Патриция Хайсмит - Незнакомцы в поезде Страница 32

Конечно, она подразумевала, что это она больше с ним не счастлива. Но если она его не разлюбит, он из кожи вон вылезет, чтобы сделать ее счастливой! Он будет боготворить ее, служить ей!

— Я счастлив, когда ты рядом. Ты — все, что у меня есть.

Он склонил лицо еще ниже, и из его груди вырвались рыдания. Предательские, бесстыдные, они долго не хотели униматься, до тех пор пока рука Анны не легла на его плечо. И хотя Гай был благодарен ей за этот жест, он едва не отпрянул. В ее касании он почувствовал лишь жалость и сострадание к другому человеческому существу.

— Приготовить тебе завтрак?

В голосе Анны звучало сдержанное раздражение, но также и готовность простить, и Гай понял, что уже раз и навсегда прощен — за драку в баре. А правды она никогда не узнает, и не узнает никто на свете.

25

— Плевал я на ваше мнение!

Поставив ногу на кресло, Бруно свирепо глядел на Джерарда. Белобрысые тонкие брови были сдвинуты и топорщились, как у кошки, да и вообще всем своим видом он напоминал малость полинявшего, разъяренного тигра.

— Я не говорил, что у меня есть какое-то мнение. — Джерард пожал сутулыми плечами.

— Вы намекали.

— Ни на что я не намекал. — Джерард издал смешок, покатые плечи затряслись. — Вы меня неправильно поняли, Чарльз. Я не утверждаю, что вы намеренно сообщили кому-то о своем отъезде. Я думаю, вы сболтнули случайно.

Бруно глядел на него не мигая. Джерард заявил, что они с матерью наверняка замешаны в убийстве и что это определенно сделал кто-то из своих. Он также знал, что их пятничная поездка была запланирована лишь накануне вечером. И он заставил Бруно притащиться сюда, на Уолл-стрит, чтобы изложить свои соображения! Бруно знал, что у Джерарда против него ничего нет, как бы детектив ни пытался убедить его в обратном.

— Ну так что, я могу откланяться?

Джерард перебирал бумаги на столе с таким видом, словно имел какие-то основания продолжать тратить его время.

— Погодите минуту. Выпить не желаете? — Джерард кивнул на бурбон, стоящий на полке.

— Нет, спасибо. — Выпить Бруно желал, но точно не с Джерардом.

— Как себя чувствует ваша матушка?

— Вы уже спрашивали.

Мать чувствовала себя плохо, не спала ночей, именно поэтому Бруно спешил домой. И то, что Джерард притворялся сейчас другом семьи, заставило его вскипеть от ярости. Джерард не друг семьи, он друг папаши!

— Кстати, мы не собираемся поручать расследование вам.

Джерард поднял глаза от своих бумаг, и его круглое, розовое, рябое лицо расплылось в улыбке.

— Это дело до того любопытно, что я готов заняться им безвозмездно.

Он закурил очередную сигару, формой напоминающую его толстые пальцы. Бруно с отвращением смотрел на поношенный светло-коричневый костюм с жирными пятнами на лацканах, на чудовищный галстук мраморной расцветки. В Джерарде его раздражало все. Раздражала медлительная речь, раздражали воспоминания о том, что прежде он видел Джерарда лишь в обществе папаши. К тому же Артур Джерард не был похож на детектива. И даже на детектива под прикрытием. Бруно поверить не мог, что этот толстяк в самом деле первоклассный сыщик.

— Ваш отец был очень хорошим человеком. Жаль, что вы так плохо его знали.

— Я хорошо его знал.

Рябые, светло-карие глазки Джерарда смерили Бруно тяжелым взглядом.

— Полагаю, он знал вас лучше, чем вы его. Он оставил мне несколько писем — о вашем характере, о своих планах относительно вас.

— Он меня вообще не знал. — Бруно вытащил сигарету и непринужденно уселся.

— Вы ведь ненавидели отца?

— Это он меня ненавидел.

— Вы ошибаетесь. Именно поэтому я и говорю: вы плохо его знали.

Бруно вцепился в подлокотник, взмокшая ладонь скрипнула по лакированному дереву.

— К чему все это? Для чего вы меня тут задерживаете? Моя мать нездорова, и я хотел бы вернуться домой.

— Надеюсь, она скоро поправится. Мне нужно задать ей несколько вопросов. Хорошо бы завтра.

От гнева у Бруно жар прилил к шее. Грядущие несколько недель будут для матери тяжелыми, а Джерард только усугубит ее страдания, потому что он враг им обоим. Бруно встал, набросил на руку сложенный плащ. Джерард не обратил на это никакого внимания и как ни в чем не бывало распорядился:

— А теперь напрягите-ка память. Где вы были и с кем встречались в ночь с четверга на пятницу? В без четверти три вы оставили мать с мистером Темплтоном и мистером Руссо у входа в клуб «Ангел». Куда вы направились?

