Джон Макдональд - Цена убийства Страница 31

— Звучит шикарно, — заметил Спенс.

— Еще бы. Город от нее отступился, так как для расчистки и засыпки понадобилось бы страшно много средств. Катон стал владельцем участка, а затем чужими руками и с помощью чужих вложений превратил кучи мусора в золотое дно. Сначала расчищала компания, строившая дорогу, которая шла через свалку, затем туда завозил почву торговец овощами, рассчитывая купить потом землю для плантаций. Вся площадь была выровнена, благоустроена, разделена на участки для продажи. И тут Катон пронюхал, что «Вулкан» собирается строить завод в округе. Наш друг создает строительную компанию и начинает выпекать на участках домишки для рабочих. Их раскупали раньше, чем успевали построить. Вы же знаете этот район — теперь он называется Локвуд. И с той поры он пошел в гору, как танк. Хватался за любые сделки. Построил эту дачу, чтобы временами удирать от «Этель. Жил в полную силу, пил напропалую, гонялся за юбками. Я здесь побывал раза два на мужских вечеринках, которые он устраивал. Море выпивки и необузданного веселья. Правда, в последний год, когда вроде бы вскарабкался на самый верх, с везением что-то разладилось. После смерти Этель женился на Друсиле. Большие деньги, молоденькая жена-красотка, сплошные удовольствия. Вот он и стал забывать об осторожности, проявляя и беспечность, и наглость. А потом его делишками заинтересовалась налоговая инспекция, и тут уж стало не до веселья.

— Мошенничество? — спросил Бен.

— До суда дело не дошло. Но уличили в огромных неуплатах налогов. Насколько я понял, Бэрт имел громадную прибыль от разных операций с участками. И теперь, с опозданием в несколько лет, его отнесли к торговцам землей, а значит, то, что он считал прибылью, ему зачли как чистый доход. Следовательно, сумма налогов подскочила до неба. Бэрт сопротивлялся как мог, ничего не вышло. Ему основательно пустили кровь, как и его компаньонам. Правда, большинство из них отделались легко, потому что их доля в спекуляциях Катона была невелика. Но один из них, говорят, тоже оказался на грани краха — некий адвокат Вэрни.

Бен, повернувшись, уставился на Венди. Какое-то время оба не могли заговорить, так как взвыла сирена. Когда она утихла, Бен спросил:

— Пол Вэрни?

— Знаешь его?

— Я его знаю, — вмешался Спенс. — Он попался нам на глаза через Джонни Кифли. Когда мы выяснили, что Дэнни собирался кому-то передать конверт.

Бен чувствовал, как в нем опять поднимается волна знакомого, уже привычного азарта:

— Я, Венди, придаю большое значение всяким совпадениям.

— Постой, — прервал его Мэтхьюз. — Ведь этот Вэрни отказался взять у Дэнни конверт.

— Вэрни сказал Кифли, будто Бронсон вел себя настолько подозрительно, что он не захотел с ним связываться.

— Он и мне это говорил, — добавил Спенс.

— Он высокий? — спросил Бен у Спенса.

— Такой рослый мужчина. Высокий, без лишнего веса, даже костлявый, но сильный, с хорошими мускулами. Лет сорока, пожалуй. Страшно важный господин. Сидит за столом с таким видом, будто позирует для портрета на тысячедолларовой купюре.

— Обвел тебя вокруг пальца? — спросил Бен.

— Вполне возможно. Встретил очень приветливо. Красивый офис… и угостил меня чертовски доброй сигарой.

— Говорят, Бен, он слишком увертлив. Не один год проворачивал все дела с Бэртом Катоном.

— О'кэй, — сказал Бен, — еще один вопрос. Предположим, налоговые вычеты его сильно подкосили. Пойдем дальше и предположим, он придумал очень ловкий ход, как возместить потери. Но как, черт возьми, об этом могла узнать Друсила Катон, как могла выведать столько, чтобы Дэнни сумел воспользоваться информацией как оружием? Вэрни ухаживал за Друсилой, откровенничал с ней?

— Сомневаюсь. У Вэрни жена, правда, где-то в санатории. И сын — в какой-то частной школе. Насколько мне известно, женщинами никогда не увлекался. Думаю, к Друсиле был равнодушен.

— Он занимает в какой-нибудь компании ответственное положение, позволяющее присваивать чужие деньги? Или недвижимость?

— Не думаю. По крайней мере, серьезную, крупную сумму или недвижимость — нет.

— А налоги одинаковы для всех.

— Но как-то ведь он разбогател. И налоговые вычеты, как я слышал, составили жирный кусок.

— Пора и мне подбросить дровишек в дискуссию, — подал голос молчавший до сих пор Спенс. — Подумайте-ка вот о чем. Если Катон и Вэрни были близки, может, вместе нацелились на такое дельце, которое вылечило бы их болячки. Миссис Катон, возможно, узнала об этом от мужа и рассказала Дэнни.

