Кирилл Казанцев - Легальная дурь Страница 31

– Я одна живу. А этот зашел посидеть немного. Я вообще-то его и не знаю толком.

– Ага, поэтому ты сейчас ему макияж наводишь!.. Зачем прятала? Почему он убегал?

– Испугались, – равнодушно сказала девушка. – Ты на себя в зеркало смотрел? Я сразу поняла, как тебя увидела, – от такого добра не жди. Вылитый отморозок.

– Вот тут ты прямо в точку, – похвалил Парфенов. – А я вот тебя сразу не раскусил. Зато теперь ты от меня добра не дождешься, это точно. И знаешь, что я сейчас сделаю? Поскольку твой дружок невменяемый, и ему трава не расти, я его с собой заберу – до полного протрезвления. Сейчас позвоню, и пускай забирают. А чтобы ему не скучно было – тебя прихвачу за компанию.

Впервые в лице девушки появилось беспокойство.

– Это уж вообще беспредел какой-то! – пробормотала она. – Я ничего не сделала. Объясняю же, не врубилась, что ты мент, думала, кто-то из его кентов должок выколачивать пришел. Я хотя этого и не больно-то знаю, но жалко ведь… И наркоту я не храню. Не за что меня брать. Все равно утром отпустите. Да и на нем ничего нет. Безобидный он. Ну, любит колесами закинуться – это же невеликий грех, правильно? А я, между прочим, в институт поступать собираюсь, на экономиста выучиться думаю. Мне неприятности вообще ни к чему. Я нормальная девушка.

– Девушка ты хоть куда, – согласился Парфенов. – Вот только молва о тебе идет, как бы это сказать… специфическая. Откуда это прозвище – Калина?

– Фамилия у меня Калинина, – мрачнея, сказала девушка. – Вот дураки и придумали.

– Документ покажи! – распорядился Парфенов.

Девушка оставила на кровати задремавшего Цыгана и стала рыться в тумбочке. Через минуту она подала Парфенову паспорт в лаковой красной обложке с золочеными уголками. Он пролистал документ – действительно, обладательница его значилась как Калинина Татьяна Ивановна – и сунул его в задний карман.

– Э-э! Ты чего? – всполошилась Калинина. – Не имеешь права! Мне в институт поступать…

– Я помню, – сказал Парфенов. – Циркового искусства… Только набор туда еще не начат. Потерпишь пока. Ты же сама сказала, что в ментовку не хочешь. Или передумала?

– Да ничего я не передумала! – воспрянула духом Калинина. – Забирай паспорт, черт с тобой! Когда отдашь-то?

– Я тебе позвоню, когда прийти, – пообещал капитан. – У тебя мобила имеется? Номерок скинь!

– Вот сука! – выругалась девушка и достала откуда-то из-под подушки старенький телефон. – Ну, пиши, что ли!

Парфенов забил номер ее мобильника в память телефона и тут же, не откладывая дело в долгий ящик, позвонил в отдел и попросил прислать машину. Дежурный был удивлен.

– Не наш же район, Сергеич! – с осуждением заметил он. – Тебе чего, своих проблем не хватает?

– Это тебе, я смотрю, проблем не хватает! – жестко сказал Парфенов. – А они у тебя будут, если не сделаешь, как я скажу. Пришлю тебе человека, закроешь его, оформишь как оказавшего сопротивление сотруднику полиции, и никуда до моего появления! Если что-то перепутаешь, вот тогда и начнутся проблемы!

– Да ладно, чего ты? – примиряюще сказал дежурный. – Будет тебе машина. Надо так надо. Просто, если начальник узнает, сам понимаешь…

– Ты мне предлагаешь за границы района не заходить, что ли? – разозлился Парфенов. – За красные флажки, так?

– Так ты вообще не с нашего района? Тогда, на самом деле, чего ты к нам приперся? – хмуро поинтересовалась Калинина. – Мало тебе проблем у себя на районе?

– Мне ваши больше нравятся, – объяснил Парфенов.

В ожидании машины он попытался разговорить девушку, но Калинина окончательно потеряла к нему интерес. Она ушла в себя и все время будто прислушивалась к чему-то. Капитан догадывался, что она с нетерпением ждет его ухода, возможно, для того, чтобы сообщить о происшествии дружкам Цыгана. Подыгрывая ей, он перешел на более легкий тон, перестал задавать серьезные вопросы и, кажется, все-таки сумел до некоторой степени успокоить ее.

Через двадцать минут подъехали полицейские из отдела и увели Цыгана. Парфенов попрощался с хозяйкой, пообещал скоро позвонить и вышел на улицу.

– Слушай, друг! – сказал капитан начальнику патруля. – Сделай еще одно доброе дело, а? Этого в отдел забрось, а потом опять сюда подъезжай. Дежурному скажешь, что я просил. Без подробностей, понял? Мысль у меня одна появилась. Глубокая.

Лейтенант молча кивнул. Скверный характер Парфенова был слишком хорошо известен в отделе. Возражать ему решались немногие, разве что старшие по должности и званию, и те делали это неохотно.

