Александр Ольбик - Ностальгические хроники (сборник интервью) Страница 31

- Раз уж мы коснулись телесного... Геронтологи считают, что если человек дожил до 80 лет, то он попадает в разряд долгожителей. У тебя есть какой-то свой секрет долголетия или какой-то особый режим жизни?

- Когда-то я мог ночами не спать и за два дня написать книгу. Сейчас же создается впечатление, что все скверны мира прилепились к моему телу. У меня более десятка серьезных болезней: сердца, легких, сосудов головного мозга, застарелая подагра и т.д. Короче, любой нормальный человек даже от одной из этих болезней уже давно бы отдал Богу душу. Да, у меня особы моцион... Без конца пью крепчайший кофе и курю сигары. При этом все окна и двери закрыты, потому у меня низкое кровяное давление и мне всегда холодно. Иногда я сплю под шестью одеялами. Часто работаю в постели: диктую литературному секретарю какой-нибудь пришедший на ум сюжет. Недавно, благодаря бизнесмену Люциану Гняздо, я два месяца провел в санатории "Яункемери". Но и там я не стал изменять себе: отказался от всех процедур и целыми днями валялся в кровати, пил кофе, курил сигары, читал книги и писал картины (на счету Имерманиса несколько художественных выставок, некоторые его книги оформлены репродукциями его картин. Он владеет еще одним "неписательским" талантом: в совершенстве знает английский и немецкий языки и потому на его столе всегда лежали стопки книг на этих языках - прим. А.О. ). Не знаю, как мое тело, но дух мой от такого антирежима здорово окреп.

- Твои коллеги, полушутя, полусерьезно, называют тебя "энциклопедистом секса"...

- Мою книгу "Автограф", которую я написал вместе со своим литературным секретарем Илоной, один критик назвал "эротической энциклопедией"... Это, разумеется, шутка, преувеличение... Когда-то КГБ меня таскал за якобы распространение порнографической литературы. Да, я иногда доставал такие журналы, поскольку не считал для себя обязательным ограничивать свои жизненные интересы. Я мог бы написать целый труд о влиянии секса на творческий процесс...Впрочем, кого это интересует, может прочитать об этом в моем "Автографе"...

- Анатол, ты прожил большую и разную жизнь... Скажи, что может быть хуже одиночества?

- Только одиночество! Это худшее из всех зол. Но вместе с тем я уверен, что каждый творческий человек на него обречен. Однако одиночество хорошо только тогда, когда оно выступает в роли творческого катализатора. С ним можно ужиться, если оно не затяжное и не связано с бедностью, болезнями.

- С какой бы прохладцей ты не относился к политике, в твоих литературных сочинениях она все равно присутствует. Взять хотя бы тот же "Красный обелиск" или твой последний роман "Американское наследство"...

- Если ты писатель, пиши о чем хочешь и как хочешь... История последнего моего романа - довольно любопытна. Сначала я хотел написать совершенно другую вещь под названием "Квартал целомудрия". Написал сорок страниц, перечитал их и почувствовал страшную скуку. Получилось что-то бесформенное и надуманное. Начатую рукопись отложил на дальний край стола. И вдруг, в одну из бессонных ночей, меня осенило: а почему бы не написать о людях, которые когда-то эмигрировали на Запад и там были завербованы КГБ?

После войны многие латыши прошли через так называемые лагеря для перемещенных лиц. Все смешалось и в этой мешанине все главные разведки мира вербовали себе агентуру. И КГБ в том числе. Многие завербованные оказались в Западной Европе и, конечно, в США. Некоторые латыши, влекомые ароматами политического пищеблока, возвращаются в надежде снискать славу политических вождей. Они едут оттуда как победители, как истинные борцы против коммунизма, хотя таковыми они и близко не были. Кое-кто из них в моем романе занимается у нас политикой, восседает в престижных креслах и под таким прикрытием работает на некую разведслужбу. А пока охота идет на мелкую рыбешку, "щуки" и "барракуды" преспокойно плавают в политически безмятежных заводях.

- Анатол, какую религию ты исповедуешь? Ты христианин?

- Нет, я не христианин и благодаря моим родителям вырос неверующим, чем, кстати, не очень огорчен. Я не верю в Христа, но верю в судьбу, и каждый из нас проживает свою жизнь так, как ему предначертанью.

- Этот год для тебя юбилейный, тебе исполнится 80 лет. Скажи - какой генеральный вывод ты для себя сделал в отношении жизни?

- Я думаю, что жизнь - это какая-то миссия, задание, которое дается каждому и которое по мере сил своих надо выполнять...

----------------------------------------------------------------------

ВСТРЕЧА НА ВОСЬМОМ ЭТАЖЕ

(Юрмала, июль 1992 года).

