Андрей Анисимов - Подарок дьявола Страница 31

Выключив компьютер, Зелен пошел принимать посланника Слободски. Тот уже добыл из баула подарочную коробку с водкой компании «Слободски» и терпеливо ждал хозяина. Приняв с благодарностью презент, радушный хозяин предложил Сотову перекусить с дороги, но от трапезы гость категорически отказался:

– Алекс мне наказал первым делом добыть у Похлебкина копию царской бумаги. Машина внизу, и, если вы не возражаете, прямо сейчас и отправимся.

Зелену ничего не оставалось, как поскорее одеться в дорогу.

У подъезда их ждал микроавтобус. Семен Григорьевич распахнул перед Зеленом дверь, забрался следом за ним в салон и без промедлений попросил:

– Говорите адрес.

Михаил Моисеевич пояснил водителю предстоящий им маршрут, и они покатили.

Сотов с любопытством смотрел на столицу новой России. Хоть ученый и страдал слабостью зрения, но не мог не заметить и не почувствовать, что творится в душе эмигранта:

– Вижу, по России вы соскучились. Сейчас времена другие. Почему бы вам не вернуться на родину?

– Будь она проклята, ваша родина! – вдруг зло выпалил Семен Григорьевич. И столько горечи прозвучало в его словах, что Зелен решился эту тему закрыть.

По Ленинскому проспекту они скоро докатили до Кольцевой, свернули на юг и через полчаса добрались до Подольска. Водитель после нескольких консультаций с прохожими доставил пассажиров в четвертый микрорайон подмосковного городка и остановил микроавтобус на углу типовой блочной хрущевки.

– Приехали.

– Ваш друг – знаменитый ученый. Почему он живет в этом гнусном месте?

– Большой чудак. А место кажется таким унылым по сезону: переход от зимы к весне в средней полосе России – время не самое приглядное. Вот потеплеет, пробьется травка, зазеленеет молодая листва, и тут станет вполне сносно.

Михаил Семенович показал подъезд Вильяма Васильевича, они поднялись на второй этаж. Зелен позвонил. Подождал и позвонил снова. Им никто не открыл.

– Вильям Васильевич надолго квартиру не оставляет. Скорее всего отлучился в магазин, так что скоро вернется, – предположил Михаил Моисеевич.

Они вышли на улицу и уселись в микроавтобус, так чтобы видеть подъезд. Водитель тем временем уже спокойно заснул на своем кресле.

– Вы писали Алексу, что приезжать ему не следует. Что вас так насторожило? – спросил Сотов.

Ученый рассказал о событиях последнего времени и о своем походе в милицию.

– Не нравится мне все это… – задумчиво протянул Семен Григорьевич. – Давайте еще раз поднимемся к вашему другу.

Они вышли и проделали все снова. Дверь им опять никто не открыл. Сотов потоптался на лестничной площадке и позвонил в квартиру напротив. Оттуда выглянула худенькая испуганная женщина:

– Вам чего?

– Вот приехали к Вильяму Васильевичу, а он не открывает. Вы давно видели соседа?

Женщина внимательно оглядела пришельцев. Если Сотов, одетый в джинсовую куртку на меху, еще и мог сойти за старого головореза, то Михаил Моисеевич с его внешностью типичного ученого выглядел как многие друзья Похлебкина. Соседка успокоилась:

– Я сама дано не выхожу. Ноги болят. А Вильяма Васильевича видала, когда пенсию брала. Мы с ним в сберкассе встренулись.

– Это когда?

– Десятого, прошлого месяца.

– Давненько. И больше не встречали?

– Кажись, нет.

– И дверью он не хлопал?

– Не слышала.

Закончив допрос, пришельцы поблагодарили женщину, и она скрылась у себя.

– Странная история, – вздохнул Зелен. – Похлебкин никогда не выезжал из дома. И если вышел в магазин, пора бы ему и вернуться. Ведь мы здесь уже около часа. Кстати, водитель не уедет?

– Куда он денется. Если нужно, до завтра будет стоять. – Семен Григорьевич усмехнулся. Он нанял машину на весь день, посулив леваку двести долларов.

– В последнее время старик живет очень уединенно. Кроме сотрудников одного научного журнала, он никого не принимал… – вслух размышлял Зелен.

– Может быть, на этот раз сам в журнал уехал?

– Да, такое возможно…

– Давайте позвоним туда, – предложил Сотов.

– Поблизости ни одного исправного автомата не найдешь…

– Зачем нам автомат. У меня мобильник в кармане. Номер помните?

Зелен полез в карман, достал записную, книжку и продиктовал Сотову номер. Тот пробежался по кнопкам и отдал телефон москвичу:

– Говорите.

– Здравствуйте. С кем имею честь? – начал Михаил Моисеевич. – Очень приятно, Зинаида Петровна. Вас беспокоит доктор Зелен. Простите, пожалуйста, что отнимаю ваше время. Случайно Вильям Васильевич Похлебкин не в редакции?

