Алёна Белозерская - Исповедь соблазнительницы Страница 31

После смерти отца мать продолжила баловаться наркотиками. Казалось, с их помощью она пытается уйти в другую реальность. Там она ощущала себя гораздо счастливее, а тихая жизнь с дочерью не доставляла подобного удовольствия. Мадлен прощала ей это. Но сейчас, рассматривая фотографии, где Ольга с нежностью обнимает своих девочек, поняла, что была лишена самого главного в жизни. У нее не было любящей матери, а для ребенка это страшная трагедия.

Когда Мадлен окончила школу, мать умерла от пневмонии. Все началось с легкой простуды, но ее ослабленный организм не смог бороться с болезнью. Она ушла из жизни в городской клинике, и дочери не было рядом. Дом пришлось продать, но Мадлен часто приезжала в тот район, навещая родителей Эдди, живущих недалеко от места, где прошло ее детство. Миссис Харрис радушно встречала ее, и Мадлен за бокалом вина и веселыми разговорами ненадолго окуналась в атмосферу любви и семейного счастья.

Сейчас Мадлен было двадцать четыре года, но, вспоминая свое прошлое, она думала о том, что кажется себе неправдоподобно старой. Ее недолгая жизнь была наполнена столькими событиями, что другим людям нужно прожить несколько жизней, чтобы испытать то, через что она прошла. Мадлен знала массу людей, но была одинокой. Многое видела, но ничего не знала о настоящей жизни. Судьба была жестока к ней, но, несмотря на это, спустя много лет расщедрилась, наградив ее новой семьей. В маленьком мире Мадлен появились люди, которых она любила, и они отвечали ей взаимностью. Она была счастлива оттого, что рядом с ней находится хороший мужчина. И главное, в ее жизнь вошла Ольга.

Мадлен отложила альбомы в сторону и спустилась в гостиную. Быстро схватив ключи, она побежала к машине. Она решила, что даже если Ольга будет злиться, она не уедет из «Вирджинии Голд». Будет ночевать в парке, но ни за что не оставит ту, что стала ей родной. Узнав, в каком номере находится Ольга, Мадлен прошла по коридору и остановилась у двери, не осмеливаясь постучать. Наконец, она досчитала до десяти, вошла и замерла на месте. Ольга печально улыбнулась.

– Я знала, что ты приедешь, – сказала она и поднялась с кровати. – Нужно сказать Рамоне, чтобы принесла постельное белье для тебя. На кровать не пущу, будешь спать на диване.

– Согласна.

Следующим утром Мадлен провела Ольгу до кабинета доктора Джулиана и вышла в парк. Она долго стояла в беседке у реки, поглядывая на часы. Время застыло на месте, как это бывает в те минуты, когда хочешь, чтобы оно шло быстрее. Оно словно наказывало ее за нетерпение, замедляя свой ход.

– Мисс Адамс, – позади нее раздался знакомый голос.

Мадлен радостно улыбнулась окликнувшей ее Рамоне.

– Я видела, что вы томитесь, и пришла вас поддержать, – объяснила женщина.

– Спасибо, – Мадлен с благодарностью пожала ей руку. – Как ты, Рамона?

– Хорошо. – Смотрительница пожала плечами. – Как всегда. Муж вернулся. Набегался, нагулялся и вернулся. Я разрешила ему остаться.

– Ясно. Женщины порой бывают непредсказуемы в своем поведении, но на то они и женщины. Мужчины вряд ли простили бы нам подобные выходки. Как твоя девочка? Она в этом году окончила школу, если я не ошибаюсь.

– Все правильно. – Глаза Рамоны счастливо заблестели. – Она у меня такая красавица. Ах, мисс Адамс! Она вбила себе в голову, что желает стать актрисой. Ее уже зачислили в актерскую школу. Будет такая же знаменитая, как и вы.

– Боже упаси! – воскликнула Мадлен. – Не нужно ей быть похожей на меня. Впрочем, меня трудно назвать знаменитой.

– Я прочитала в газете, что баронесса де Койн руководит модельным агентством.

Мадлен внимательно посмотрела в простодушные глаза собеседницы, мгновенно догадавшись, для чего эта сморщенная старуха пришла к ней.

– Хочешь стать моделью? – спросила она. – Сменить род деятельности?

Рамона хитро прищурилась.

– Дочери бы это очень помогло. Я знаю, что вы дружите с госпожой де Койн. Поговорите с ней. Думаю, она сможет пристроить мою девочку. У нее ведь столько связей.

– Ну и сука же ты, Рамона, – усмехнулась Мадлен. – А ты оказалась не такой глупой, как я предполагала. – Она гневно посмотрела на смущенную женщину и процедила сквозь зубы: – Оставь меня. Немедленно.

– Мисс Адамс, – Рамона прокашлялась и сделала шаг вперед. – Прошу вас…

– Я поговорю с Ольгой, – резко оборвала ее Мадлен. – А теперь иди и больше не ищи встреч со мной. Оставишь номер телефона, по которому я смогу связаться с твоей дочерью. И больше не попадайся мне на глаза.