— А почему он не прижал Катона? — спросил Бен.

— Потому что тот запросто мог отдать концы и оставить его с носом, — ответил Мэтхьюз.

— Не знаю, до чего мы так додумаемся, — проворчал Бен.

— Нам бы нужны хоть какие-то доказательства, — продолжал Спенс. — Положим, это был Вэрни. Хорошо. Но откуда он узнал о Люсиль Бронсон?

Бен немного помолчал, раздумывая, затем стал рассуждать вслух:

— От Джонни Кифли?… Минутку. Мы забываем о логике, слишком торопимся. Если мы считаем, что виновник — Вэрни, следует предположить, что в прошлый четверг Бронсон пришел к нему для того, чтобы припугнуть, прижать. А о конверте, который якобы хотел оставить на хранение, Вэрни выдумал.

— Что если приходил за выплатой?

Бен хлопнул ладонью по колену:

— Точно! Люсиль сказала мужу, что Дэнни приходил только раз. Кетелли нашел улики, доказывающие, что он был там дважды. Люсиль говорила мужу, что Бронсон оставил у нее деньги двадцать восьмого сентября. Свежие отпечатки могли быть оставлены в прошлый четверг. Предположим, что Дэнни при первом посещении оставил письмо с изложением того, что узнал о Вэрни. Потом долго обдумывал, как действовать. В прошлый четверг связался с Вэрни, урвал тысчонку и в тот же день оставил ее у Люсиль как деньги на черный день, если его план сорвется.

— А почему не взял деньги на дачу?

— Возможно, Друсиле захотелось удрать с ним вместе. Если он решил слинять один, было разумнее спрятать деньги в другом месте.

— Сплошные предположения, — заметил Мэтхьюз.

— Можно проверить, забирал ли Вэрни в тот день деньги из банка,— возразил Бен.

— У него в конторе есть сейф, — сообщил Спенс. -i Мог взять их оттуда.

— Как только вернемся, Эл, — сказал Викслер, — ты и Дэн Минз займетесь Полом Вэрни. Выясните, что он делал во вторник вечером и в среду утром. Я поговорю с Джонни Кифли.

— А я — с Бэртом Катоном, — отозвался Мэтхьюз.

Кифли превратился в опустошенного человека, сгорбленный призрак с запавшими глазами и равнодушной, безучастной речью. Викслеру пришлось потратить много времени, чтобы он вспомнил о разговоре с Вэрни, и еще больше — чтобы пересказал его содержание.

— Ну, теперь пойдем дальше, Джонни. Сначала Вэрни рассказал вам о конверте, а после этого вы говорили, где его мог оставить Дэнни?

— Наверное, так.

— Что вы сказали? Только точно.

— Ну-ну, Джонни! Что вы сказали?

— Я… сказал, если Ли Бронсон и его жена соврали, то я их крепко прижму.

— Вы сказали, когда вы их крепко прижмете?

— Кажется, сказал, что сразу.

— И тогда он вдруг случайно вспомнил те два имени?

— Да, сказал, что забыл о них, а сейчас вспомнил. И назвал мне. Я их разыскивал и…

— Не слышу, Джонни. Говорите громче.

— И потом вы меня забрали.

Бен продолжал задавать вопросы, но Кифли уже отключился и, казалось, ничего не слышит. Когда Бен потряс его за плечи, он не ощутил никакого сопротивления, Кифли вроде ничего не почувствовал, только пошевелил губами. Покидая камеру, Викслер оглянулся — Джонни Кифли громоздился серой кучкой на нарах, сжимая здоровой рукой покалеченную левую кисть, беззвучно шевеля губами…

12

В пятницу, в восемь вечера Бен Викслер сидел дома в напряженном ожидании. Не услышал даже, когда Бетт напомнила, что дети уже в постели, и ей пришлось повторить еще раз. Тяжело поднявшись, он направился в детскую поцеловать ребят перед сном.

Вернувшись с женой в гостиную, прошел к окну, глядя на улицу, мокрую, блестевшую от дождя. Бетт встала рядом, дотронулась до плеча.

— Совсем плохо? — тихо спросила она.

— Но все обернется добром. За это мне и платят. Забыла разве? Я — Бен Викслер. Слуга Немезиды.

— Звучит немножко горько.

— Такая глупость! Трое — покойники. И двое при смерти, умирают. Я тебе об этом еще не говорил — о Катоне. Венди его допрашивал. Катон держался. Потом Венди незаметно подошел к главному вопросу: в какое противозаконное дело он впутался вместе с Полом Вэрни? Мэтхьюз говорит — Катону перекосило рот, не сказал ни слова, побледнел как смерть, и Венди едва успел его подхватить, когда повалился со стула. Сейчас лежит в кислородной палатке. Говорить не может, да мы и не собираемся с ним говорить, а врачи удивляются, что дожил до сегодняшнего полудня. Может, сейчас уже и умер. Венди это сразило. Но наши предположения подтвердились.