Машина укатила. Парфенов прислонился к дощатой стене дома неподалеку от входных дверей и посмотрел на часы. Выждав терпеливо пять минут, он неторопливой походкой вернулся в дом и поднялся на второй этаж. Пара жильцов, попавшихся ему в коридоре, встретила капитана недоуменными взглядами. С особенным недоумением смотрела на него та самая толстая тетка, которая упрекала полицию за бездействие. Парфенов поманил ее пальцем и вежливо попросил постучаться в дверь Калины.

– Вы нам очень помогли, – многозначительно объявил он. – Но операция продолжается! Птичка не должна упорхнуть!

Тетка, порядком сбитая с толку, перечить не посмела, а прямо как и была, с кастрюлей в руках, безропотно сопроводила Парфенова до квартиры в конце коридора и, постучав в дверь, неприятным голосом сказала:

– Калинина, слышишь? Ну-ка, открой! Разговор к тебе имеется!

Щелкнул замок. В проеме двери показалось недружелюбное лицо Калины. Парфенов бесцеремонно оттеснил ее в сторону и направился прямо к постели. Телефон валялся на одеяле. Капитан проверил журнал звонков. Как он и ожидал, с телефона только что звонили. Он обернулся к хозяйке квартиры.

– Все-таки стукнула дружкам своим? Ну и молодец. Ты мне здорово облегчила жизнь, Калинина! Зря я на тебя ворчал. Вот теперь мы номер, по которому ты так срочно звонила, отследим с помощью специальной аппаратуры и возьмем твоих корешей тепленькими! Ты в курсе, что мобильный телефон можно отслеживать с точностью до двух метров? Так что, считай, что дружков своих не предупредила, а наоборот, сдала с потрохами!

– Ну и гад ты, ментяра! – с чувством сказала девушка. – Вообще, сволочи вы! Хоть и переименовали вас в полицию, а все равно вы сволочи!

– Ты свое положение не усугубляй, – строго заметил Парфенов. – Я, между прочим, при исполнении. И друзьям своим ты уже не поможешь. Телефончик я забираю… А когда и твоих приятелей возьмем, я обязательно им сообщу, как ты нам помогала.

Капитан прекрасно понимал, что при создавшихся обстоятельствах никто ему никаких разрешений на отслеживание в сети телефона не даст, и все его речи сейчас были чистейшим блефом. Но Калинина об этом не знала. Она, как и все, верила в могущество науки, а потому безоговорочно поверила и Парфенову. Теперь все мысли ее были заняты намечавшейся со стороны корешей мести. Если они посчитают ее виновной в своем аресте, судьба ее будет плачевной.

– Есть, правда, вариант, – небрежно сказал капитан, внимательно наблюдая за сменой выражений на лице девушки. – Ты нам сообщаешь координаты человека, которому сейчас звонила. Мы зачтем это тебе как активную помощь следствию, и даю слово, твое имя даже не всплывет ни разу. Выйдешь сухой из воды. Ну, соглашайся!

Калинина колебалась недолго.

– Точно слово даешь? Ну так я расскажу. Тюха и Кощей на Дровяной улице зависают. Дом двенадцать. Они там у слепой старухи комнату снимают. Ну как слепой? Кое-что видит, конечно, но плохо. Мы договорились, что через час встретимся в парке. Сейчас они не могут – им опохмелиться нужно, а денег нету. Старуху раскрутить на выпивку хотят. В общем, вы там осторожнее, а то они с похмелюги злые, как крокодилы. Голову откусить могут.

Парфенов внимательно посмотрел на девушку.

– Ну, смотри, Калинина! – с легким сожалением сказал он. – Если ты сейчас меня обманула, то голову откусят тебе. Так и запиши.

15

Выйдя с больничного, Елена Веденеева решила поменять место работы. Она работала в поликлинике уже несколько лет и привыкла к ней, как ко второму дому, но в этом доме вдруг все переменилось – и не в лучшую сторону. Коллеги сторонились Елены – даже те, кого она считала близкими подругами. Разговаривали с ней односложно, прятали глаза и старались поскорее от нее отделаться. Начальник, довольно добродушный до той поры дядька, вдруг сделался придирчивым и раздражительным сверх меры. Между ним и Еленой будто выросла стеклянная стена. Елена чувствовала себя зачумленной. Это было тем более обидно, что по-хорошему она имела право рассчитывать хотя бы на сочувствие. Но ей никто даже объяснять ничего не желал. Спасибо, одна санитарка, отличавшаяся предельной прямотой в общении, просветила Елену:

– Говорят, твой мужик на наркоте попался? Вот чего делается! Мужик, если работу потерял, считай, голову заодно потерял. Это мы, бабы, за двоих тянем. А эти сволочи только называются сильным полом. А сами только и смотрят, где бы глаза залить, или вон наркотики теперь еще выдумали. Нажрутся, и трава им не расти! А жены страдай. Конечно, на тебя теперь у нас косо смотрят. Заведующий страдает, как бы от тебя избавиться – ей-богу, своими ушами слышала. Конечно, кому интересно, когда у твоего врача муж в розыске. Он ведь у тебя на полицаев напал, я слышала? Это теперь все – лет десять строгого дадут без разговоров. Привыкай, милая, одна жить. А еще лучше, разводись сразу. Ничего хорошего из этого уже не будет, поверь мне.