Она повернулась к реке и горько усмехнулась. «Может, убрать эту чертову вымогательницу? – подумала она. – Пристрелю ее на хрен, а заодно и Гесса. Как сказать Ольге о том, что нас шантажирует это подлое отродье? Хотя Рамона не угрожала. Но, возможно, это только начало».

Вечером она сообщила Ольге о просьбе Рамоны.

– Мне так хочется ее пристрелить, – заключила она.

Ольга ничего не ответила. Она встала с кровати, подошла к шкафу и начала складывать вещи в сумку.

– Поехали домой, – сказала она.

– Ты еще слишком слаба, – возразила Мадлен. – Нужно остаться здесь и подождать, пока ты придешь в себя после этой процедуры. Да и доктор Уэбстер рекомендовал остаться здесь на несколько дней.

– К черту Уэбстера и его рекомендации.

Мадлен настороженно посмотрела на Ольгу.

– Что делать с Рамоной? Вернее, с ее дочерью.

Ольга пожала плечами.

– Убивать их мы точно не будем.

– А жаль.

Мадлен обреченно вздохнула, и Ольга засмеялась.

– Что-то ты много смеешься сегодня! Такое чувство, как будто тебе не аборт сделали, а зуб лечили, – съязвила Мадлен.

– Не хочу больше плакать. И вспоминать о том, что было, тоже не хочу. – Ольга тряхнула волосами. – Едем домой. Я приготовлю ужин. Посидим на террасе, выпьем вина. Устроим себе маленькую семейную идиллию.

На глаза Мадлен набежали слезы.

– Я не сказала перед твоим отъездом, – всхлипнула она. – Я тоже тебя люблю.

Глава 22

– Может, стоит купить цветы? – спросил Эдди.

– Купи, если хочешь, – Мадлен пожала плечами. – Но насколько я знаю, Ольга не любит цветы.

– Все женщины любят цветы, – возразил Эдди. – Во всяком случае, я еще не встречал даму, которая была бы против букета роз.

Он указал продавцу на сине-черные ирисы.

– Две дюжины. Эти цветы похожи на баронессу де Койн, они так же красивы. – Эдди посмотрел на букет и дотронулся пальцами до плоских листьев. – Ирисы выглядят воинственно, и в то же время они необычайно нежны. Немцы называют этот цветок «меч-лилия». А в японском языке название ириса и выражение «воинский дух» обозначаются одними и теми же иероглифами.

Он обнял Мадлен за талию и продолжил:

– Я расскажу тебе одну красивую легенду. Первый ирис расцвел много миллионов лет назад. Он был так прекрасен и нежен, что у всех захватывало дух. Им любовались звери, птицы и насекомые. Даже ветер не удержался и прилетел посмотреть на это чудо. А следом за ним притекла вода. Все они были в восхищении и решили разнести созревшие семена цветка по всему земному шару, чтобы мир увидел этот красивейший цветок и сердце каждого глядящего на него наполнилось любовью. – Он улыбнулся и добавил: – Я обожаю ирисы и надеюсь, что твоя баронесса полюбит их так же, как и я. Они не могут не понравиться друг другу, потому что вызывают одинаковые ассоциации.

Мадлен резко остановилась и притянула Эдди к себе.

– Вот за это я тебя и люблю, – сказала она.

– За что именно? – Эдди дотронулся губами до ее щеки.

– За чуткость и доброту, – Мадлен поцеловала его. – И за то, что ты потрясающий льстец.

– Я буду смеяться, если ты назовешь меня дамским угодником. Хотя в этом есть доля правды, мне очень приятно доставлять удовольствие женщинам, особенно любимым.

Мадлен рассмеялась. Они впервые говорили о том, что испытывают друг к другу. Это было сказано столь мягко и непринужденно, что казалось естественным.

– Я люблю тебя, – повторила Мадлен, вслушиваясь в звучание своего голоса.

– И я люблю тебя. Очень сильно люблю.

Мадлен стукнула Эдди кулачком по плечу.

– Это невозможно! – воскликнула она. – Нельзя любить слишком! Из твоих слов получается, что если человек умеет сильно любить, то он может и любить слабо? Глупости, – усмехнулась она. – Ты либо любишь, либо – нет. Любовь не может быть слабой, она всегда сильна и могущественна. Это единственное чувство, которое не имеет оборотной стороны. Оно многогранно и постоянно.

– Ты – демагог. Вам, мисс Адамс, нужно было думать не о карьере модели, а о политической деятельности. Тебе не было бы равных в парламенте. – Эдди поцеловал Мадлен в нос. – Интересно, с каких пор ты стала рассуждать подобным образом?

– Всегда так думала, – уверенно ответила Мадлен.

– Обманываешь. Такие размышления появляются под влиянием чего-либо или кого-либо. Случайно не баронесса вдохновила тебя на эти мысли?