вроде бы жил в Оренбурге, но время от времени проскальзывала и информация, свидетельствующая о том, что он в данный момент находится в Москве. Помимо брата, Караваев, получается, ни с кем не дружил, не переписывался. Только с братом и с так называемыми бизнес-партнерами, то есть с людьми, покупающими и продающими предметы антиквариата.

До прихода Фролова Игорь успел дозвониться Василисе и назначить ей встречу на двенадцать часов, после чего позвонил Антонине Петровне и договорился, что подъедет к ней к двум часам дня.

Леня, в свежей белой рубашке и голубых джинсах, появился на пороге кабинета, опоздав на пять минут. Лицо его сияло.

– Не скажу, чтобы информация была очень интересная, но на определенные мысли она все равно наводит.

И он принялся обстоятельно рассказывать о том, с какими людьми ему пришлось встретиться и, главное, что это были за люди. Среди них нашлось всего два человека, профессионально занимающихся антиквариатом, и оба – хозяева антикварных магазинов Саратова.

– Личности, я тебе скажу, мутные, из них ни слова даже клещами не вытащить. И я уверен, что даже если бы один из них и оказался причастен к убийству Караваева, чтобы заграбастать его ордена и медали, то проделал бы он это чужими руками, а потому найти какой-то след трудно, почти невозможно. Один держит крупный магазин в самом центре города, неподалеку от детского театра, я там бывал в свое время и видел, насколько там богатый и разнообразный ассортимент, да и народ постоянно толпится. А другой тип владеет небольшим отделом старых книг в крупном книжном магазине и потихоньку приторговывает мелкими дешевыми старинными безделицами вроде вазочек, подсвечников, значков, украшений из полудрагоценных камней… Так, ничего интересного, туда я тоже, как ты понимаешь, заглянул. Остальные, с кем я разговаривал либо по телефону, либо в частной, так сказать, беседе, оказались обыкновенными людьми, которые в свое время удачно, как им казалось, продали Караваеву – кто старый персидский ковер, кто серебряный кувшин, кто мелкие старинные монеты, а кто и дедовские медали. Но вернусь к нашим двум антикварам. Как я уже сообщил, они оказались людьми очень неразговорчивыми, закрытыми, но, узнав о смерти Караваева, сразу же заявили, что это убийство не может быть связано с его интересом к значкам и медалям. И, самое главное, они вообще не считали это его увлечение серьезным занятием! Вот так я и узнал, что Караваева считали выскочкой, антикваром-дилетантом. Он никогда не покупал ничего стоящего, ценного, все его покупки, приобретения носили бессистемный, случайный характер. Больше того, они сошлись во мнении, что у него даже не было вкуса! И в то время, когда он общался с Василисой Ивановой, она помогала ему в выборе каких-то ценностей, преимущественно серебряных украшений, фарфора и драгоценных тканей, когда же они разругались, Караваев вообще долгое время ничего не приобретал. Кроме того, он вел образ жизни, совершенно не свойственный людям, увлекающимся антиквариатом, и тем более фалеристам. Ведь люди увлеченные, больные этими вещами, не станут так тратиться на путешествия и дорогие машины. Это не тот образ жизни, понимаешь? Покупка редкого ордена или значка доставляет истинным коллекционерам куда больше наслаждения, удовольствия, удовлетворения, чем все пляжи Малибу.

– Значит, все знают про Малибу, – вздохнул Игорь. – И осуждают Караваева, считают, что он пустой тратой денег на собственные сомнительные удовольствия как бы нарушил саму философию коллекционера.

– Именно!

– А что говорят насчет того, откуда у него деньги?

– Считают его неплохим коммерсантом, который ездит по маленьким провинциальным городкам и втюхивает там доморощенным «антикварам» (как правило, они – разбогатевшие бизнесмены, которым просто деньги некуда девать) сомнительного плана вещи.

– Каково их мнение об отношениях Караваева и Василисы Ивановой?

– Что он дурак, раз бросил ее, зря он так поступил.

– В смысле?

