Юлия Шилова - Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души Страница 32

— Ой, не знаю, Анечка, ничего не знаю. А еще вчера вечером сюда двое мужиков пожаловали.

— Да ты что? — Я уставилась на деда Герасима, словно на привидение, и даже открыла рот.

— Да я их в первый раз видел, ей-богу. Двое молодцов удальцов в нашу забытую богом деревню приехали и всех местных бабок и их дома обсмотрели. А на нас много времени не надо, всех можно по пальцам пересчитать и пальцы еще останутся.

— А что они хотели-то?

— Спрашивали, не сдает ли кто дачу на лето?

— Какую дачу-то? Здесь вообще приличных домов нет. Несколько жалких избушек.

— Вот они и спрашивали, не сдает ли кто свою избу? Я и спрашиваю, зачем, мол, вам изба-то, а они говорят, что охотники. Мол, тут охотиться хорошо, да и рыбку ловить тоже. Только, знаешь, рожи у них совсем не охотничьи, уголовные рожи, как у братков.

— А нынче братки — самые главные охотники. Их хлебом не корми, дай поохотиться. Ну, ты объяснил, что здесь никаких свободных дач нет?

— Сказал. А они стали расспрашивать, какая изба кому принадлежит, можно ли тут дом построить.

— Они что, тут строиться собрались?

— Просто спрашивали.

— Я надеюсь, ты сказал им, что это невозможно?

— Сказал. У нас тут вроде земля брошенная, строй не хочу. Только ведь она государственная. Это кажется, что земля ничейная, а начнешь строить, сразу из района участковый приедет и признает стройку незаконной. Хлопот и штрафов не оберешься.

— На какой машине они приезжали?

— Японская какая-то. Я в машинах не разбираюсь. Я в молодости только на мотоцикле ездил. — Дед вновь почесал затылок.

— А откуда ты тогда знаешь, что машина японская?

— Я у них сам спросил, что это за машина? Сказали, что, мол, японский автомобиль. Только я марку запамятовал.

— Ну, а номера-то хоть запомнил? — Разговор этот все больше меня раздражал, и я смотрела на деда подозрительно, словно и в самом деле решила, будто у него началась белая горячка.

— Не записал. А зачем?

— Да так, на всякий случай.

Дед вновь потянулся к рюмке и забормотал себе под нос:

— Зачем мне номера записывать, если их машина вон, в огороде стоит. Они у Матрены поселились. Варвара их не захотела пускать, а Матрена пустила. Они ей денег дали. Вот она сегодня в город-то за продуктами и поехала. Я у них сам ружья охотничьи видел. И удочки. Обмундирование имеется.

Не выдержав, я встала и нервно заходила по избе, подошла к окну, посмотрела на Матренин дом и задумчиво спросила:

— А как ты думаешь, зачем они сюда приехали?

— Да если б я знал…

— Ты считаешь, они в самом деле охотники?

— Не думаю. У нас тут охотиться особо не на кого. Настоящий-то охотник завсегда места знает. Что ж это за охотники, которые едут неизвестно куда и неизвестно зачем. Они меня спрашивали на кого у нас поохотиться можно, а я им и говорю, что у нас зверья почти нет, одни зайцы. Да и рожи у них, словно они не на зверей охотятся, а на людей.

— А на рыбаков мужики непохожи?

— А черт их знает, может и похожи… Только на тех, которые рыбу динамитом глушат…

— А сейчас они где?

— Недавно удочки взяли и на реку пошли.

— Очень хорошо. Замечательно.

— Что ж хорошего-то?

— А то, что мы с тобой на кладбище сходим.

— Зачем?

— Затем, что ты мне все покажешь. Я своими глазами твои чудеса увидеть хочу.

— Тогда, может, лопату возьмем?

— Лопату-то зачем? — Я опять начала терять терпение.

— Посмотрим, перебрался покойник в мою могилу или нет.

— Ты среди бела дня копать собрался?

— А что тут такого?

— Хорошо, возьми лопату на всякий случай. Мне и самой интересно. Взглянув на часы, я поняла, что у меня не так много времени, и решила действовать быстрее.

Глава 14

На месте мы оказались довольно быстро. Остановив машину у входа на кладбище, я громко хлопнула дверцей и посмотрела по сторонам. Дед Герасим достал лопату и деловито направился к захоронению уголовника.

— Ну что ты сразу лопату-то взял? — раздраженно спросила я и злобно посмотрела на деда. — Что тебе приспичило?

— Ты же сама сказала, мол, возьми на всякий случай.

— Я имела в виду, чтобы она на всякий случай лежала в багажнике.

— Да какая разница, лежит она в багажнике или я ее в руках понесу, — никак не хотел сдаваться дед.

