Анна Данилова - Хроники Розмари Страница 31

На столе среди грязных стаканов были разбросаны какие-то листки с записями, чеки…

– Можно? – Маша тронула за рукав Людмилу. – Я возьму пару листков?

Та лишь отмахнулась. Ей было глубоко безразлично, что происходит вокруг нее.

Маша достала из сумки ручку и принялась аккуратно записывать, приговаривая при этом:

– Это мобильный португальский, это мобильный русский, пока я еще буду здесь, это домашний, в Фаро, если трубку возьмет Одетт, она поймет тебя, она неплохо говорит по-русски. Да и Жозе тоже, хотя мы с ним говорим в основном на португальском. А вот это, просто на всякий случай, мой адрес и электронная почта. Словом, теперь мы не должны потеряться.

Дина тоже написала ей свои телефоны и адрес, хотя и представления не имела – встретятся они когда-нибудь, созвонятся ли? Все ее будущее, особенно связанное с Чагиным, представлялось ей туманным, неопределенным и вообще нереальным. Словно приснился ей Володя, привиделся.

…В дверь позвонили, Людмила, и без того находившаяся в крайней степени нервозности, подскочила и понеслась в переднюю.

Следователь, молодой черноусый парень в кожаной куртке, очень сдержанно, почти бесстрастным тоном сообщил Людмиле, что ее мужа обнаружил сторож склада на рынке. Его тело лежало за стеллажами, прикрытое пустыми китайскими клетчатыми сумками из рисовой соломки. Судя по внешнем виду, он был удушен – на шее четко видны следы пальцев убийцы. Николая Григорьева сначала опознал сторож, теперь же настала очередь и вдовы поехать в морг для опознания тела супруга.

– А я думала, что он у какой-то бабы… Целый день ругала его про себя… – всхлипывала Людмила, мечась по квартире, словно не зная, что надеть, чтобы отправиться в морг.

– Людмила, мы тогда пойдем… Ты знаешь, где нас искать, – сказала на прощанье Маша, и они с Диной вышли из квартиры. – Ну и денек, – вздохнула Маша, спускаясь по лестнице. – Похороны, потом еще эта ссора с Зубковой, а теперь – убийство мужа Людмилы… Так спать хочется!

Маша постелила чистую постель в спальне, на двуспальной кровати, на которой еще недавно спала ее сестра.

– Знаешь, я подумала, что нам с тобой вдвоем в одной постели будет не так страшно, как в разных комнатах… Ты как, не против?

Дина была не против. Вспомнила только, как провела две последние ночи в одной постели в Чагиным, сначала в «Отрадном», потом в гостинице «Словакия».

– Тебе пижаму дать?

– У меня есть, спасибо.

Они легли, укрылись теплым одеялом.

– Сейчас представлю себе, что сижу на облаке, которое будет медленно падать вниз… Или закружусь на облаке, но только небо будет звездным… Я всегда так делаю, чтобы поскорее уснуть, чтобы проснуться – и уже утро… – говорила сонным голосом Дина, а Маша представляла себе, что она точно так же разговаривала пять лет тому назад с Володей. Рассказывала ему о своих облаках и звездном ночном небе. Где он сейчас? В холодной камере? Носки у него теплые? Кажется, он был в свитере… А кто рядом с ним? Воры, убийцы, насильники? Отличная компания для ни в чем не повинного интеллигентного человека…

Дина только закрыла глаза, как уже наступило утро и кто-то настойчиво затрезвонил в дверь. Маша прямо в пижаме бросилась открывать, на ходу чертыхаясь.

– Татьяна? – услышала Дина ее недовольный, возмущенный голос. – И какая нелегкая принесла тебя в такую рань?

– Я пришла попросить прощения… – донеслось до Дины.

– Ладно, проходи…

За завтраком Татьяна, присмиревшая и какая-то бледная, словно смывшая с себя не только вчерашнюю косметику, но и недовольное выражение лица, несколько раз извинилась перед Машей, сказала, что вчера выпила лишнего, перенервничала. Денег, понятное дело, она не вернула и вообще о них ни разу не заикнулась. Ее визит сводился к одной-единственной просьбе: не продавать квартиру, а позволить ей хотя бы в течение года сдавать ее.

– Только полгода. А там видно будет, – строгим голосом ответила на ее просьбу Маша. Видимо, вчерашнее поведение алчной тетки оставило в ее душе глубокий след.

Татьяна молча кивнула головой – как будто у нее был выбор!

– А ты знаешь, кстати, – вспомнила Маша, подливая себе и Дине еще кофе, – у Людмилы-то муж умер…

– Как это?.. – не поняла Татьяна. – У какой Людмилы? У Григорьевой?

– Ну да! Мы вчера весь вечер вместе были, пили у нее. А потом мы с Диной вернулись сюда, и вот – не прошло и часа, как приехала Людмила. Пьяная, перепуганная, сказала, что либо она сходит с ума, либо ей действительно позвонили из милиции и сказали, что ее мужа нашли на складе на рынке, удушенным…

– Колю?! Ничего себе! Такой молодой, красивый мужик… Он же был много моложе Людки-то. Бабник, конечно, был, но разве при такой жене не загуляешь?