Бруно вздохнул.

— В «Горячий гамбургер».

— Встретили там кого-нибудь знакомого?

— Я там ни с кем не знаком. Разве что с тамошней кошкой.

— А потом куда?

— В бар «У Кларка» на Третьей авеню.

— С кем-нибудь там виделись?

— Ну да, с барменом.

Джерард улыбнулся.

— А бармен утверждает, что вас не видел.

Бруно помрачнел. Полчаса назад Джерард обошелся без этой детали.

— Ну и что? Он мог не обратить на меня внимания в толпе.

— Вас знают все бармены. И они утверждают, что вас там не было. Как и толпы — откуда ей там взяться в ночь на пятницу, в четвертом часу? Я просто хочу помочь вам вспомнить, Чарльз.

Бруно раздраженно поджал губы.

— Может, я и не был у Кларка. Вообще-то обычно я заглядываю туда выпить последнюю на сон грядущий, но в тот раз мог и еще куда-то пойти. Может, я вообще домой пошел. А наутро мы с матерью много с кем говорили — звонили друзьям попрощаться перед отъездом.

— О, мы их всех непременно допросим. Но давайте по-честному. — Джерард закинул ногу на ногу и принялся сосредоточенно раскуривать сигару. — Неужели вы среди ночи оставили мать и ее друзей, чтобы купить гамбургер и тут же в одиночестве пойти домой?

— Почему бы и нет? Может, я хотел протрезветь.

— Мне нужен менее туманный ответ.

— Слушайте, я был пьян! Так что имею полное право отвечать туманно!

— Меня интересует даже не то, куда вы пошли. Главное, кого из знакомых вы там встретили. Кому вы проговорились, что на следующий день уезжаете в Мэн? Вам самому не кажется подозрительным, что вашего отца убили, как только вы уехали?

— Никого я не встречал. Хотите — допросите всех моих знакомых.

— То есть вы просто бродили один до пяти утра?

— А с чего вы взяли, что я вернулся домой в пять утра?

— Так мне сказал Герберт. Вчера.

Бруно вздохнул.

— Почему же он этого в субботу не вспомнил?

— Ну, я всегда повторяю, что память — штука переменчивая. Вчера человек ничего не помнил, а сегодня вдруг бац — и вспомнил. И вы тоже вспомните. Можете быть свободны, Чарльз. — Джерард небрежно махнул рукой. — Надолго не прощаюсь.

Пару секунд Бруно медлил, подыскивая какой-нибудь хлесткий ответ, но, так ничего и не сочинив, вышел из кабинета. Хлопнуть дверью тоже не удалось, ее задержало встречным потоком воздуха. Бруно прошагал по унылому, обшарпанному коридору «Конфиденциального детективного бюро». Громко стучала пишущая машинка, Бруно слышал ее стук на протяжении всего разговора с Джерардом. Джерард любил ввернуть «мы» по поводу и без повода. И вот они, эти «мы», тюкают по клавишам за дверьми кабинетов. Бруно кивком попрощался с секретаршей мисс Грэм, которая час назад выразила ему свои соболезнования. Час назад он явился сюда в приподнятом расположении духа. Он был твердо намерен не поддаваться на провокации Джерарда. А в результате? Да, шуточки Джерарда в адрес матери гарантированно выводили его из себя. Ну и пусть! Что у этой братии есть против него? Пшик! Какие у них улики? Ложные!

Бруно подумал о Гае и заулыбался. Он ни на секунду не позволил себе даже вспомнить о Гае, когда Джерард донимал его расспросами о ночи на пятницу! Гай и Бруно! Им нет равных! Как бы ему хотелось, чтобы Гай был сейчас рядом. Они взялись бы за руки и послали мир ко всем чертям! Они сделали то, что еще никому не удавалось! Они как два метеора, которые прочертили небо и растворились, а люди таращатся на то место, где только что пылал алый след, и гадают, не разыгралась ли у них фантазия. Вспомнилось стихотворение, которое очень точно выражало его теперешние мысли. Вроде оно даже было у него с собой… Бруно зашел в бар на Уолл-стрит, заказал себе выпить и раскрыл записную книжку. В самом деле, в кармане ее обложки лежал маленький листок, вырванный из сборника поэзии еще в годы колледжа.

ТУСКЛЫЕ ГЛАЗА

Вейчел Линдсей

Нельзя позволить душам молодымЗачахнуть, не успев раскрыть себя.Преступно чад растить, чей взгляд так тускл,Так туп, безволен, по-коровьи вял.

Их души истощились без мечты,Они не служат, позабыв богов,Они не жнут свой скудный урожайИ умирают как безмозглый скот.

Они с Гаем не такие, они не безмозглый скот. И пожнут они щедрый урожай. Бруно с радостью дал бы Гаю денег, если бы тот согласился их принять.