— Большая. Твоя лопата наводит меня на невеселые мысли. В конце концов, сейчас день. Мало ли кто тут может появиться.

— Да тут отродясь никто не хаживал.

— Ты всегда так говоришь. Только непонятно, откуда здесь тогда уголовник взялся и эти два «охотника».

Видимо, мои слова произвели на деда Герасима должное впечатление. Он остановился и как-то странно посмотрел на меня.

— Анюта, а ведь у нас раньше и в самом деле тихо было. Но как только ты приехала…

Я остановилась и обернулась к старику.

— Хочешь сказать, что с моим появлением в вашей деревне стало твориться черт-те что?

— Нет, ты не подумай плохого. Просто это какое-то совпадение, а я…

Не успев дослушать последнюю фразу, я заорала от ужаса. Дед оказался прав, и насчет белой горячки я явно поторопилась. Могила, которая должна было быть зарытой, была открыта. Увиденное произвело эффект разорвавшейся бомбы и заставило меня пошатнуться, я чуть было не потеряла сознание. Ухватившись за деда, я протерла глаза, отказываясь им верить.

— Дед, да что ж это такое делается? Неужели кто-то решил сыграть с нами дурацкую шутку?

— Да на шутку это совсем не похоже.

— Тогда как сие объяснить? Ведь так не бывает.

— И я говорю, что так не бывает. Хоронили в одном месте, а могила получилась в другом. Ты только посмотри, как трогательно нашу березку пересадили. Аккуратно, как будто она там и росла.

— Дед, а кто это сделал? — Я никак не могла прийти в себя.

— Не знаю. Анька, а давай посмотрим, лежит в могиле наш уголовник или нет?

— Ты что, все же собрался копать?

— Но ты же ночевать не останешься, а то могли бы это проделать ночью. Одному мне как-то боязно.

Дед сел рядом с могилкой и закурил.

— Я ночевать не могу. Меня дома муж ждет.

— Какой муж? — Дед прищурился и вопросительно посмотрел на меня.

— Ну, не муж, а сожитель… Вернее, не сожитель, а любовник… Вернее, не любовник, а любимый…

— Ты что, за пару дней уже успела мужчину найти?

— А я его и не теряла. Вернее, думала, что потеряла, а он, оказывается, и не терялся. Это тот женатый, я тебе про него рассказывала. Он из семьи ушел, на развод подал. Скоро у нас свадьба. Я всю жизнь мечтала надеть белое платье. Такое, знаешь, чтобы декольте было поглубже да фата подлиннее.

Дед смачно затянулся и неодобрительно покачал головой:

— Значит, решила семью разрушить?

— Я ничего не разрушала. Там давно один пепел.

— На чужом горе решила собственное счастье построить?

— Дед, перестань меня пилить! И так тошно. Он человек взрослый, соображает, что делает.

— А вот и не соображает. А когда начинают соображать, то уже слишком поздно. Опомнись, Анька, не бери грех на душу. Что, у вас в городе холостых не осталось?

— Смотря каких холостых. — Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, и поняла, что больше не могу и не хочу говорить на эту тему. — Был бы холостой, за женатого бы не цеплялась! Люблю я его, дед, понимаешь, люблю!

— Так и люби на здоровье. Встречайтесь, чтобы никто не знал.

— Так он сам не хочет, со мной жить собрался.

— Надолго ли? Пока по семье не соскучится?

— Хватит! — закричала я так громко, что у меня зазвенело в ушах. — Хватит! Давай копать!

Дед кивнул и взял лопату в руки. Он начал копать, я встала рядом и принялась наблюдать за процессом. Всякий раз, когда старик разгибался, чтобы отбросить землю в сторону, он оглядывался по сторонам и прислушивался к каждому шороху.

— Сегодня ночью дождь был. Земля хорошая, влажная. Анька, тут работы на целый день.

— А ты с умом копай. Сбоку подкопай, и все. Если уголовник там, то мы увидим его ноги или голову.

— Я так и сделаю. К чужому мужу торопишься?

— Дед, хватит, — уже более спокойно сказала я и с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться. — Я со своим дерьмом сама разберусь.

— Разбирайся, дочка. Разбирайся и постарайся принять правильное решение. Только знай, что это дерьмо не твое, а чужое. Ты слишком хороша, чтобы в чужом дерьме копаться. На кой черт оно тебе сдалось? Ты посмотри на себя в зеркало. Тебе ведь только свистни.

Я уже устала свистеть. Ничего хорошего не получается. Всю свою сознательную жизнь больше всего на свете я боялась любви. В жизни мне удавалось все или почти все, но не отношения с мужчинами. Эту науку я так и не смогла постичь. Никакая страсть не может сравниться с любовными муками. Все мои многочисленные романы оборачивались неудачей.