Тут Татьяна как-то странно посмотрела на Машу.

– Знаешь, мы же с ней встречались перед похоронами, она мне деньги предлагала, а я отказалась. Так вот…

– Татьяна, ты полегче на поворотах, – осадила тетку Маша, – я отлично знаю, сколько ты содрала с Людмилы.

– Неужели? Ладно, проехали… Я не о том. Когда мы с Людкой-то разговаривали, она сказала мне, что ее Коля спал с твоей сестрой. Алю убили, а его удушили… Вот и подумала… У Али Сторожев любовником был, его брат склад на рынке держит. Может, это он Николая-то и убил? А кому еще понадобилось бы его убивать? Приревновал, вот и убил…

– А ее тоже он убил? – усмехнулась Дина. – Или еще скажите – киллера нанял, который за ней в Москву поехал? А как же деньги? Думаете, деньги здесь ни при чем?

– Какие еще деньги? – Татьяна круто повернулась к ней, чуть не свернув себе шею.

Дина растерянно посмотрела на Машу, понимая, что проговорилась.

– Все это одни лишь предположения, – отмахнулась Маша, сворачивая опасный разговор. – Мы все равно ничего не знаем. Сделаем так. Я, когда определюсь с отъездом, позвоню, мы с тобой, Татьяна, встретимся, я передам ключи от этой квартиры, и ты сдавай ее в течение полугода, как и договорились. А там видно будет. Дина тоже уедет… Жаль, конечно, что пришлось встретиться по такому печальному поводу, но что делать…

Было понятно, что она выпроваживает Татьяну, но та, по-видимому, пока не собиралась уходить.

– Нет, конечно, я не следователь, но Дина правильно подняла вопрос о деньгах. Я тоже всегда предполагала, что у твоей сестры были деньги. Вы же сами видите, как она жила, во всем себе отказывала, значит, были у нее денежки, ну не могла она все прокурить и пропить… Думаю, она копила. Хотя Людмила говорила, что Аля выплачивала ей за машину, которую якобы разбила…

– Какую еще машину? – оживилась Дина, цеплявшаяся за любую деталь.

– Людкину, какую же еще… Но она могла и соврать. Она и еще о каких-то долгах Алевтининых говорила: мол, долгов у нее было полно, и она, Людка, всегда выручала ее. Но я что-то тоже в это не верю. Просто, когда мы говорили с ней о похоронах, я сказала: да, не скрою, считаю – Люда тоже должна участвовать и дать денег. Людка, зная, что ее все равно никто не проверит, и придумала про эти долги. Чтобы только денег мне на похороны не давать…

Дина почувствовала вдруг такое отвращение к этой женщине, что даже встала и открыла окно. Маша, вероятно понимая, что с ней происходит, все же решила прекратить этот разговор.

– Татьяна, тебе пора, – сказала она прямо. – Нечего тут полоскать имя моей сестры… Надоело тебя слушать. Позвоню, когда понадобится.

– Ну ты вообще… Выпроваживаешь меня, как какую-то попрошайку! – возмутилась Татьяна. – Ладно, я уйду, только ты… это… Ты же не станешь забирать с собой ковры, хрусталь? Я все хорошенько упакую и к себе перенесу, чтобы квартиранты не испортили. По-хозяйски поступлю. Все-таки Аля мне не чужая была…

– Как вам не стыдно! – не выдержав, воскликнула Дина, захлопывая окно. – Вы же только что похоронили племянницу, а у вас в голове одни только деньги, квартира да хрусталь… Может, это вы и убили Алю? Ваше-то алиби никто не проверял!

21

Адвокат позвонил, когда она была уже в поезде. Сухим деловым тоном он предупредил Дину, что возле ее дома, в Москве, уже дежурят родственники генерала, чтобы встретиться с ней и заставить отказаться от наследства. Что они настроены крайне решительно и будут бороться за квартиру, как они выразились, до конца.

– За какую квартиру?! – Дина только сейчас начала смутно догадываться о причинах звонков адвоката. Неужели генерал сдержал свое слово и составил завещание в ее пользу?

– Послушайте, я не знаю, где вы и чем занимаетесь, и чем вообще забита ваша голова, – вдруг начал раздражаться адвокат, – но повторю еще раз, если вы не поняли: Эдуард Сергеевич Воронов, у которого вы работали, оставил завещание, по которому все его имущество, все банковские счета и квартира достаются вам…

– Мне?!

– Вот именно – вам! А вы, вместо того чтобы возвращаться домой и улаживать свои дела, занимаетесь непонятно чем…

Дина почему-то подумала, что адвокат пьян. Иначе с чего бы это ему с ней так разговаривать? Или же он видит уже в ней свою потенциальную клиентку, которая автоматически обратится к нему за помощью в случае, если назойливые родственники генерала посмеют попытаться отсудить у нее право владения имуществом покойного генерала?