Алла Полянская - Вдвоем против целого мира Страница 32

И, конечно, самой первой нужно разыграть Соню – она ведь у Дариуша давно на крючке, это будет так смешно, что забыть невозможно.

А главное – Дариуш больше не станет смотреть на Соню так, как раньше. Когда втаптываешь кого-то в грязь, уважать этого человека перестаешь, и он становится неинтересен. Даже чучело отравленного ими кота оказалось не таким смешным, как полуголая Соня, удирающая сквозь заросли домой, где она была не нужна ни единому человеку. Это было еще забавнее, чем сам розыгрыш.

И через двадцать лет Соне предстояло послужить реквизитом в ее интриге.

То, что бывшие приятели добились успеха и обрели некую известность, оказалось очень кстати. Кадры удачных розыгрышей на сайте, который они с Дариушем создали, станут популярными именно потому, что и Соня, и Влад, и даже Мишка – люди в определенном смысле известные. И весь этот бал, задуманный с прицелом на совершенно определенного человека, разворачивался как положено. Все вели себя так, как она и предполагала – кроме идиотки Сони, которая оказалась вдруг неожиданным препятствием в ее идеальном плане. Но Сонька же ей и помогла, сама того не зная, и этого никто не мог предвидеть.

Татьяна сжала губы – ну что ж, все в итоге обернулось к лучшему. Сукин сын заплатит и будет делать все, что она ему велит.

Бывший следователь Прокофьев жил на Правом берегу в частном доме. Проехав по улице, Реутов наконец обнаружил искомый дом. Хозяин ждал их у калитки, в вольере рычал и бесновался волкодав.

– Идемте в дом, тут он нам поговорить не даст.

Прокофьев пошел по дорожке, они потянулись за ним, сопровождаемые особо изощренными собачьими проклятиями.

– Не любит чужих. – Прокофьев жестом пригласил их войти. – Проходите, ребята. Я тут чайку сообразил, жена печенья напекла, сядем и поговорим.

Это был невысокий лысоватый человек в очках, худощавый и аккуратно одетый. Видно, что на земле он стоит двумя ногами, и память его в порядке, хоть лет ему уже хорошо за семьдесят.

– Анатолий Федорович, да мы ненадолго.

– А хоть и ненадолго. – Прокофьев поставил на стол цветные чашки. – Угощайтесь, коллеги, вот черный чай, это – зеленый, выбирайте.

Сам он налил себе зеленого и отпил, блаженно прищурившись.

– Ты мне сказал, что девочку Шумиловых все-таки нашли.

– Нашли. – Реутов налил себе зеленого чаю, пахнущего жасмином, и взял из вазочки печенье. – В озере на участке Шумиловых, в пакете скелетированные останки.

– Невозможно. – Прокофьев поставил чашку на стол и посмотрел на гостей в упор. – При мне дно озера, как и всех близлежащих водоемов, обследовали, тела там не было.

– Мы знаем. – Реутов отпил чай, оказавшийся отменным. – Экспертиза установила, что останки брошены в озеро не ранее чем за неделю до момента их обнаружения.

– Значит, все это время кто-то знал, где тело. – Прокофьев долил себе чаю. – Это кто-то местный, ребята, кто не вызвал подозрений тогда, как не вызывает и сейчас.

– Мы пришли к тому же выводу. – Виктор наконец тоже решился налить себе чаю. – Он либо убил Лизу, либо просто зачем-то хранил ее тело.

– Мы хотим спросить вас вот о чем. – Реутов понимал, что нужна осторожность, чтобы не обидеть старого следователя. – Когда я изучал дело, мне показалось, что вы закрыли его как-то очень поспешно, будто по приказу.

– Так оно и было. – Прокофьев вздохнул. – У меня возникло множество вопросов, но старик Шумилов нажал на все рычаги, и мне приказали закрыть дело об исчезновении девочки, хотя я собирался переквалифицировать его как убийство. Но начальство приказало свернуть поиски, что я и сделал. Все эти годы я думал над ним, скопировал себе все документы, фотографии, но не пришел к однозначному выводу.

– Но зачем Шумилову понадобилось прекращать поиски?

– Могу предположить, что он знал, кто убил Лизу, и пытался защитить убийцу. Вероятно, он был уверен, что его внучка Соня убила сестру, и сделал все, чтобы дело закрыли и сдали в архив как нераскрытое.

– То есть?! – Дэн даже чашку опустил на стол. – С чего вы это взяли?!

– Потому что я и сам подозревал девчонку.

Такого поворота никто не ожидал. Реутов и Виктор переглянулись – ничто в деле не указывало на то, что Соня причастна к гибели сестры.