Сотов с напряжением наблюдал за москвичом. По мере того как невидимая Зинаида Петровна отвечала, лицо Зелена становилось все мрачнее.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Сотов, дождавшись конца разговора.

– Очень странно. Зинаида Петровна сама удивлена. Вильям Васильевич еще неделю назад, должен был сдать рукопись, но не приехал. Редакторша не знает, что и думать. Похлебкин чрезвычайно пунктуальный автор, ни разу не подводил своих издателей.

Сотов подошел к двери и приложил к ней ухо. Постоял так с минуту, потом повернулся к Зелену:

– По-моему, там труп. Ваш профессор мог умереть? Ну, там от болезни, от старости?

– О чем вы говорите?! Это был крепкий энергичный старик. Я навещал его две недели назад!

– Какая процедура необходима, чтобы попасть в. квартиру? Я так давно не был в России, что уже не помню. Раньше можно было через домоуправление.

– Теперь то же самое. Только домоуправление ныне зовется ЖЭКом. Но почему вы заподозрили, что в квартире покойник?

– По запаху, Михаил Моисеевич. Похоже, ваш друг скончался, причем это произошло не меньше недели назад, а может быть, и сразу после вашего визита. Понюхайте, сами убедитесь.

Зелен приблизил лицо к дверной щели, и ему показалось, что он действительно уловил сладковатый запах тления.

Мужчины разбудили водителя. Сотов потребовал, чтобы тот ехал в ЖЭК. Контора оказалась в соседнем квартале. Здоровенная бабища в обтягивающем ее прелести свитере долго слушала странных москвичей, затем вызвала слесаря.

– Иди, Толик, с ими, а я сейчас милицию оповещу. Пока будете копаться, участковый подгребет… А если вы при транспорте, заехайте в опорный пункт и захватите Довдеева с собой.

Толика усадили в микроавтобус рядом с водителем, чтобы он указывал дорогу к таинственному опорному пункту.

– У нас на Брайтон-бич и то «ехайте» не говорят, – тихо проворчал Сотов.

– Что делать? С культурой языка есть проблемы, – вздохнул Зелен.

Опорный пункт милиции находился в подвале одной из хрущевок. В небольшой душной комнатенке капитан Довдеев бился в шашки с пожилым, не очень трезвым господином. Зелену снова пришлось рассказать всю историю и выложить причину подозрений.

– Похлебкин, говорите? Знаю. Вообще-то он старик смурной, но от дома и вправду надолго никогда не отлучался – боялся, ограбят. А у самого даже телевизора нет, одни старые книжки. Чего с него взять?!

Участковый спровадил соперника по шашкам, запер дверь своего опорного пункта, и через пять минут вся компания прибыла на место. Водитель решил присоединиться из любопытства. Впятером поднялись по лестнице. Толик раскрыл свой чемодан и извлек связку отмычек. Открыл с третьего захода.

Из квартиры так резко пахнуло смрадом, что все, включая участкового, прикрыли лица носовыми платками. Милиционер шагнул в прихожую. Михаил Моисеевич не смог себя заставить войти, остался на лестничной площадке. Сотов, пересиливший отвращение и последовавший было за участковым, тут же пулей вылетел обратно.

– Что там? – прошептал Зелен.

– Его зверски убили, – тоже шепотом ответил Семен Григорьевич. – В комнату я не вошел, но из прихожей видно. Дом разворочен, на полу груды книг. Старик лежит у порога, весь паркет в кровище. По-моему, там уже полно червей. Пошли на воздух.

Мужчины спустились вниз.

Через несколько минут вышел и милиционер.

– Он там лежит уже недели две. Я вызвал следственную группу. Придется, мужики, записать ваши данные. Вы теперь свидетели. Давайте начнем с вас, – обратился он к Сотову. – Паспорт при себе?

Семен Григорьевич протянул участковому паспорт гражданина США. – Вот, пожалуйста.

– А адресок можно? – еще не поняв, что перед ним иностранец, продолжал допытываться милиционер.

– Можно, записывай. Форт-Ли, штат Нью-Джерси, Соединенные Штаты Америки.

Довдеев раскрыл паспорт, и лицо у него вытянулось.

Нью-Йорк. 1941 год. Август

Четверг, семь пятьдесят пять утра. Генерал Зелен выходит из дверей отеля «Невада». Возле черного «Кадиллака» его ждет высокий стройный молодой человек в форме капитана американского военно-морского флота. Мужчины знакомятся. Моряк неплохо говорит по-русски. Его зовут Иван Слободски. Потомок белоэмигрантов, понимает Зелен, но додумать эту мысль ему не дают. Невесть откуда возникает чернокожий фоторепортер. Моисей Семенович пытается увернуться от объектива, но негр проворнее.