Эрик Ластбадер - Цзянь Страница 32

- Я хочу знать, - сказала она, - были ли вы на реке Сумчун в тот день, когда там был Джейк. Он отхлебнул из своей чашки.

- Это так важно?

- Может быть, - ответила она. - Это бы объяснило многое.

- Понятно. - Он поставил свою чашку между ними. - Если бы я сказал, что был, это бы расставило все точки над i. Вы бы получили простой ответ на все ваши вопросы.

- Нет в жизни ничего простого, - сказала она, пытаясь поддеть его, но чувствуя, что это ей не удалось.

Она хоть и злилась на него за эту неуязвимость, но ей хотелось понять его, как будто в этом случае она могла бы лучше понять и самого Джейка.

- У вас еще и хорошая память, - похвалил он, - вдобавок к здравости суждений.

- Почему вы не хотите мне ничего говорить? - крикнула она, внезапно вспылив.

- По той же самой причине, по которой взрослые не говорят детям все, что им бы хотелось знать.

- Я ребенок? - вспыхнула она. - Вот, значит, в каком свете вы меня видите!

- Если вы и впредь будете делать такие же поспешные выводы из моих слов, рассудительно заметил он, - я, пожалуй, лучше вообще буду молчать.

В тишине, последовавшей за этим, пронесшийся по энгаве ветерок начал вращать фурии. Его мелодичное позвякивание обрызгало их, как дождиком.

- Слова есть только слова, - сказал он, немного помолчав. - Им можно верить и не верить.

- Что вы говорите?

- Только то, что вы можете не поверить моим ответам на ваши вопросы.

- А вдруг поверю. Почему вы не хотите рискнуть?

- Не хочу рисковать получить в ваших глазах репутацию лжеца.

Джейк, - подумала она, - в какую авантюру ты опять встрял?

Справа от них фурии опять шевельнулся под внезапным порывом ветра, его три тонких металлических лепестка, сойдясь вместе под крышей колокольчика, исторгли из него каскад мелодичных звуков, рассыпавшихся по энгаве и улетевших дальше, в сад. В начинающейся жаре этот неземной перезвон был звуком, на котором можно сконцентрироваться, настраивая свои мысли на возвышенное. Его вездесущее присутствие, как повторение заклинания, позволяет вырваться из расслабляющей летаргии.

Наполняя воздух своими серебряными переливами, фурии пел свою летнюю песню.

Воздушному кондиционеру, установленному в "Ниссане", явно не хватало мощности. Пиджак Джейка уже давно покоился на заднем сидении, как изможденный боец. Его рубашка с расстегнутым воротником была в темных пятнах от пота, особенно под мышками, на животе и спине.

Около полудня, забравшись довольно далеко к северу от урбанистического кошмара Токио, он остановился в придорожной харчевне перекусить. Заказал жареного угря - традиционное летнее блюдо, предположительно вливающее в измученный жарой организм жизненные силы. С удовольствием вытянув затекшие ноги, ел и оглядывал окрестности. Вдоль магистрали стояли деревянные домики. Двери большинства были открыты настежь. Старики в одном нижнем белье сидели на энгаве, обмахиваясь веером медленными, механическими движениями.

Закончив трапезу, пошел в кустики помочиться, прежде чем отправиться дальше. Стоя за высоким кустом самшита, в тени которого было все же попрохладней, слышал позвякивание вращающегося фурина. Говорят, что его мелодии охлаждают дух человека, измученного жарой. Неизвестно, как насчет духа, но температуру внутри "Ниссана" она не снизила. Хотя Джейк и поставил его в тенечке, но, когда он открыл дверцу, его встретила душная жара. Завел мотор и двинулся дальше на север.

Впереди, на горизонте, высились Японские Альпы. Возделанные поля мелькали справа и слева зеленью различных оттенков. Внезапно он почувствовал, что стало прохладнее, и одновременно краски за обочиной дороги стали гуще: солнце зашло за стайку облаков.

Джейк понимал, что жутко рискует. Если информация, которую он добыл в доме Комото, была неверной, он теряет драгоценное время, разыскивая Марианну в этих местах. Но чем больше он раздумывал, тем логичнее ему казалось, что именно здесь должен теперь скрываться Ничирен. Хорошо укрепленный дом в горах легче защитить, чем квартиру в густонаселенном Токио. После нападения на Дом Паломника логично предположить, что Ничирен удвоил бдительность, вполне справедливо ожидая нового проникновения в свой лагерь.

Джейк надеялся, что действует правильно. Но он также понимал, что отчаяние - не лучший советчик, и оно вынуждает его делать такие шаги, пойти на которые в нормальной ситуации он мог бы только после серьезных раздумий. Что и говорить, место это опасно для такого рода спонтанных действий. Так что опасность весьма реальная.