– В документах этого нет. – Прокофьев покрутил в руках чайную ложечку, собираясь с мыслями. – Просто нечего было подшивать в дело, девчонка находилась на реке с кучей других детей. Но дело в том, что как раз в такой куче она запросто могла ненадолго отлучиться, чтобы встретить сестру и убить ее. Причины у нее были, и весьма веские. Вы знаете, что эти Шумиловы были моральные уроды, а ее мамаша, Наталья, была настоящая сумасшедшая? Они над девчонкой просто издевались.

– В курсе. – Реутов вздохнул. – Только что беседовали с Анжелой, подругой Лизы.

– А, хитрая цыганка? – Прокофьев фыркнул. – Та еще штучка, но Соню она защищала, как наседка цыпленка. Не знаю почему. Для деревенской девчонки, выросшей в пьющей семье, она была слишком умная и слишком чистая, вечно торчала у Шумиловых в доме, а если не у них, то у Оржеховских. Что с ней стало?

– Она вышла замуж за владельца сети аптек «Чистый родник» и заправляет всем очень успешно.

– Значит, ухватила свой шанс, молодчина. – Прокофьев засмеялся. – Не напрасно она там терлась, понимала, к какому берегу надо прибиться, это хорошо. Мамаша-то ее уже тогда попивала, да. Так вот, ребята, что я думал тогда и думаю сейчас: Лизу убила ее сестра. Ну, ни у кого больше не было мотива для этого. Причину смерти выяснили?

– Да, удар тупым предметом в височную кость. – Реутов смотрел в темное окно. – Перед смертью ей нанесли повреждения: трещина в глазничной кости, сломанная скула и челюсть.

– Избивали. – Прокофьев кивнул. – То есть это была эмоциональная вспышка. И причин ненавидеть эту несчастную девочку не было ни у кого, кроме ее сестры. Да, я не смог этого доказать, как только я попытался копнуть в этом направлении, мне приказали закрыть дело. Но старик что-то такое, я думаю, подозревал. Соня эта… вроде бы воды не замутит, а только не верил я ей. У нее единственной из всех был мотив, и возможность тоже теоретически была.

– Притянуто за уши.

– Она могла это сделать. – Прокофьев упрямо смотрел на Реутова. – Никто там время не засекал, теоретически она могла убить сестру, спрятать труп и тут же вернуться к компании, просто нырнув в реку, так что и крови на ней не осталось, когда она снова там появилась. Никто не заподозрил, да и не заметил, потому что хитрая бестия ничем себя не выдала.

– Не много ли вы приписываете тринадцатилетнему ребенку?

– У этого ребенка в спальне были книги, которые я и сейчас не в состоянии читать. – Прокофьев значительно поднял палец. – А она их читала и даже пометки на полях делала. В тринадцать лет – Курта Воннегута и Тэннесси Уильямса, вкупе с Оруэллом, как и «Психоанализ» – это, ребята, слегка перебор, вот как хотите. А она это читала, причем в оригиналах. По-английски и по-немецки.

– Она была внучкой профессора и дочерью ученого.

– Ладно, предположим, наследственность и окружение сделали свое дело. – Прокофьев встал и снова налил воды в чайник. – Но это говорит о том, что она уже тогда была гораздо умнее детей ее возраста, и подходить к ней как к ребенку это ошибка. И ее чокнутая мамаша это отлично знала, у шизофреников такая чувствительность иногда развита, хотя никто их показания в расчет не принимает, но в данном случае стоило посмотреть, с какой ненавистью мамаша смотрела на младшую дочь. Нет, ребята, как только я копнул в эту сторону, старик тут же дал мне по рукам. Какие еще нужны доказательства? Ради кого он бы стал так рисковать? А у него были огромные связи, он же работал на оборону?

– В каком смысле?

– В прямом. – Прокофьев хмыкнул. – Подразделение, которое он возглавлял, только номинально числилось за институтом, а подчинялось напрямую Министерству обороны и спецслужбам. Что-то он для них разрабатывал настолько ценное, что ему позволили выстроить эти хоромы с башней, и машину дали служебную – не «Победу» какую-то, а «Мерседес»! Телефонная связь оплаченная, да много всего. И когда он потребовал свернуть расследование, его свернули.

– Но процедура…

– Денис, какая процедура! Генералу позвонили и приказали.

– Генералу приказали?!

– Да, с самого верха был звонок – все закрыть, баста. В течение часа я отправил дело в архив, ослушаться прямого приказа я не мог. Так что это, по-твоему? Нет, как хотите, но девочку убила ее сестра, и семья это знала.

– Доказательств нет.

– И не будет. – Прокофьев вздохнул. – Девчонка все спланировала, местность она знала отлично, спрятала тело так, что никто не нашел, а потом перепрятала останки.