Звон смерти - Фредерик Браун Страница 31

– Бог не оставит тебя своей милостью, И он опять повернулся к Ли Кэри.

– Передай-ка мне бутылку! – попросила Эстелла.

Мы с ней налили себе немного виски и выпили. «А виски-то дрянь», – подумал я. Оно было слишком крепким и драло горло..

– Мне кажется, что я немного опьянела, – заявила Эстелла. – Тебе это совсем не кажется. Однако с тебя хватит, а то мне придется отнести тебя домой.

Имя «Хантер» переводится с английского как «охотник».

– Отнести меня домой, Эдди? Сейчас?

– Нет, еще не сейчас, – сказал я.

– Какой ты романтичный, Эдди! Вот почему ты мне так нравишься. И еще потому, что ты такой красивый!

– Еще одна такая шутка, и я сброшу тебя на пол!

– А потом упадешь вместе со мной, Эдди?

– Ах ты маленькая… – у меня не нашлось слов, чтобы закончить фразу. Ни одно из грубых слов, которые я знал, не подходило к Эстелле. – Ты помешалась! – сказал я.

– Ты тоже. Но мне хотелось бы, чтобы ты помешался на мне. Скажи, это виски пить можно?

– Оно довольно поганое. Поэтому злоупотреблять не стоит.

– У меня так сильно бьется сердце! Послушай! – и она положила мою руку туда, где, но ее понятиям, находилось сердце.

Я быстро убрал руку. Во рту у меня пересохло; мне пришлось сглотнуть, прежде чем выговорить:

– Прекрати это, Стелла! Пожалуйста! Я сделан не из дерева, но все-таки я…

– Ответь мне на один вопрос, Эдди. Но только честно.

– Слушаю тебя.

Она слегка откинулась и посмотрела мне прямо в глаза.

– Ты что, действительно так влюблен в эту Риту?

– Думаю, что да, – сказал я, а потом прибавил: – Не думаю, а уверен.

Она слегка вздохнула и, к моему удивлению, улыбнулась.

– Ну хорошо, Эдди, твоя взяла. Я больше не буду тебе докучать. Но мы все же будем друзьями?

– Приятелями, – уточнил я.

– Хорошо, Эдди. С этого момента мы с тобой приятели. Но сначала поцелуй меня. Только один разок.

На меня нахлынули воспоминания – именно эти слова произнесла Рита, когда я поцеловал ее в первый раз. Это было ровно две недели назад, в вечер убийства, когда она наткнулась на труп карлика и я катал ее в машине Хоги, чтобы немного успокоить. Тогда она дала мне понять, что я не должен за ней ухаживать, а потом попросила поцеловать ее. Она тоже сказала: «Поцелуй меня, Эдди. Только один разок».

Эстелла наклонилась ко мне, и я ее обнял. Я закрыл глаза, когда наши губы слились в поцелуе, но все равно я не мог не думать о Рите и пытался себе представить, что я снова ее целую.

Эстелла отстранилась и опять взглянула на меня. Ее глаза были подернуты дымкой, но потом она пришла в себя и улыбнулась.

– Ты думаешь, ты меня поцеловал? Впрочем, я сама напросилась, ведь так?

Я попытался улыбнуться ей в ответ, но она неожиданно стала серьезной.

– Я тебе сказала чистую правду, Эдди. Я больше не буду к тебе приставать. Ты целиком принадлежишь Рите. Будем просто друзьями. Тебе не будет неприятно, если я посижу у тебя на коленях?

Я ответил, что ничего не имею против, но я солгал. Она опять потянулась за бутылкой.

– Выпей немного, Эдди!

Я налил себе в стакан капельку виски и передал ей бутылку. В тот момент, когда она пила из своего стакана, я поднял глаза к открытому окну. Возможно, меня привлек странный залах; я и сам теперь не помню, что меня заставило посмотреть через плечо Эстеллы. В окно с улицы смотрела обезьяна, шимпанзе. Это была не Сьюзи. Это был ее призрак.

Морда обезьяны находилась в нескольких сантиметрах от окна. Лампа, висевшая посередине фургона, слабо освещала его внутренность, но тем не менее я явственно различил потешную физиономию, строившую гримасы. Только это было далеко не смешно; я застыл от ужаса. От призрака исходил запах разрытой земли, залах свежей могилы. На голове шимпанзе я заметил комья приставшей к шерсти влажной грязи.

Этот запах не был плодом моего воображения. Мне могло почудиться все, что угодно, но запах выдумать нельзя. В окно сквозило, и на какое-то мгновение это веяние могилы заглушило и запах виски, и духи Эстеллы.

Затем обезьянья морда в окне пропала; запах тоже исчез.

Эстелла протянула мне бутылку.

– Действительно, виски – жуткая дрянь. Но раз больше ничего нет, может, добьем эту бутылку… Что с тобой, Эдди? Тебе плохо?

Она соскочила с моих колен и стала пристально вглядываться мне в лицо. Ее изменившийся голос привлек внимание дяди Эма и Кэри. Дядя Эм обернулся в мою сторону и озабоченно спросил:

– Что с тобой, малыш? Ты побелел как полотно!

Но я не хотел сразу рассказывать, что мне привиделось в окне. На какое-то мгновение мне даже показалось, что я бредил. «Может быть, я слишком много выпил, подумал я. – Но ведь с двух стаканов трудно заполучить белую горячку».

Я тряхнул головой, делая вид, что пытаюсь отрезветь. По их лицам было видно, что они обо мне думают.

– Все в порядке. Я как-то странно себя почувствовал. Надо выйти на воздух.

Я поднялся и пошел к двери фургона. Эстелла бросилась было за мной, но дядя Эм ее удержал. Он ей шепнул, что меня сейчас вырвет, а в таких случаях человеку лучше побыть без свидетелей. Закрывая за собой дверь, я услышал, как Эстелла распорядилась, чтобы Кэри заварил кофе покрепче.

В фургоне мне было страшно, но только выйдя наружу, я понял, что значит настоящий ужас. Я был один в темноте и знал, что собираюсь делать. Мне хотелось прогнать от себя все мысли. Усилием воли я заставил себя обойти фургон и посмотреть с обратной стороны на окно, в котором увидел призрак.

Разумеется, там не оказалось никакой обезьяны – ни мертвой, ни живой. Сноп света из окна падал на довольно значительное пространство. Но прямо под окном фургона валялся перевернутый деревянный ящик. Шимпанзе ничего не стоило залезть на этот ящик и заглянуть в окно.

Мой страх отчасти пропал. Сам не знаю, что я ожидал увидеть, но этот ящик меня несколько успокоил. Я подошел к нему и двинул ногой. Ящик был пуст, под ним тоже ничего не оказалось. Затем я отошел назад на дюжину шагов и встал так, чтобы можно было заглянуть под фургон. С той стороны фургона огни центральной аллеи освещали пространство под ним. Я нагнулся и внимательно посмотрел между колесами