Оксана Обухова - Боже мой, какая прелесть! Страница 31

– А никак. Записала в журнал, и все. Сегодня в половине третьего Дмитрий Павлович будет ждать Маргариту Кулемину.

– Не страшно было?

– Не-а. Там народ. Охрана. На первом этаже целая очередь к нотариусам. В общем – все как мы и ожидали. Ты стой сейчас на месте, я обойду дом, и двинем в обратном направлении к метро. Слушай, Сашка, а ты все же подумай насчет вознаграждения… Мы для них такие деньжищи добудем, что грех не наградить…

– Ты выбери для начала, кем хочешь быть, – усмехнулась я. – Бескорыстной избавительницей или расчетливой шантажисткой.

– Вот я и думаю, – вздохнула Ритка.

Весь позапрошлый вечер – до того как увидела фотографию Кравцова – Кулемина непрозрачно намекала на свою меркантильную заинтересованность в событиях, и я, уже попавшаяся на этой самой заинтересованности в кучу дерьма, сопротивлялась. Но вяло.

Сейчас Ритусик, бодро шагнув в дерьмо, считала себя уже полноправным партнером ассенизатора Саши и была вправе рассчитывать на компенсацию.

«Ну и хитрюга! – мысленно возмутилась я. – Неужели развела?! Прикинулась влюбленной дурой и полезла добывать каштаны из огня, рассчитывая на вознаграждение?!»

Интеллигентный бородатый бард зимой разбил Ритусину машину в хлам. А девушке надо как-то на новую машину зарабатывать. И на губы, и на клееные локоны, и на новую пропорциональную грудь четвертого размера.

Ну и хитрюга!

Ведь знала – Сашу можно уломать на любое безрассудство…

В подворотне уже не так пахло пивом и кошками, зубастый страх убрался в подвал, красивая энергичная Ритусик лихо мерила тротуар босоножками в стразах. И чего я так перепугалась?!

Каких-то бандитов, солнечным днем, в центре вполне цивилизованной столицы…

Мимо подворотни медленно проехал синий микроавтобус с затемненными стеклами.

– На прием к Кравцову вместе пойдем? Или ты снова на шухере останешься?..

Микроавтобус поравнялся с Риткой, еще больше сбавил ход и загородил подругу буханкой корпуса.

– Ой! – раздалось из телефона. – Вы что, с ума сошли?!. Ой! Да отпустите же!

Звуки возни, скрежет из эфира, пыхтение Ритусика и возмущенный писк. Тишина.

Гудки отбоя.

Боясь поверить в очевидное, застыв с гудящей возле уха трубкой, я смотрела, как рванул от опустевшего тротуара синий микроавтобус с маркировкой «фольксвагена» на заднице.

Ритуси в переулке не было. Ее голос исчез из эфира.

Бабулька, шагающая лицом ко мне вдоль длинного розового дома, с рулонами обоев под мышкой, даже головы не повернула на невнятные выкрики и визг покрышек отъезжающего автомобиля. Все произошло так быстро и внезапно, что даже голуби, исследующие окрестности урны, не переполошились. Ритусика задернули в машину, выдернули с тротуара, как морковь из грядки, погрузили в «фольксваген» и увезли.

Я упала плечом на облупившуюся стену арки и только чудом не сползла коленями и сумочкой в подозрительную подсыхающую лужицу.

Ритусика похитили.

Синий микроавтобус стоял где-то вдалеке, или за офисом наблюдали из такой же подворотни… Возможно, через бинокль…

А может быть, в офисе работает какой-то осведомитель Коновалова? Ритуся слишком долго там болталась, могли успеть сигнализировать – в приемной появилась особа, жутко похожая на искомую Сашу Пряхину…

Господи, какое счастье, что я не поленилась обойти квартал и выйти к арке через дворы! Что сквер, в котором мы совещались перед «операцией», закрыт поворотом дороги!

Бабулька с рулоном обоев свернула под арку, наткнулась на меня и охнула – ходют тут всякие…

– Простите, – сипло пропищала я, и женщи на шарахнулась в сторону. – Простите, а где ближайшее отделение милиции?

Бабушка мазнула по мне выцветшими голубыми глазками, перехватила сползающие рулоны и мотнула головой через плечо:

– А у метро. – Потом поймала мой очумевший перепуганный взгляд и спросила с грубоватой сердечностью: – Что-то случилось?

– Да, случилось, – пробормотала я и двинулась во двор.

– Милиция у метро! – напомнила мне в спину бабушка. – Это в другую сторону!

Но я не повернулась. Я боялась этого переулка, как шахты лифта, что не подъехал к раскрывшимся дверям на двенадцатом этаже. На подламывающихся ногах я удирала в глубь древних, заросших сиренью и акациями дворов и пыталась выровнять дыхание и голос, сбитый ужасом.