Теперь горы возвышались уже справа и слева от дороги. Несколько раз он должен был выезжать на полосу встречного движения и, нажимая изо всех сил на клаксон, обходить неповоротливые и медлительные туристические автобусы, все чаще и чаще попадающиеся на пути по мере приближения к горному хребту Хида.

Скоро будет дождь, - подумал он, выключая надоевший шумный кондиционер. Он был уже на высоте нескольких тысяч футов над уровнем моря, и прямо-таки физически ощущалось снижение и жары, и влажности. Несмотря на угрозу дождя, он опустил окно. Встречный ветерок приятно щекотал лицо, и он сразу же почувствовал себя посвежевшим.

Упали первые капли. Поцу-поцу, - подумал Джейк. Говорят, что ощущения играют в жизни японцев большую роль, чем другие органы чувств. Поэтому и их язык описывает скорее ощущения, получаемые человеком от того или иного явления, нежели их вкус или запах. Вот и поцу-поцу из той же оперы. Слово это буквально значит "капли, падающие на тебя время от времени". Джейк знал, что, если дождь усилится, ему надо будет остановиться. Это не та дорога, по которой можно ехать в сырую погоду: слишком часто ее обочина идет по самому краю пропасти.

Он недовольно пробурчал, глядя на клубящиеся впереди тучи, в которых поблескивали молнии. Стало значительно темнее. Через минуту громовые раскаты раскололи низкое небо.

- А, черт! - выругался он, врезаясь в стену падающей воды.

Мир стал серо-зеленым, и очертания его нечетко виделись сквозь эту завесу. Он включил дворники сразу на максимальную скорость.

Вот так льет! - подумал он. - Надо искать укрытие.

И через несколько миль из дождевой мути вынырнула деревушка. Очевидно, не одному ему пришла в голову эта идея, потому что улица была сплошь заставлена се

ребристыми туристическими автобусами и автомашинами.

Джейк втиснулся между "Тойотой" и щегольским "Мерседесом". Он выключил двигатель и чуть-чуть опустил стекло для вентиляции салона.

Лето, - подумал он, смотря сквозь эту щелочку на затянутое тучами небо. Как я любил это время года, будучи пацаном. Теперь все по-другому. Что поделаешь? Это не лучший сезон для взрослых людей.

С полным безразличием он смотрел, как открывается дверь "Мерседеса" и из нее сначала показался элегантный зонтик в синюю и зеленую полоску, а за ним и блондинка в белой блузке без рукавов и темно-синей легкой юбке. Следом за ней из машины вылезла девочка лет шести, ее сильно уменьшенная копия. Вместе они направились через обшарпанную улицу по направлению к чайной с запотевшими окнами.

Снова громыхнуло, двигаясь по небу слева направо, как письмена на божественных скрижалях. Через две машины за "Мерседесом" четверо мужчин вылезли из явно взятой напрокат "Субару". По-видимому, у них был один на всех дешевенький черный зонтик. Мужчины были крупными, очевидно, решили поразмяться, придумав хитрый способ, как это сделать по очереди. С зонтиком в руке каждый вылезал из машины, делал пару приседаний, крутил торсом, задирал ноги и так далее, а потом передавал зонтик другому, а сам возвращался на свое место. Наверное, это альпинисты или...

Джейк внезапно весь напрягся. Он быстро протер рукой запотевшее ветровое стекло и завел двигатель. Тотчас же заработали дворники, очищая стекло снаружи. Теперь Джейк был полностью уверен, и сердце его забилось чаще. Он узнал одного из мужчин, закрывающего теперь за собой дверцу голубой "Субару": КГБ, Первое главное управление, Отдел внешней разведки.

Остальные трое уже сидели там. Дождь постепенно утихал, и, как только дверь захлопнулась, водитель начал сдавать назад, выбираясь из узкого промежутка между машинами.

Уже несколько часов они слышали низкие раскаты грома, доносящиеся из свинцовых туч, расползающихся по ущелью и долинам ниже их убежища. Гроза распространялась по Японским Альпам, как приливная волна, затопляя все на своем пути, превращая горные пики в острова над колышущимся морем облачности.

Ничирен остался внутри дома, чтобы подумать над хитрыми комбинациями, сложившимися на трех досках для вэй ци. Игра на всех трех достигла средней стадии, и положение было настолько сложным, что Марианна оставила всякую надежду увидеть в конфигурации шашек возможности для атаки и обороны. Кроме того, ей не хотелось смотреть на эти доски, напоминающие ей о Джейке.