Дочь ведьмы - Альбина Равилевна Нурисламова Страница 31

«Если он уже не там».

Мысль причинила острую боль. Настолько острую, что Карпов запретил себе об этом думать. Выпил снотворное, лег спать.

Спал снова плохо. Все, как и вчера: просыпался сто раз, его бросало то в жар, то в холод, снилась всякая чепуха. Среди ночи раздался грохот, треск, но Карпов в своем полубредовом состоянии подумал, что ему почудилось во сне.

Однако утром выяснилось, что трещало наяву. Морщась от головной боли, Карпов обнаружил, что толстые доски, которыми он прикрыл колодец, разломаны. Сломались пополам, часть обломков валялась вокруг колодца, часть свалилась внутрь. Бочки не было, ее словно засосало в колодец.

Могла ли она сама провалиться туда? Могли ли доски не выдержать ее тяжести и проломиться? Бред. Бочка была не настолько тяжелой, а доски были прочными. Карпов с нескрываемым страхом подошел к колодцу и глянул вниз. Оттуда тянуло прохладой. Бочка, видно, покоится на дне.

«А что еще там? Кто? Моня?»

Карпов отпрянул от колодца и решил пройтись по деревне, поискать кота. Моня, наверное, нашел щель и забился куда-то. Сидит голодный, зашуганный, трясущийся от страха.

Дом Карпова стоял поодаль от других домов, точно отбежал в сторонку. Почему так? Все остальные дома стояли дружными рядами вдоль идущих крест-накрест улиц. Деревня была небольшая, в центре – два магазинчика и аптечный киоск. Правда, закрытый.

Карпов прогулялся по улицам, ловя настороженные взгляды местных, окликая кота, а потом решил зайти в магазин. За прилавком стояла пожилая женщина с волосами баклажанного оттенка, что придавало лицу нездоровый вид. Покупатели тоже были – три человека, и все эти люди, не пытаясь скрыть любопытства, глядели на Карпова. Он не выносил быть в центре внимания, поежился и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Простите, вы не видели кота? Очень приметный: крупный, пушистый, черный, а на голове – белая «шапочка».

Все молчали. Карпов от растерянности сделался излишне разговорчив, с ним всегда так было.

– Он вчера чуть в колодец не свалился, а теперь ушел прогуляться и…

– «Чуть»? – перебила продавщица. – Это как?

– Обыкновенно. Он сидел на краю. Я его снял.

Все заговорили одновременно. Карпов понял только, что зря спас кота. А потом древняя бабулька с авоськой заявила, возвысив голос и перекрыв неожиданно трубным басом всех гомонящих:

– Не след у колодца добычу отбирать! Так бы, может, обошлось, а теперь тебе житья не будет. И что вы все лезете в чумной дом?

– Почему чумной? – вконец растерялся Карпов.

– Потому, – отрезала бабка. – Чума была, народ мёр. Всех в колодец кидали, место дурное, мертвяки его облюбовали, а живым там нечего делать!

– Ой, не было в здешних местах чумы, сколько раз говорить! – вступил в беседу моложавый круглолицый мужчина в панаме. – Не в том дело. НЛО тут видели, есть и научные свидетельства. Потому место особое, животные это чуют. Их влечет к нему, они постоянно возле него гибнут, вы же, наверное, заметили. – Карпов кивнул. – Плохая идея – рядом жить.

– А моя бабушка говорила, там проход в преисподнюю, в ад, – авторитетно заявила продавщица. – Через колодец.

Все снова заговорили, каждый отстаивал свою версию.

– Одно бесспорно, – подвел итог обладатель панамы. – С тем колодцем что-то не так. Из-за него и в доме людям житья нет. Надолго никто не задерживался. Постоянно то хозяева меняются, то вовсе пустой стоит.

– А Фазанов? – еле выговорил ошарашенный обрушившейся на него информацией Карпов. – Художник?

Панамовладелец махнул рукой, а продавщица вздохнула:

– Прямо отсюда в дурку увезли. Как бесновался! Вся деревня сбежалась.

Бабка с голосом Шаляпина завершила разговор:

– Кота не ищи. В колодце он.

Карпов бежал домой, на ходу доставая сотовый.

– За границу? – проорал вместо приветствия. – А где эта «заграница»? Не в психбольнице ли?

– Что вы привязались! – огрызнулась риелтор. – Мой клиент, сын Фазанова, не велел говорить. И потом, что с того? Заболел человек. Что теперь, в его доме жить нельзя?

В ее словах, несомненно, был резон. Если бы она и рассказала ему, если бы он и узнал о колодце от местных, все равно купил бы дом. Ни один нормальный человек бредням не верит! Разумеется, пока сам с чем-то не столкнется.

Весь день Карпов пытался работать, думая, что делать. Уехать не вариант: снимать жилье, имея такой дом, глупо. Карпов решил вызвать рабочих и засыпать колодец. Нет колодца – нет проблемы. Потратив пару часов, нашел фирму, которая обещала ликвидировать колодец. Но не ранее, чем через три дня.

Приняв решение и обо всем договорившись, Карпов немного успокоился. Еще раз обошел дом и двор, но так и не нашел Мони. Подумал, что надо бы убрать обломки досок, но так и не убрал. Поужинал и лег спать.

Его снова мучили кошмары, только теперь они обрели ясность. Снилась Настя. Красивая, улыбающаяся, навсегда тридцатилетняя. Постучала в дверь и вошла в новый дом.

– Здесь прекрасно! – проговорила она.

– Зачем ты это сделала? Почему ушла? – Карпов заплакал, схватил Настю за руку и увидел, что вены перерезаны, кровь льется прямо на пол.

Настя смотрела на него и больше не улыбалась. Губы ее были белыми и тонкими, лицо – бескровным. Огромные глаза чернели, как угли.

– Ты виноват. Ты один.

Карпов проснулся, хватая ртом воздух и все еще плача. Сердце колотилось, и он слышал его стук. А потом понял, что это не сердце. Кто-то стучал в дверь.

«Кота нашли», – пришла в голову идиотская мысль.

Карпов побежал к двери и, уже открывая ее, удивился, как посетитель умудрился войти во двор, ведь ворота заперты. На пороге стояла его мертвая жена Настя. В платье, в котором ее похоронили, с цветком в волосах.

– Я за тобой, – сказала она.

Карпов потерял сознание. Очнулся утром, в кресле в гостиной.

«Что это было? Сон? Но как я оказался в кресле? Видел кошмары и бродил во сне по дому?»

Вопросы кусали, оставляя болезненные следы в сознании. Ответов на них Карпов не знал. Голова болела дико, к тому же подташнивало. Карпов долго стоял под душем, глотал таблетки, лишь к полудню более-менее оклемался.

Уход Насти стал для него страшным ударом. Он знал, что она страдала депрессией, что принимала лекарства. Но все же в глубине души считал, что это не серьезное заболевание, а блажь, слабый характер, недостаток занятости: она потеряла работу и не могла найти новую. Накануне ее смерти они поссорились. Карпов страшно уставал, готовил к сдаче проект,