Татьяна Полякова - Я смотрю на тебя издали Страница 32

Следовало срочно поделиться впечатлениями с близким по духу человеком, и я поехала к Агатке. Она встретила меня в розовой пижаме с рюшами. Временами сестра могла все-таки удивить.

– А я тебе на домашний звоню, – буркнула она. – По идее, ты дрыхнуть должна до двенадцати, а тебя где-то носит.

– А чем так пахнет? – спросила я.

– Пирогом.

– Ты пирог испекла? – забеспокоилась я, так и в самом деле до конца света недалеко.

– Да он практически готовый. Сунула в микроволновку на десять минут, и вся любовь.

– Тады ладно.

Пока я снимала пальто и разувалась, Агатка вынула пирог из микроволновки и подогрела чайник.

Квартира сестрицы точно соответствовала ее характеру: идеальная чистота, простор, мебель современная, ничего лишнего, и все под рукой. Комфорт, удобство и порядок. Агатка по гороскопу Дева: зануда и трудоголик. Не захочешь, а гороскопам поверишь. Мама у нас тоже Дева, папа Лев, но только не дома, а я позор семьи – лентяйка, дура и неумеха. С бичеванием своих пороков я, пожалуй, поспешила, Агатка с этим справится куда лучше.

– Чего ты бродишь? – позвала она.

– Завидую чужому счастью.

– Тебя никто не заставляет в коммуналке жить.

– Нет средств отстроить такие хоромы, а у родителей просить не позволяет скромность, привитая в детстве.

– Тебе в детстве смогли привить только одно: отвращение к какому-либо общественно полезному труду. Что ты сделала толкового на работе за всю неделю?

– Давай я тебе лучше про бомжа расскажу, – предложила я.

– Валяй.

Агатка разлила чай в чашки и разрезала пирог с вишней.

– Вкусно, – кивнула я, откусив немного.

– Ага. Слушаю вас, Ефимия Константиновна.

Я жевала пирог, боясь обжечься, и рассказывала, оттого повествование несколько затянулось. Но так как Агатка тоже жевала, то была не в обиде.

– Понятно, – кивнула она, когда я закончила, вытерла руки салфеткой и задумалась. – Позвони Берковой, я завтра с ней в Ремизов сама съезжу. Чтоб эти деятели не вздумали дурочку включать.

– Уверена, это будет круто, – расплывшись в улыбке, ответила я, представив на минуту, как Агатка хорошо поставленным голосом, самым бархатным его оттенком, стоившим немалых денег ее клиентам (оплата почасовая), начнет вправлять мозги тамошним ментам. – А можно мне присутствовать?

– Перебьешься. Кто-то должен на хозяйстве остаться. Ты фотографию Дениса тетке показала, ту, что в морге сделала?

– Нет, – нахмурилась я.

– Почему? Ели бы она его узнала, это значительно облегчило бы мне жизнь.

– Не смогла. Не спрашивай почему…

Агатка покачала головой, глядя на меня с сомнением.

– Ладно, фотку мне оставь, сама ей покажу.

– Я вчера в Интернете полазила и обнаружила массу интересного, – решила я сменить тему.

– Осваивала порносайты?

– Думаешь, уже пора?

– Ты-то можешь погодить. У тебя мужиков как грязи. А я подумываю приобрести дорогого друга в магазине для взрослых.

– Врешь, – не поверила я, у Агатки стойкое отвращение к суррогатам, употребляет исключительно натуральные продукты.

– Вру. Но все равно беспокойно. Так что там в Интернете? Инопланетяне посетили деревню Кукуево?

– Белая церковь – клон «Братства знающих», или наоборот. – Я сходила в прихожую, принесла папку с файлами и положила перед Агаткой на стол. – Найди пять отличий.

С бумагами Агатка работать умела, ей понадобилось всего несколько минут, чтобы ухватить главное.

– Тут и трех не наберешь.

– Совершенно справедливо, Агата Константиновна. С утра заглянула в «Братство»…

– Шило у тебя в заднице, – буркнула она, а я рассказала о задушевной беседе с отцом проповедником.

– Соблазн, конечно, велик, – подумав, заявила сестрица. – Я имею в виду связать «Братство» с нашим бомжем. Но сие преждевременно. Факты нужны, а не догадки. Об авторском праве они слыхом не слыхивали, это ясно. И то, что жулики, тоже. «Братство», скорее всего, прикрытие, чтоб обирать доверчивых дураков. Здраво рассудили, что все новое – хорошо забытое старое. Кто ж через столько лет о Белой церкви вспомнит. А и вспомнит, невелика беда… Отцом Константином я займусь, вытащим на свет божий всю его подноготную. А там видно будет.

– Мне-то что делать?

– Сказала б я тебе… Но так как я сегодня добрая, а у тебя законный выходной… короче, отдыхай.

Отдыхать мне не хотелось. Казалось, вот она, разгадка, совсем рядом, но в руки почему-то не дается. Я было продолжила гаданье на кофейной гуще, но сестрица быстро положила этому конец:

– Хорош толочь воду в ступе, терпеть этого не могу. Кстати, я маме обещала свозить ее к Самохиным. Там то ли крестины, то ли годины, господи, прости. Не хочешь присоединиться?

