Евгений Габуния - По обе стороны Днестра Страница 31

- Стало быть, вино виновато? - повторил Фаркаши. - А вы сами как думаете?

Парни молчали, не находя ответа.

- Тогда я отвечу. Вино само по себе не может быть ни правым, ни виноватым. За все отвечает сам человек. В первую очередь. А потом уже обстоятельства. Однако вернемся к делу. Значит, Симион раскаивается в своем поступке? А еще есть такие... раскаивающиеся?

- Хватает... Люди говорят промеж себя: златые горы обещали, а что получилось? Ни кола, ни двора. Жизем впроголодь. Слух прошел, будто бы землю дадут только кулакам, а остальных на улицу выкинут. Большое недовольство. Я так думаю, - сказал Думитру, - многие бы с радостью вернулись обратно, да боятся. Эти ведь... ну наши хозяева, или как их там, твердят: кто вернется - того большевики расстреляют или в Сибирь сошлют.

Фаркаши взглянул на часы, удивленно покачал головой: время приближалось к полуночи.

- Вот что, ребята, пора расходиться. Спасибо вам за то, что сделали, но еще предстоит поработать. Слушайте меня внимательно. Первое: разъяснять, только осторожно, что тем, кто возвратится домой, ничего не будет. Им вернут и дома, и все остальное. Только осторожно, с умом, знать того, с кем говоришь. Понятно?

Думитру и Николай понимающе кивнули.

- Второе: постарайтесь узнать у Симиона, что именно он скрывает и почему так ненавидит Марчела. Видимо, у него есть на то причины. Хотелось бы знать, какие именно? И вообще, постарайтесь сойтись с Марчелом поближе. Значит, пьет этот Марчел?

- Еще как! Особенно за чужой счет, - подтвердил Думитру.

- Вот это и можно использовать.

- Это как же? - удивился Николай. - Неужто пить с этим гадом?

- Вот именно.

- У нас и денег нет на угощение.

- С этим уладим. - Фаркаши достал из кармана деньги и отсчитал несколько купюр. - Пока хватит. Если спросит, откуда деньги, скажите, заработали на разгрузке вагонов. Ведь ваши там подрабатывают, не так ли?

- А зачем все это? - спросил Думитру, не притрагиваясь к деньгам.

- Надо, мои дорогие помощники. Мне крайне необходимо с ним познакомиться. Сделаем так... Куда они могут его пригласить? - обратился он к Серджиу. - Я имею в виду локал* попроще.

_______________

* Л о к а л - распивочная, ресторан (рум.).

- Пожалуй, "Под липами" сойдет.

- Завтра вечерком я загляну туда. Если меня увидите, то очень удивитесь, будто встретили старого знакомого. Я - бывший работник заготконторы, с которым вы познакомились в Тирасполе. Георгий Петрович, фамилию не знаете. В селе вашем, в Протягайловке, я никогда не бывал. Вы меня знаете только по Тирасполю. Я сначала вас не узнаю, и вы должны сказать, что приходили в заготконтору по своим делам и меня запомнили. Если завтра вечером в локале вас не застану, приду послезавтра. Все ясно?

- Честно говоря, не совсем, - пробормотал Думитру. - Однако постараемся сделать все, как вы говорите.

- Вот и отлично, - Фаркаши ободряюще улыбнулся, хотя и ему далеко не все было ясно. Он начинал весьма рискованную игру, которая, по-видимому, стоила свеч.

Локал "Под липами" никак не соответствовал своему поэтичному названию. Не успел Фаркаши до конца открыть дверь, как в нос ему ударил специфический запах табачного дыма, горелого мяса, прокисшего вина. Он медленно продвигался по слабо освещенному залу между столиками, пока его не окликнул Думитру:

- Георгий Петрович, неужели это вы?

Он обернулся и увидел стол, за которым сидели Думитру, Николай и третий, незнакомый. Думитру встал, направился к Фаркаши, и громко произнес:

- Вот так встреча!

- Простите, молодой человек, - холодно сказал Фаркаши, - я вас не знаю.

На лице парня промелькнуло недоумение, эти слова не вписывались в "сценарий", однако он не растерялся:

- Мы же давно знакомы. Еще по Тирасполю, мы к вам в заготконтору приходили.

- Кажется, начинаю припоминать. Если не ошибаюсь, вы из Протягайловки? На неправильный налог приходили жаловаться.

Фаркаши искоса взглянул на стол, за которым сидели спутники Думитру, и убедился, что Марчел внимательно прислушивается к разговору.

- Вот именно. Таким налогом обложили, что и вспоминать страшно, по миру пустили большевики, - Думитру все больше входил в свою роль. Спасибо вам, Георгий Петрович, помогли тогда. Присаживайтесь к нам, посидим, если, конечно, не брезгуете.

Фаркаши немного поколебался и согласился:

- Пожалуй, только ненадолго.

Подведя Фаркаши к своему столу, Думитру, указывая на Николая, сказал:

- С ним мы как раз и приходили.

- Да, вроде лицо знакомое.

- А это наш новый друг, - повернулся он к Марчелу. - Уже здесь познакомились.