Кулемину похитили. Но есть надежда, что отпустят.

Ее наверняка приняли за меня, сейчас сдерут с головы парик и отпустят.

Зачем им Рита? Им нужна Саша. И Антон. И флешка. Но никак не Рита.

И почему я только дала взглянуть Кулеминой на документы со многими нулями?! Ведь знала – обуяет либо жадность, либо жажда приключений! Сама чуть не попалась на этот крючок. Сама хотела превратиться в расчетливую сволочь, не соизмерила силы – моральные и войсковые – и полезла добывать грошик в куче дерьма!

Зачем я поддалась на уговоры?! Зачем позволила этой фантазерке напридумывать приключений в стиле Сидни Шелдона и сунуться в самое пекло?!

Зачем?!

Ее ведь не пугали, не преследовали, она не удирала от бандитов через забор и не могла грамотно прикинуть вероятную опасность! Рита только по книгам знала, как это бывает, когда приходят убивать…

Андрюшин телефон, все еще зажатый в потном кулаке, дернулся и грянул «Рамштайном». Этот звук был таким неожиданным, резким и злым, что я чуть не свалилась в куст пыльной акации, мимо которого пробегала ковыляя. Телефон вибрировал и дребезжал гитарными аккордами, на дисплее высветилась строчка «Тетя».

Ритусю отпустили? Так быстро?!

Я приложила трубку к уху и осторожно пропищала:

– Алло…

– Саша? – спросила трубка незнакомым мужским голосом. – Александра Пряхина?

Ритуся ни за что не назвала бы мое имя похитителям как Александра Пряхина. Я для нее по жизни Сашка Круглова. Мужчине, чей голос, шурша, стекал из телефона мне в ухо, имя назвал другой человек – Анатолий Андреевич Коновалов.

– Да, – прокашлявшись, тупо отозвалась я. И тут же чуть не прикусила болтливый свой язык! Навер няка Кулемина сказала похитителям, что знать не знает никакой Александры Пряхиной, что в офис зашла по своим делам и просто девушка похожая! Тем более что этот номер телефона обозначен как «Племянник»…

Хотя… какая разница? Возможно, своим признанием я спасла Ритусю от лишних оплеух. Похититель нажал на кнопку последнего вызова, услышал мой голос; в телефон, по которому он сейчас разговаривает, забиты номера Рубпольских, мой домашний телефон, и сопоставить эти факты – дело трех минут. Выяснить причинно-следственные связи между появлением Маргариты в офисе и моими номерами просто. А могло быть – больно.

Эх, ну почему я такая сообразительная только задним числом?! Ведь лишь недавно проводила параллель между расследованиями Пуаро и современной «предательской» техникой!

– Александра, нас интересуют документы, которые вам передал племянник Елизаветы Авросиной, – говорил меж тем мужчина. – Предлагаем обмен – вашу подругу на документы. Как и где будет осуществлен обмен, сообщим дополнительно. Я стояла в центре небольшого уютного дворика с кустами и скамейками, на рыхлой проплешине возле детской песочницы рыжий кот рыл ямку под туалет, чуть дальше полная женщина развешивала на веревочке бело-голубую простыню для просушки. Простая и мирная обстановка дворика казалась сюрреалистичной. Жизнь не могла нормально продолжаться, когда из телефона говорят о похищении, обмене и угрожают:

– Обращаться в милицию не советуем. Еще раз сунетесь к Кравцову – ваша подруга погибнет. —

Слова неслись сквозь пространство и втыкались в ухо раскаленными спицами. – В ваших же интересах осуществить обмен быстро и без потерь…

– Гарантии? – просипела я и тут же вспомнила Коновалова. Совсем недавно в моем доме он задавал мне этот же вопрос.

Но я обманула. Посчитала себя умной и ловкой и обманула.

– Никаких гарантий, – спокойно продолжил собеседник. – Но повторяю: мы заинтересованы в честном обмене. И произойдет он без потерь в единственном случае – вы не должны привлекать третьи лица к нашим общим проблемам. Вы все поняли?

– Да. Но… Антона я вам не отдам.

– Ваше право, – равнодушно отозвался голос. – Мальчик нас не интересует. Отдайте документы и живите дальше спокойно.

– Когда?

– Вам сообщат, – сказал мужчина, и связь прервалась.

Пошатываясь, я добрела до лавки в тени акаций и села напротив сосредоточенного кота, замершего столбиком над ямкой. Женщина тряхнула бело-голубую наволочку, развесила ее на веревке и зафиксировала прищепками. Жизнь продолжалась во всех деталях, все занимались привычными, будничными делами, я вывалилась из действительности и попала в застеколье. В кошмарный вывернутый мир с размытыми красками, нечеткими конструкциями и ватными звуками. Самым четким звучанием стал оглушительный гул кровотока в ушах…