– Ты обещала, ты и вези.

– Сестра называется…

Через полчаса мне указали на дверь. Вполне в духе сестрицы. Я сделала круг по городу, констатировав с прискорбием, что занять себя нечем. Срочно требовалось придумать важное дело. Второй круг в этом смысле ничем не помог, зато на ум пришел Сергей Львович. Вот уж кто у нас спец по гениальным идеям. Если вчера он выглядел повеселевшим, может, подкинет пару-тройку. Впрочем, учитывая, что выходные он обычно посвящал охмурению очередной девицы, мне и здесь могут указать на дверь. Я набрала номер мобильного Берсеньева и стала ждать. Он наконец ответил, а я спросила:

– Чем занят?

– Приятным.

– Медитируешь в объятиях красотки?

– Решил ограничиться своим обществом. Полезно иногда поболтать с умным человеком. Но, так и быть, готов скрасить твое одиночество.

– Тогда, может, встретимся? Дело есть.

– Хватай свое дело и двигай ко мне.

Через двадцать минут я тормозила возле дома Берсеньева. И сам дом, и его квартира в особенности заслуживали отдельного описания, возможно, даже в стихах. К Сергею Львовичу можно ходить как на выставку дизайнерского искусства. Панорамное окно в гостиной и чудный вид. Сам Сергей Львович выглядел даже лучше своей квартиры. Дома он любил ходить босиком, сейчас на нем были футболка нежно-голубого цвета и шорты. Девки в дверях поди за сердце хватаются, когда он их встречает в таком виде. Вот только много ли радости ему от этого.

– Проходи, – весело сказал он. – Тапки сама найдешь. У меня творческий процесс, готовлю мясо по-французски.

– На кулинарные курсы записаться, что ли, – проворчала я. – Все словно с ума посходили: Агатка пирог печет, этот мясо по-французски.

– Агата Константиновна пироги печет? – проорал Берсеньев из кухни. – Удивила. Я-то думал, она умеет только прокурорских в тоску вгонять.

– У нее много талантов, которые тебе и не снились, – сказала я, появляясь в огромной кухне-столовой, а также гостиной.

– Сплю я без сновидений, – хмыкнул Берсеньев. – Преимущество человека с чистой совестью.

«Врешь, гад, – подумала я. – Но комментировать мы это не будем, раз уж я решила лежачего не бить». Он стоял возле плиты, что-то там колдуя, а я села в кресло напротив окна, восхищаясь видом.

– Что привело тебя ко мне, прекрасное создание? – спросил Берсеньев.

– Знамо дело, бомж.

– Так его ж похоронили. Валяй, рассказывай.

Вторично рассказывать до мельчайших деталей было неохота, но я поднапряглась. Берсеньев слушал и время от времени кивал. Когда очередь дошла до братства, я решила показать Берсеньеву бумаги в папке, но он лишь рукой махнул.

– Верю на слово. Ты ж у нас не только выдающийся юрист, но и журналист-недоучка и сравнительный анализ, разумеется, провела блестяще.

К тому моменту, когда я закончила рассказ, и мясо подоспело. Мы устроились за большим столом со стеклянной столешницей.

– Какое вино предпочитаешь? – спросил Сергей Львович.

Один из многочисленных кухонных шкафов у Берсеньева был забит бутылками, лежали они рядком в специальных ячейках, возле них он и замер.

– Чего ты спрашиваешь, я же все равно не разбираюсь.

– Ну, так учись. Что ж, если выбор за мной, будем пить чилийское.

– Да хоть монгольское.

– Дура, от жизни надо получать удовольствие.

Он открыл бутылку, разложил мясо по тарелкам, а потом налил вина в бокалы. Мы выпили и принялись есть.

– Тебе бы шеф-поваром в ресторан, – сказала я.

– Талантливый человек талантлив во всем.

– Не томи, талантливый. Что ты обо всем этом думаешь?

– Пока ничего. Вот доем и думать начну. И ты не сиди с постным видом, а жуй.

Бутылку вина мы допили, мясо съели, а он все молчал.

– Ты нарочно, да? – не выдержала я.

– Жизнь прекрасна, – хмыкнул он. – И не смей ее портить. С бомжем твоим разберемся. Эка невидаль.

Я собрала посуду, сунула ее в посудомоечную машину, а Берсеньев устроился в кресле, блаженно потянулся, потом закинул руки за голову, сцепил их замком и стал насвистывать.

– Нет, ты точно издеваешься.

– Ладно, внимай. Что мы имеем? Парень восемнадцати лет от роду живет один, вечера проводит за компьютером… После смерти бабки история трагической кончины родителей вдруг его заинтересовала. Свидетельство тому фотография в книжке и рассказ приятеля. Положим, твоих блестящих способностей у него нет, но, шаря в Интернете, он мог наткнуться на сайт «Братства» и обратить внимание на странную схожесть текстов. Что он сделает в этом случае?