Анатолий Ромов - Условия договора Страница 31

Джомардидзе, выглядевший очень слабым, даже не посмотрел в мою сторону. Как можно спокойнее и медленнее я попытался объяснить ему, кто я и чего от него хочу. Убедившись, что больной это понял, начал задавать вопросы. И сразу же увидел: все это я делаю впустую. О чем бы ни спрашивал, он лишь криво усмехался, не удостаивая меня ответом. Но иной реакции на мои вопросы я пока не ожидал.

На следующий день я снова задавал вопросы спокойным тоном, с ответами не торопил, на ядовитые замечания в мой адрес не реагировал. Если Джомардидзе отмалчивался, убеждал его, что молчание ничего хорошего ему не принесет. Вопросы были простыми. Знал ли Джомардидзе Виктора Чкония? Имеет ли отношение к его убийству? Знал ли Малхаза Гогунаву? Имеет ли отношение к аварии, случившейся на Рионской улице? Слышал ли он когда-нибудь о "Перстне Саломеи"? И, наконец, кто такой Сергей Петрович Убилава, с которым его видели в Галиси? Мне нужно было убедить Джомардидзе, что о его связи с Сергеем Петровичем я знаю многое, если не все.

Я опять и опять приходил в больницу, садился возле койки, терпеливо спрашивал. Если ответы меня не устраивали, повторял вопросы. Такой тактики я придерживался почти неделю. Джомардидзе уже не лежал, а полусидел в кровати, подложив под спину подушку. Он уже привык к моим вопросам, отвечал с легкой полуусмешкой, снисходительно. Как-то вдруг спросил:

- Слушай, начальник. Чего тебе от меня нужно? Который день гоняем порожняк. Если ждешь признания, не дождешься - не расколюсь. Я вор в законе. Понял?

- Джомардидзе, мне нужно от вас одно: понять, почему вы покрываете своего сообщника, которого знали как Сергея Петровича, на самом деле - Шалву Челидзе?

Хотя на лице Бугра не дрогнул ни один мускул, я понял: мои слова его заинтересовали.

- Могу изложить подробности, - продолжал я неторопливо. - Шалва Геронтиевич Челидзе до последнего времени работал в Грузинском морском пароходстве. Несколько дней назад был задержан. В настоящее время находится под арестом. Вот, посмотрите...

Я достал из портфеля две фотокопии. На одном была изображена первая страница личного дела Челидзе со снимком в углу. На второй первая страница уголовного дела, тоже с его фотографией. Сделав вид, что это ему неинтересно, Джомардидзе тем не менее внимательно разглядывал их.

- Как? - спросил я. - Узнали?

Вернув снимки, Джомардидзе откинулся на подушку, оскалился:

- Пустышку тянешь, начальник. Не знаю я такого. Не видел никогда.

- А вот он на допросе подробно все рассказал. Зачитать, что именно?

- Начальник... Может, кончим все это? Пусть рассказывает, что хочет и кому хочет.

- Все же считаю нужным поставить вас в известность. - Я сделал вид, что никак не могу найти в своей папке искомое.

Наблюдая за моими действиями, Бугор процедил:

- Да не копайся ты в ксивах...

Тут я достал фотокопию допроса Челидзе, нашел нужное место:

- Челидзе рассказал, что, будучи шефом, вы принуждали его регулярно снабжать вас деньгами, наркотиками и даже огнестрельным оружием. Вы, как показал Челидзе, разработали аферу с хищением, перепродажей, возвращением и новой ложной перепродажей "Перстня Саломеи", в которой он, Челидзе, был лишь слепым исполнителем вашей воли. Если исходить из его показаний, вина за убийство Виктора Чкония и Малхаза Гогунавы лежит на вас, целиком и полностью. Вот копия протокола допроса Челидзе. - Я положил рядом с Джомардидзе стопку снимков.

Бугор изучал каждое слово показаний Челидзе. Лицо его оставалось бесстрастным, но желваки так и ходили. Закончив читать протокол, откинулся на подушку, процедил, глядя в потолок:

- Вот что, начальник. Мне нужно подумать.

- Это ваше право.

- И все же... Копии... Может, ты на гоп-стоп меня берешь?

- Могу показать подлинник. - Я протянул листы.

Взяв их у меня из рук, Джомардидзе быстро просмотрел их, закрыл глаза:

- Сучара... Какая сучара!

- Будете говорить? - спросил я.

- Погожу. Подумаю малость.

- Чем раньше вы это сделаете, тем будет лучше.

Я ушел.

Джомардидзе вызвал меня в тот же день. Его показания поставили последнюю точку в деле.

