Дональд Уэстлейк - Пижона – в расход Страница 31

Разве что... Ну, а если... А если... А если убийц было несколько? Что если Фермера убрали Траск со Слейдом?

Агрикола начал подозревать, что стучу не я, и приказал им оставить меня в покое вплоть до выяснения всех подробностей. А они убили его и возобновили охоту за мной, прикрывая таким образом самих себя. Телохранитель с фермы, Кларенс, говорил мне, что Агрикола был жив, когда уехали Траск со Слейдом, но что мешало одному из них, или обоим, проскользнуть обратно в дом, подняться следом за Агриколой по лестнице и пырнуть его ножом, дабы не привлекать внимания остальных домочадцев пистолетной пальбой?

Лежа на полу, я трясся, будто на кровати, которая умеет будить. Такими оборудованы новые гостиницы. Мелкая дрожь пронизывала меня насквозь, а я все ломал голову над свой версией. И чем дольше я думал, тем меньше она мне нравилась. Разумеется, версия объясняла, как был убит Агрикола, но во всем остальном была совершенно невероятна. Во-первых, Траск и Слейд вряд ли станут стучать, а во-вторых, они не будут убивать Агриколу только потому, что он снял с меня подозрения. Они бы заняли выжидательную позицию и посмотрели, как пойдут дела.

Нет, это не Траск со Слейдом. Кто-то еще. Кто-то еще.

Я принялся рассматривать другие возможности, версии и предположения, но все они никуда не годились. Я пытался разгадать головоломку через Крепыша Тони Тафи и через причины убийства Фермера Агриколы, но по-прежнему ничего не получалось. Кроме того, и снова и снова размышлял о том, как убили Фермера Агриколу. Как кто-то сумел пробраться туда и убить его после ухода Траска и Слейда, но до моего появления. И это «как» было самой загадочной частью головоломки.

Я мог бы все понять, будь убийство делом рук Траска и Слейда. Они покидают дом, Агрикола задерживается, чтобы отдать какое-то распоряжение Кларенсу, потом поднимается по лестнице. Траск и Слейд прокрадываются следом, убивают его, опять спускаются, выходят из дома и уезжают. Но только они этого не делали. Не делали. Я был уверен.

И тут я все понял.

Открытие так поразило меня, что я сел, резко отбросил в сторону коврик.

Яркие лучи солнца, косо падавшие сквозь заднее стекло, ослепили меня. Мы ехали на восток, что само по себе было не слишком важно для меня. Разве что я более-менее сумел сориентироваться. Мы были где-то на Лонг-Айленде. Я прищурился и указал пальцем на Траска. Оба бандита сидели впереди. Слейд вел машину.

Я сказал Траску:

– Тебя с ним не было.

Он повернул голову и хмуро взглянул на меня.

– На пол, племянничек, – велел он.

– Нет, ты мне скажи, – не унимался я. – Когда Слейд отправлялся к мистеру Агриколе, тебя с ним не было. Ты остался следить за домом Арти Декстера или моей матери.

– Ну и что? – спросил Траск. – Ложись и укрывайся.

– Кто поехал с тобой? – пристал я к Слейду. – Кого ты брал с собой на встречу с Фермером Агриколой?

Слейд не произнес ни слова, а Траск протянул спою костистую лапищу с зажатым в ней большущим твердым пистолетом и легонько стукнул меня стволом по голове.

– Я же сказал, на пол, племянничек.

И я улегся на пол, вновь накрыв себя ковриком.

Вот он, ответ. Запечатан в голове Слейда, как в бутылке. Слейд ездил к Фермеру Агриколе не с Траском, а с кем-то еще. И этот кто-то увидел, услышал или сказал нечто, представлявшее для него опасность. Поэтому после ухода он заявил Слейду: «Извини, я забыл свои сигареты». Или: «Ой, вспомнил, надо бы спросить Фермера...» Или: «Подожди, мне надо пойти отлить». Словом, что угодно. Пока Слейд ждал, тот второй вернулся в дом, убил Агриколу, вышел и укатил вместе со Слейдом.

И этого человека могли бы заподозрить. Во всяком случае, Слейд мог бы все вспомнить и заподозрить его, не вломись я туда несколько минут спустя, принимая на себя и вину, и подозрения.

Мне уже давно следовало бы все это понять, но я слишком привык считать Траска и Слейда неразлучной парочкой. Однако разве не расстались они вчера, когда один следил за домом Арти, а второй, вероятно, находился в обществе инспектора Махоуни? Не будь я тогда в плену предубеждений и допусти хотя бы мысль о том, что Траск и Слейд могли работать порознь, могли в течение короткого времени жить друг без друга, я был бы сейчас куда ближе к разгадке.

Но и это лучше, чем ничего. Теперь я знал, как был убит Агрикола, и мог догадаться почему. И оставалось разрешить лишь весьма запутанный вопрос о личности убийцы.