– Так он же подсунул ей какой-то не тот перстень! Вернее, сначала посулил и показал ей одну вещь, а потом продал перстень – ее подруге, кажется. Знаешь, в городе все, кто был знаком с Караваевым, знают эту историю.

– И никто ничего не сказал о главном?

– О чем?

– О его коллекции орденов. Неужели никто не проронил ни слова?

– Нет. Говорю же, к нему никто не относился серьезно.

– Но Гулькин мне сам рассказал, что у Караваева, скорее всего, был орден Ушакова второй степени… К тому же я собственными ушами слышал, как Гулькин говорил о том, насколько сильно наш Караваев был одержим орденами, он мог часами рассказывать о них.

– Либо Гулькин все врет, – пожал плечами Леня, – либо, кроме него, никто и не знал, чем именно занимался Караваев.

– Но, может, они просто промолчали об этом, чтобы им не задали более конкретных вопросов?

– Да, и такое возможно, вполне.

– Знаешь, что мне сказал напоследок Гулькин? Что теперь имя Дениса Караваева пахнет свежей кровью. Потому что то, чем он занимался, пахнет большими деньгами. Еще он сказал, что сам, лично, не видел коллекцию Караваева, но есть люди, которые ее видели. Вероятно, они и были потенциальными покупателями. Может, Караваевым заинтересовались в Москве и прислали сюда киллера? Но уж как-то совсем не тянет это убийство на заказное, вот чувствую я, что здесь замешан какой-то личный мотив! Ну не стал бы убийца, во‑первых, приходить в дом Караваева, зная, что там в это время находится Алиса. Во‑вторых, Караваев не открыл бы ему дверь, поскольку профессиональный убийца – если убийство заказное – вряд ли являлся его приятелем.

– А может, этот киллер был знакомым Алисы? Приехал в Саратов из Москвы, узнал, что у Караваева есть девушка, познакомился с ней, вошел, что называется, в доверие и подговорил ее помочь ему открыть дверь. А когда пришел, убил Караваева, потом убил и Алису…

– Гантелью?! Ты что, Ленечка?! Ну а что у него на работе?

– Можно сказать, ничего. Караваев появлялся там редко, в основном работал дома, но считался весьма талантливым программистом. Все, как один, отзываются о нем как о человеке ответственном, работящем, но – себе на уме, скрытном и, безусловно, высокомерном. Ни с кем не вступал в дружеские отношения, старался не конфликтовать, корпоративы игнорировал, однако всегда принимал финансовое участие в коллективных праздниках, днях рождения. Его внешнее благосостояние бросалось в глаза, поэтому его подозревали в хакерстве. Мало кто знал, что он увлекается антиквариатом. Один человек сказал даже, что он подозревает, будто Денис Караваев был «голубым». Все были потрясены убийством коллеги, но ни у кого нет никаких предположений или версий. Словом, ничего особенного, что могло бы нас заинтересовать.

– Ясно. Ладно, ты все равно молодец, провел большую работу. А теперь, думаю, неплохо было бы навестить брата Караваева, Василия.

– Предлагаешь мне отправиться в Оренбург?

– Поезжай, осмотришь местные достопримечательности, – устало улыбнулся Логинов. – Хотя, Леня, я так тебя понимаю! Сейчас бы взять недельку за свой счет, поехать куда-нибудь на озеро или на Волгу… Ух!.. Ладно, когда закончим это дело, поедем куда-нибудь вместе, если ты, конечно, не возражаешь.

– Достопримечательности, говоришь?

– Ну да, оренбургский караван-сарай, к примеру, или дома-музеи Гагариных или Ростроповичей.

Игорь, представив себе, как Фролов будет мотаться по душному, плавящемуся от жары Оренбургу в поисках брата Караваева, в душе искренне пожалел его. Однако проигнорировать необходимость встречи с Василием Караваевым, состоявшим в близкой дружбе с братом, тоже нельзя. Пусть Фролов заодно сообщит Василию о смерти Дениса. Все лучше, чем телефонный звонок. Хотя в данной ситуации понятие «лучше» и «хуже» – весьма относительное.