Когда-то Малхаз Гогунава, о чем, впрочем, уже было известно, встал на пути Шалвы Челидзе - перехватив у его шестерок старинное джвари, принадлежавшее, по преданию, первому католикосу грузинской церкви. Естественно, о том, что за этим джвари вел и ведет ожесточенную охоту Сергей Петрович, Гогунава даже не подозревал. Челидзе все крупные дела предпочитал делать чужими руками, через шестерок, и Гогунава знал только этих людей, но не самого шефа. Чкония, по наущению Челидзе, в конце концов выманил джвари у Гогунавы, но передать его Челидзе не успел, поскольку был убит. Гогунаве Челидзе все же отомстил, сначала продав ему через того же Чкония "Перстень Саломеи", а затем вернув себе, причем не только с "наваром", но и с удовлетворенной жаждой мести.

Разделавшись с Гогунавой и получив подлинник перстня, Челидзе мог смело идти на "обмен" с Пэлтоном. Ибо в роли консультанта и главного исполнителя был профессиональный мошенник Джомардидзе, которому ничего не стоило всучить Пэлтону вместо подлинника еще одну копию.

Сюрприз

Я уже всерьез соскучился по Галиси и с предвкушением завершения нашей истории и скорого возвращения домой вошел в это утро в кабинет Бочарова.

Сидевший в кабинете Телецкий, пожав мне руку, сказал шутливо:

- Поздравляем, Георгий Ираклиевич! Скоро станете героем Интерпола!

- Зачем обижаете, Эдуард Алексеевич! Интерпол что, заинтересовался хищениями зерна в Галисском районе?

- Что вы, дорогой, - успокоил меня Бочаров. - Разве Эдуард Алексеевич похож на человека, способного обидеть нашего друга. Эдуард Алексеевич, объясните, а?

- Охотно, - согласился Телецкий. - Помните, какой мы с вами нашли клад у Таисии Афанасьевны? Я еще тогда решил, что ему и цены нет. Самыми любопытными для эксперта там были работы Фаберже, которые я сначала принял за подлинные. Но после того, как я отправил их на экспертизу в Москву, там определили: все работы Фаберже из чемоданчика Челидзе - подделка. Оказались поддельными и некоторые другие "антикварные" вещи.

- Но самое главное даже не это, - добавил Бочаров. - Подделки Фаберже такого высочайшего класса изготовляют только в одном месте - в Ленинграде. Вы никогда об этом не слышали?

- Нет, - ответил я.

- В Ленинграде уже немало лет действует разветвленная преступная группировка, занимающаяся скупкой, хищением и сбытом антиквариата. Сбыт этого антиквариата за рубеж идет только через членов этой группировки. А поскольку спрос на старинные произведения все время возрастает, группировка занялась изготовлением поддельного антиквариата. По качеству эти вещи не уступают настоящим. Прибыль у дельцов огромная, ради нее на что они только не идут. Ленинградских экспертов-искусствоведов одно время самым настоящим образом терроризировали. Во многих случаях они боялись проводить экспертизу, страшась расправы над ними в случае обнаружения и признания подделки. Наверняка вы уже поняли, что следует из находок в дипломате Челидзе?

- Челидзе был связан с ленинградской группировкой? Да?

- Безусловно, - ответил Телецкий. - Он несомненно связан с "ленинградским антикварным делом". Но и это еще не все. К настоящему времени по этому делу задержано несколько десятков человек. Но почти все они оказались рядовыми участниками группировки. Москва же нам сообщила данные о человеке, который, по мнению Интерпола, стоит во главе добычи, "производства" и сбыта антиквариата за рубеж. И способ действий этого человека напоминает деловой почерк Челидзе. Так что совсем "горячо"! Главарь группировки если не Челидзе, то человек к нему близкий.

- Вот уж чего не ожидал, - признался я.

- И мы не ожидали, - сказал Бочаров. - Поэтому, Георгий Ираклиевич, уезжая в Галиси, не думайте, что вас оставят в покое. Будут вызывать снова для показаний и уточнений. И к нам, и не только к нам. - Улыбнулся. - Вас это не очень огорчает?

Я улыбнулся в ответ:

- Вообще-то я сельский житель, Константин Никитович. Привык к размеренной жизни. Но встрече с вами и Эдуардом Алексеевичем буду рад всегда.

...Уже в поезде, по пути в Галиси, глядя на проплывающие за окном знакомые пейзажи, я задал себе вопрос: собирался ли в будущем Челидзе остаться за границей? А если собирался, забрал бы с собой "Перстень Саломеи"? И не смог найти ответа. Если судить по тому, что мне рассказали Бочаров и Телецкий, Челидзе, возможно, занимался такими крупными делами, что знаменитый перстень в общем масштабе сделок был для него лишь памятным сувениром, не более. И все же именно "Перстень Саломеи" сыграл основную роль в его разоблачении. Ясно, что копию, в точности повторяющую все нюансы подлинника, Челидзе хотел взять в плавание для подготовки какой-то очередной аферы. Тем более что действия с перстнем были у него уже хорошо отработаны.