Фаркаши пожал обоим руки, сел на свободный стул. Думитру налил вина.

- За встречу, Георгий Петрович! Не ожидал вас встретить на этом берегу. Если не секрет, как вы здесь оказались?

Фаркаши сделал глоток, взглянул на Марчела и молча поставил стакан на стол.

- Вы не опасайтесь, Георгий Петрович, - Думитру слегка потрепал Марчела по плечу. - Это свой человек, тоже от большевиков сбежал. Только он раньше, а мы с Николаем чуть позже. И живем вместе. Скоро нам землю дадут. Заживем хозяевами. Правильно я говорю, Марчел?

- Все верно говоришь, умный парень. - Марчел осклабился в улыбке, не сводя глаз с Фаркаши. - Однако наш гость, я вижу, придерживается другого мнения. Уж не большевик ли он? - Марчел пьяно захихикал, но Фаркаши видел, что он совсем не пьян.

- Как я сюда попал, - это долгая история, как-нибудь потом, если встретимся, расскажу. У вас с большевиками свои счеты, у меня - свои. Потому-то я и здесь, а не в Совдепии.

- И давно вы, уважаемый, оттуда вырвались? - Марчел позабыл о своем стакане, который уже доверху наполнил Думитру.

- Не очень... Я ведь из Одессы, - без видимой связи добавил он. - Вот оттуда давно пришлось уехать. Одесса... Что с ней сделали большевики! Это же надо, Приморский бульвар назвать именем какого-то большевика Фельдмана. Папа, вечная ему память, слава богу, не дожил до такого позора.

- Так вы, значит, из Одессы? - оживился Марчел. - А я думал тираспольский, сосед наш.

- Нет, мы потомственные одесситы. Когда отца взяли в ЧК, подался в Тирасполь... Поближе к границе.

- А здесь, уважаемый, каким образом оказались? - допытывался Марчел.

- Я, кажется, уже говорил: это история длинная, сейчас не время... Давайте выпьем.

Фаркаши подозвал официанта, потребовал самого лучшего вина. Официант стремглав кинулся выполнять дорогой заказ: такое вино здесь спрашивали не часто. Фаркаши поднял свой бокал и прочувствованно сказал:

- За свободную Одессу!

- За свободную Молдавию! - поддержал его Марчел.

Пришло время расходиться, и Думитру достал деньги, чтобы расплатиться, однако Фаркаши заплатил по счету сам. Марчел, узнав, что Фаркаши остановился в гостинице, вызвался проводить, говоря, что время позднее, гость здесь человек новый, а ночью всякое может случиться. Фаркаши не возражал, и они зашагали по ночным улицам. По дороге Марчел завел разговор об Одессе.

- Чудесный город, - произнес он мечтательно.

- Да, - откликнулся Фаркаши. - Приходилось там бывать?

- Было дело, - пробормотал Марчел. - А вы, Георгий Петрович, - он впервые назвал Фаркаши по имени и отчеству, - вижу, очень скучаете по родному городу. Я не ошибаюсь?

- Не ошибаетесь.

- Наверное, и родственники, друзья там остались? - вопрос прозвучал как бы между прочим.

Фаркаши понял, что вопрос этот задан неспроста; больше того, он давно ожидал его и обдумал ответ, как и вообще всю линию своего поведения. Сообщение из Центра, и то, что он узнал от Думитру и Николая, свидетельствовали о связи Марчела с сигуранцей, где ему была отведена роль провокатора, однако через него можно было выйти на тех, кто стоял за его спиной. Марчел клюнул, как говорится, на "живца" и шел в расставленные сети. Фаркаши понимал: Марчел проявляет к нему интерес отнюдь не ради простого любопытства. Сын крупного коммерсанта, сгинувшего в подвалах Чека, ненавидящий большевиков да еще имеющий родственников и друзей в Одессе, - такой человек в глазах Марчела представлял большую ценность для хозяев.

- Не всех же чекисты забрали. Двоюродный брат в порту служит. Ну и друзья! Конечно, немного, зато верные люди. Когда из Одессы уходил, очень мне помогли.

Он почти физически ощущал, как напряженно прислушивается, запоминает каждое слово Марчел.

Возле гостиницы Фаркаши протянул руку, чтобы попрощаться. Марчел с преувеличенной горячностью пожал ее и сказал:

- Вы мне очень нравитесь, Георгий Петрович. Надеюсь, мы еще встретимся.

- Все может быть. Только не в Тигине. Я завтра уезжаю в Кишинев. Время - деньги, как говорят американцы. Я же коммерсант. В Кишиневе меня можно найти в гостинице "Лондонская".

- Однако... - Многозначительно произнес Марчел. - Бедный беженец из России - и такая шикарная гостиница.

- Кто вам сказал, что я бедный? - в свою очередь удивился Фаркаши. Мой отец был очень предусмотрительным человеком. Еще до войны обратил все наличные деньги в драгоценности. Мне кое-что удалось унести с собой. Хватило, чтобы открыть маленькое дело в Чехословакии. У нас там были деловые связи. Вот они и пригодились. В гостинице у портье спросите, в каком номере остановился господин Мачек.