Эдуард Тополь - Убийца на экспорт. Охота за русской мафией Страница 31

Мистер Майкл Галанов, турист из ФРГ, с его нью-йоркскими друзьями Ларисой и Лео Кауфман, путешествуя по Калифорнии, зашли в Сан-Диего в ювелирный магазин и предложили хозяину купить у них бриллиантовое ожерелье стоимостью 50 тысяч. Поскольку ожерелье явно тянуло тысяч на сто, ювелир под каким-то предлогом ушел в заднюю комнату магазина и позвонил в полицию. Потом вернулся и стал торговаться с хозяином ожерелья, при этом ожерелье несколько раз переходило из рук в руки, и когда приехала полиция, то на стойке уже лежало фальшивое ожерелье – точная копия того, которое аферисты предлагали ювелиру сначала. Их задержали, привезли в полицию и при обыске обнаружили второе ожерелье – подлинное. И тогда сан-диеговский детектив произвел небольшой фокус: связался с управлением кадров городской полиции и выяснил, что среди городских патрульных полицейских есть полицейский русского происхождения. Через несколько минут этот полицейский уже прибыл в участок, где сидели задержанные аферисты, переоделся под бродягу и – с наручниками на руках и с магнитофоном в кармане – сел в камеру предварительного заключения. Сюда же, после фотографирования и перед допросом, посадили русских аферистов. Позже, когда этот полицейский переводил детективам запись на магнитофонной пленке, они получили большое удовольствие: русские, полагая, что во всем Сан-Диего никто их не понимает, не стеснялись в выражениях, называли полицейских «мудаками» и «идиотами» и сговаривались насчет будущих показаний. Мол, они скажут, что у каждого дорогого ювелирного изделия есть копия, это для «протэкшэн» и описано в десятках книг, а то, что эта копия оказалась на прилавке, – это просто ошибка, случайность, они собирались продать ювелиру подлинник. «Фули эти американские долдоны понимают! Мы им запудрим мозги, как цыплятам!»

Но, хотя «запудрить мозги» полиции аферистам не удалось, из-под ареста их выпустили, поскольку фактически преступления не произошло: ведь они еще не получили денег за свое фальшивое ожерелье.

– Ты шутишь? – испугался Питер. – Ты их выпустил?

– Я не могу получить ордер на их арест, если нет преступления. Но могу прислать тебе их фотографии.

– Мне не нужны их фотографии! Я тебе без фотографий скажу, как они выглядят! – И Питер стал читать ему приметы аферистов, которые надули в Лонг-Айленде старика Менделя Асафа. Приметы совпали с точностью до цвета глаз красотки Ларисы Кауфман.

– Это они, – сказал сан-диеговский детектив. – Нет сомнения.

– Так задержи их! Или они уже смылись?

– Они никуда не смоются – у нас их бриллиантовые ожерелья. Оба – и настоящее, и фальшивое. Они поселились в гостинице «Motor Inn» и завтра придут ко мне с адвокатом, чтобы забрать эти ожерелья.

– Ты уверен?

– Абсолютно! Этот адвокат уже звонил мне, и я назначил им апойтмент на завтра, на 3 часа дня.

– O’кей. Сегодня к тебе вылетит детектив из 112-го участка Квинса. У него будет ордер на их арест!

Но арестовать в Сан-Диего удалось только Майкла Галанова и Лео Кауфмана. Красотка Лариса Кауфман, которая так нравилась старику Менделю Асафу, за ожерельем не пришла. Тем не менее Питеру казалось, что он не зря притормозил дело Родина и Шмеля о вымогательстве. Теперь, как только из Сан-Диего привезут Галанова и Кауфмана, Натану Родину уже никуда не деться: либо он сядет в тюрьму за обман старика Асафа, либо будет сотрудничать с ФБР.

Яков Камский прилетел в аэропорт Ла-Гуардиа самолетом компании «Юнайтед эрлайн». Он был в теплом плаще, хорошем костюме и с дипломатом в руке. Пожилой, плотный, с крупным и усталым лицом, он выглядел бизнесменом, озабоченным своими будничными делами. Идя вместе с другими пассажирами по длинному коридору в зал ожидания, он, как и обучили его Питер и Билл, смотрел только прямо перед собой – туда, где его встречали «друзья»: высокий сорокалетний брюнет с пышной и жесткой шевелюрой и плотный рыжий здоровяк – оба в кожаных куртках, которые так любят русские эмигранты. Рядом с ними стоял темноволосый пожилой крепыш в блейзере и джинсах.

Еще до появления Камского в зале ожидания десять сотрудников ФБР, которые прибыли в аэропорт вместе с Питером и Биллом, идентифицировали этого крепыша – это был Марио Контини из Genovesse family[15], одного из четырех основных кланов итальянской мафии в Нью-Йорке. А двух других Питер и Билл идентифицировали сами: рыжий здоровяк был Пиня Громов, мелкий торговец наркотиками, еще в сентябре Питер и Билл «гуляли» в ресторане «Садко» на бармицве его сына, а высокий брюнет с пышной шевелюрой был Вячеслав Любарский, известный на Брайтоне своей криминальной славой, но без криминального дела в полиции. Таким образом, Питер и Билл могли поздравить себя с первым успехом: связь русских криминальных кругов с итальянской мафией была налицо.