Едва ли не в тот миг, когда машина остановилась, я понял, кто он. Да, это наверняка он, наверняка. Он был единственным в мире человеком, знавшим то, что надо было знать; бывавшим там, где нужно, именно тогда, когда нужно.

Только он мог обстряпать это дело, представлявшее собой хитроумное сочетание трусости и коварства, лукавства и безрассудства.

Машина свернула с шоссе и теперь ехала по какому-то хрустящему грунту.

Судя по звуку, это был песок. Она все замедляла ход, раскачиваясь на ухабах, и наконец остановилась.

Распахнулись и захлопнулись дверцы. Послышался скрип песка под ногами.

Снова открылась дверца, та, что была у меня в ногах, и голос Траска произнес:

– Приехали, племянничек.

Я скинул коврик и сел.

– Теперь порядок, – сказал я. – Теперь я все знаю.

– Пойдем прогуляемся, племянничек, – предложил Траск.

Он и не слышал меня.

– Но я все вычислил, – заявил я. – Теперь все в порядке, я пришел к выводу.

Траск опять показал мне свой большой тяжелый пистолет.

– Вылезай из машины, племянничек.

Я посмотрел на него, потом – мимо него, но не увидел ничего, кроме Слейда.

Я обо всем догадался, а этим дурням совершенно наплевать. Я знал, в чем дело, а они все равно хотят отправить меня в путешествие на тот свет.

– Племянничек, – сказал Траск, – пошли.

Вы уж меня простите, но я намерен ненадолго переключиться на повествование от третьего лица. Следующая сцена слишком уж действовала мне на нервы, и описывать ее от первого лица я не в состоянии. Я хотел бы наблюдать ее с как можно более далекого расстояния – к примеру, с середины пролива Лонг-Айленд.

Поэтому...

Место действия – клочок песчаного пляжа неподалеку от Ориент-Пойнт, одного из двух южных островков Лонг-Айленда. Второй, Монтаук-Пойнт, расположен дальше к тогу и пользуется более широкой известностью. На вид он гораздо невзрачнее, зато не такой сонный и лучше застроен. Летом три раза на дню от Ориент-Пойнт отчаливает паром, который плывет в Коннектикут, в Нью-Лондон. Опять же летом здешние воды кишат прогулочными катерами, а пляжи – купальщиками и любителями позагорать. Но после Дня Труда тут появляются безлюдные участки, которые все разрастаются. Поэтому к первым снегопадам Ориент-Пойнт выглядит совершенно покинутым.

Вышеупомянутый клочок пляжа представляет собой один из таких безлюдных участков. Во всяком случае, представлял, пока несколько минут назад на нем не появился автомобиль. Машина медленно катила по песчаным дюнам со стороны дороги, которую с пляжа было не разглядеть. Большая черная машина, новенькая и блестящая в лучах сентябрьского солнышка. Она остановилась поодаль от кромки воды, на расстоянии, примерно равном длине городского квартала, и из нее вылезли двое мужчин в черных пальто. Ветер подхватил полы пальто и прижал их к ногам двух мужчин.

Спустя минуту или две из машины выбрался третий мужчина, пониже и похлипче двух первых. На нем был черный плащ, который ветер тоже прижал к его ногам.

Троица зашагала прочь от машины. Они шли гуськом, тот, что был в плаще, плелся вторым. Остальные двое шли, ссутулясь и засунув руки в карманы пальто. Поступь их была тяжела. Но мужчина в середине, похоже, что-то рассказывал: его руки пребывали в непрерывном движении, будто крылья неуправляемой ветряной мельницы, а голова дергалась в такт речи. Остальные двое, казалось, не слушали его.

Облаченные в черное, обдуваемые ветром и залитые солнечным светом, фигуры этих троих ходоков на фоне бледно-желтого песка являли собой внушительное, любопытное и немного пугающее зрелище. Они двигались по песку явно целенаправленно: двое более крупных мужчин высоко поднимали ноги, наклонялись вперед и усердно шевелили плечами, как и подобает людям, шагающим по песку и знающим, куда именно они идут. А тот, что ковылял между ними, то и дело скользил на песке и, казалось, вот-вот упадет, не совладав со своими размахивающими во все стороны руками.

Они шли к воде, но не прямо, а под углом к кромке прибоя, забирая вправо от машины. Их целью был маленький заливчик, проточенный океанской волной в песке, – крошечный пруд, или бухта, или лагуна, окруженная песчаными наносами. На поверхности лагуны плавало столько коряг, топляка и серых досок, что воды было вовсе не видать. Еще больше шишковатых корявых веток валялось на песчаных дюнах, окружавших лагуну.

По мере того как шествие приближалось к этому нагромождению плавника, мужчина, шагавший в середине, делался все более возбужденным, как будто плавник одновременно пугал его и притягивал к себе. Его быстрая бессвязная речь, состоявшая из незаконченных предложений, неслась над гонимыми ветром волнами.