Беседа с русским писателем, профессором университета Джоржа Мейсона (Вирджиния, США) ВАСИЛИЕМ АКСЕНОВЫМ.

В Дубулты он приехал всего на несколько дней. Остановился на восьмом, "престижном" этаже, где раньше могли жить только те писатели, "этажность" которых зависела от званий, занимаемых в Союзе писателей СССР должностей, количества и объемов издаваемых книг и т.д. И чем выше было официальное признание, тем выше предлагался этаж в литфондовском Доме творчества. Чего в этом было больше - амбициозности или глупости - я не знаю, ибо известно, что мировые литературные шедевры никак не зависят от пространственного расположения тела литератора, а лишь от его таланта...

Познакомил меня с В. Аксеновым латвийский писатель, старожил Дома творчества в Дубулты, Анатол Имерманис - давний его приятель.

- Мы, тогдашние молодые писатели, - вспоминает мой собеседник, облюбовали Дубулты в начале шестидесятых. Тогда еще не существовало этого девятиэтажного монстра, и гостей принимали уютные коттеджи, утопающие в снегах. Это была своеобразная писательская колония. И здесь я написал, по-моему, лучшие свои рассказы тех времен: "На полпути к Луне", "Папа, скажи", "Победа" - этот рассказ я действительно считаю лучшим своим маленьким рассказом. Затем - повести "Апельсины из Марокко", "Пора, мой друг, пора"... Летом мы сюда почти не приезжали, но зато зима была наша. Мы дружили с Визмой Белшевиц, вместе куролесили по Риге, вели полубогемную жизнь. Правда, поэт Ояр Вациетис сюда не ездил, мы с ним встречались в его Задвинье...

- Василий Павлович, значит, можно совершенно определенно говорить о существовании в вашем творчестве "дубултского периода"?

- Да, это так. Это для меня момент ностальгии. Дубулты - то же самое, что Коктебель в Крыму. Это не просто географическое место, это литературная исповедальня. Это реальный мир, который известен далеко за пределами России. Повторюсь, Дубулты - это своего рода Коктебель - северный, балтийский. Именно здесь появились настоящий европейский интернационализм, писательское братство. Все здесь были одного вероисповедания. Мы всегда желали Латвии независимости, хотя в то время немногие в это верили. Когда мы с Гладилиным, выступая в Латвийском госуниверситете, обмолвились, что любим народный праздник Лиго, тогда запрещенный, как нам аплодировали студенты и как было напугано начальство...

- Скажите, пожалуйста, где вы узнали о печальной перемене в судьбе Дома творчества писателей?

- Узнал об этом совершенно случайно. Я уже находился в Москве, когда мне позвонил мой старый друг Георгий Садовников и, как говорится, ввел в курс дела. Вместе с писателем Осоцким мы приехали в Латвию. Не знаю, поможет ли мое участие или еще больше обострит проблему, только, мне кажется, все можно решить без ущемления престижа Латвии, а наоборот - для его укрепления. Как это, по-моему, можно сделать? Сейчас возникает масса коммерческих идей, разных полуфантастических проектов, осуществление которых только на поверхностный взгляд кажется возможным. Мне думается, что те люди, которые хотят завладеть этим домом, воображают себе каких-то совершенно сказочных богачей, которые вдруг ни с того, ни с сего приедут сюда и положат на порог мешок с брильянтами. Скажите, с какой стати им сюда ехать? Разве они не могут податься на те же Канарские острова или же в княжество Монако, где легко и с большим удовольствием можно сорить долларами? Я убежден, что здесь, в Дубулты, просто идеальное место для создания, скажем, международного Центра культуры... Если угодно, международного Дома творчества. В котором были бы заинтересованы Латвия, Скандинавские страны, Россия, Германия, Да кто угодно! Если бы продавали места иностранным писателям за умеренную цену, здесь бы стояла очередь. У нас ведь еще не знают настоящую цену доллара и назначают совершенно идиотские суммы. В прошлом году я ездил в Ялту. Знаете, сколько там стоит интуристский отель? Номера только в гостинице "Ялта" - 200 долларов в сутки. А если вы приехали с семьей? Кто, скажите, туда поедет? Так было. Все шестнадцать этажей этой гостиницы стояли абсолютно пустые, ибо оказались недоступными даже для толстосумов. А вот если бы один номер стоил долларов 80, смею вас уверить, что не было бы отбоя от желающих пожить в этой комфортабельной гостинице. И здесь, в Дубулты, если продавать места хотя бы по 30 долларов, то недостатка в отдыхающих не будет. Поедут сюда и шведы, и датчане, и немцы с русскими...