Однако, кроме этого визуального (и, конечно, закрепленного на фото– и видеопленку) контакта, никаких других улик эта встреча Камского с «друзьями» не давала – еще вчера, во время телефонного разговора, Камский категорически отказался прихватить с собой портативный магнитофон или хотя бы радиомикрофон. Он объяснил это боязнью разоблачения и оказался прав: «друзья» не только поздоровались с ним за руку, но и радушно обняли его при встрече. При этом Любарский многократно похлопал Камского по плечам, по бокам и по карманам. Потом, дружески приобняв, повел его из аэровокзала на автостоянку.

Агенты ФБР следовали за ними на расстоянии. А Питер и Билл держались еще дальше, поскольку их лица уже были известны на весь Брайтон-Бич. О чем этот Любарский, Контини и Громов говорили с Камским, никто из агентов не слышал.

На автостоянке Контини сел за руль новенького черного лимузина «линкольн-континенталь», а Любарский, Громов и Камский – на заднее сиденье. При этом Камского Любарский и Громов посадили между собой.

Агенты ФБР встревоженно переглянулись. Билл и Питер тут же нырнули в свою машину.

Через минуту шлагбаум выпустил «линкольн-континенталь» с автостоянки, лимузин влился в поток машин на Гранд-централ, потом перешел на Бэлт-Парк-уэй и поехал на юг в Бруклин.

Четыре машины с агентами ФБР следовали за этим лимузином, держа между собой связь по радио и поочередно сменяя друг друга на хвосте «объекта».

В Бруклине, сойдя с Бэлт-Парк-уэй на Кони-Айленд-авеню, «линкольн-континенталь» прокатил еще несколько кварталов и остановился. Контини, Любарский и Громов вышли из машины и повели своего чикагского «друга» к дверям респектабельного ресторана без всякой вывески. Агенты ФБР знали этот ресторан и понимали, что им туда заходить нельзя. Это был известный в Бруклине Итальянский клуб. Впрочем, через полтора часа Камский вышел из ресторана живой и невредимый и сел в подкатившее «такси». Еще через час, все в той же квартире на Йеллоустоун-бульвар, он, отослав свою маму к ее подругам, говорил Питеру и Биллу в полной панике:

– Я влип! Боже мой, как я влип! Вы видели их? Но вы еще не всех видели! Хорошо, сейчас я расскажу все по порядку. Все началось с этого Славы Любарского. Он «вор в законе» – настоящий убийца и сидел в России за грабежи сберкасс. И вот уже три месяца он заставляет меня сделать set up моего магазина. Но ему я еще мог пудрить мозги или сдать его вам. Но теперь! Боже мой! Вы видели, куда они меня привезли? В этом ресторане был Джулио Оливьерри, они привезли меня к нему. Вы знаете, кто это? Слава объяснил мне по дороге. Контини тоже из мафии, но по сравнению с этим Джулио он пешка. Или, по-русски, «шестерка». Как Пиня Громов при Любарском. А Джулио – это «made man», то есть элита мафии. И он сказал мне коротко и ясно. Он сказал так: «Если ты не сделаешь это set up так, как мы говорим, то мы расквасим твою башку, как арбуз». И я боюсь, Питер. Тут же не просто русские дела, тут настоящая итальянская мафия!

– Что они хотят?

– Они хотят, чтобы я накачал в магазин золота и бриллиантов на миллион долларов. И чтобы я взял себе самую дорогую страховку. И тогда они меня грабанут.

– А какая твоя доля?

– Двадцать процентов.

– Ты торговался?

– Я мог торговаться раньше, со Славой и Пиней. Но с этим Джулио какая торговля? Он сказал: «Мы даем тебе двадцать процентов. Точка». Понимаешь? Это они командуют парадом, не я. Они назначают ограбление, а я только пешка – доставляю ювелирный товар, складываю в свой сейф, и, когда им удобно, они приходят и все забирают, ничем не рискуя. И плюс восемьдесят процентов от страховки. Ты понимаешь? За такой куш они кому угодно голову расквасят. Боже мой, на кой хер я с вами связался? Они меня просто убьют, если узнают!

– Ничего они не узнают, не бзди. Это Любарский грабил «Sorrento»?

– Я же вам сказал: я про «Sorrento» ничего не знаю! Все, что я знаю, – что я влип. Я думал, что я подставлю вам Славу Любарского и Громова и на этом все кончится! А оказывается! Все, мне пиздец!

– Успокойся. Когда все кончится, ты пойдешь по программе защиты свидетелей государственного обвинения. Ты знаешь, что это такое?