Кому она рассказала? - Робертс Нора Страница 32

— Я так и сделаю.

Когда Пибоди просунула голову в дверь кабинета Евы, Ева прикрепляла таблички с именами к обратной стороне своей доски.

— Мы с Бакстером все перебрали, — доложила Пибоди. — Ничего подозрительного не всплывает. Да, у Копперфильд и Байсона не было общих клиентов.

— Надо копнуть глубже, — проговорила Ева, обращаясь не столько к ней, сколько к себе самой. — Забудь пока о цифрах, смотри на имена. Смотри на людей. От цифр все равно с ума сойти можно.

— А мне они даже нравятся. — Пибоди вошла в кабинет и протиснулась мимо письменного стола, чтобы взглянуть на обратную сторону доски.

— У нас есть «большая тройка», — начала Ева, указывая на имена, — Слоун, Майерс, Краус. У Слоуна есть еще сын и внук. Соединим Копперфильд со Слоуном, учтем, что они оба в подчинении у Кары Грин. У Копперфильд есть помощница, ее зовут Сара-Джейн Блумдейл. Рашель ДеЛей связана с Джейком Слоуном, через него — с Копперфильд, а также с Байсоном, который находится вот здесь, под большой тройкой и под Майрой Ловитц. И еще от него тянется связь к Лайле Гроув.

— Вам нужна доска побольше.

— Возможно. Так, теперь у нас есть их алиби. Майерс и Краус были с клиентами.

— И их алиби подтвердилось, — добавила Пибоди — У Джейкоба Слоуна есть внук с подружкой и жена. Тут игра двойная: ведь Слоун дает алиби своему внуку.

— Удобно.

— Но вполне правдоподобно.

— Задницу Рэндала Слоуна на время убийства прикрывают клиенты.

— Тоже проверено. И ни один из них не был клиентом Копперфильд.

— Допустим. Но юридические интересы Фонда Баллока представляет адвокатская фирма Стьюбена, Роббинса, Кавендиша и Малла, а они — клиенты Копперфильд. И это один из счетов, — я сегодня утром позвонила Каре Грин, и она подтвердила, — которые Копперфильд получила в течение последнего года.

— А-а… — протянула Пибоди и тут же съежилась под грозным взглядом Евы. — Да я ничего такого не говорю.

— Английская адвокатская фирма с представительством в Нью-Йорке, и это тоже удобно. Байсон тоже с ними связан, потому что он был бухгалтером у Лурдес Кавендиш Макдермотт…

— Похоже на оперную певицу.

— …светской дамы и вдовы Майлза Макдермотта, очень богатого плейбоя. Есть и другие не столь явные связи. Рэндалу Слоуну дали алиби Саша Зинхоф и Лола Уорфилд. У Зинхоф есть сестра, живущая в Праге. Вместе с двумя партнерами она владеет и управляет пятизвездочным отелем, а их бухгалтерией занимается…

— …фирма Слоуна, Майерса и Крауса, — подхватила Пибоди. — Я работала над файлами Копперфильд, но там не было фамилии Зинхоф. Я бы не пропустила.

— У сестры другая фамилия. Анна Керлинко. А дела партнерской группы вела Копперфильд. И кстати, этот счет она тоже получила в течение последнего года.

— Либо это совпадение, либо обширные связи.

— Я предпочитаю связи. Выдели данные по этим компаниям и особо — по персоналу, работающему в Нью-Йорке. Мне надо по-быстрому проконсультироваться с Мирой.

Выйдя в коридор, Ева остановилась перед торговым автоматом и грозно нахмурилась. Она находилась в перманентном состоянии холодной войны с автоматами. Но ей нужна была банка пепси! И ей не просто хотелось пить. Если она возьмет банку с собой к Мире доктор не станет приставать к ней со своим вечным цветочным чаем.

Ева побренчала монетками в карманах. Нет, она не будет просто так, за здорово живешь, вводить в автомат свой код. Это означало бы не просто искать, а прямо-таки нарываться на неприятности.

Она отсчитала нужный набор монет и уже собиралась, рискуя пережить досаду или разочарование, всунуть их в прорезь автомата, когда в коридор вошли двое полицейских в униформе, конвоирующих тощего парня в наручниках.

Тощий парень верещал без передышки, как попугай, накачанный «Зевсом». Что-то насчет домогательств, конституционных прав и кого-то по имени Ширли.

— Эй ты! — Ева протянула монеты, а свободной рукой погрозила парню. — Закрой хлебало!

Он был до того накачан наркотиками, что глаза у него бешено вращались в орбитах, но тон ее голоса пробился сквозь дурман и дошел до него. Он перешел на скулеж.

— Вот, держи, — обратилась Ева к полицейскому. — Купи мне пепси.

— Есть, лейтенант.

Патрульный исполнил просьбу, не моргнув глазом, и Ева поняла, что о ее холодной войне известно всему департаменту.

— Что он сделал? — спросила она, кивнув на хнычущего попугая.

— Столкнул женщину с лестницы у себя в доме. Она пролетела два марша и больше не встала.

— Поскользнулась. Она поскользнулась. Меня там вообще не было. Я ее и знать-то не знал. Копы меня схватили и вытащили на улицу. Я в суд подам.

— Трое очевидцев, — сухо доложил патрульный, передавая ей банку пепси. — Сбежал с места преступления. Упал, слегка расшибся в ходе преследования.

— Кто ведет дело?

— Кармайкл.

Ева удовлетворенно кивнула.

— Спасибо.

Она ушла, направилась к одному из эскалаторов, ведущих в отдел Миры, а верещание обкуренного попугая возобновилось в полном объеме у нее за спиной.

Наверное, отдел Миры можно считать более пристойным, чем ее собственный, решила Ева. По крайней мере, здесь вряд ли встретишь накачанного дурью подозреваемого в убийстве, которого волокут на допрос. Здесь было тихо, господствовали спокойные, неяркие краски. И здесь было много закрытых дверей.

Дверь Миры была открыта, секретарша, охранявшая помещение по периметру, выглядела спокойной, и Ева решила, что ей не придется выворачиваться наизнанку, чтобы попасть на прием.

Мира заметила ее в открытую дверь.

— Ева! Заходите, заходите прямо сюда. Мне только нужно закончить кое-какую бумажную работу.

— Спасибо, что уделили мне время.

— К счастью, сегодня у меня есть немного свободного времени.

Как всегда, Мира выглядела элегантной и безупречно ухоженной, хотя как будто не приложила к этому никаких усилий. Она отращивала свои мягкие, собольего цвета волосы, и они завитками ложились на ее затылок. На ней был однотонный костюм-тройка цвета спелой сливы. На шее поблескивала серебряная цепочка, в ушах — маленькие серебряные колечки.

Она ласково улыбнулась. У нее было прелестное лицо с кроткими голубыми глазами, но Ева знала, что эти глаза способны заглянуть прямо в черепную коробку и увидеть любые секреты, таящиеся в мозгу.

— У вас нашлась минутка, чтобы заглянуть в отчеты?

— Я их прочла. Присядьте. Какой ужас, не правда ли? Какая жалость! Молодые, красивые, полные жизни и энтузиазма, и их жизни так внезапно оборвались. — Мира отодвинулась от стола. — Ведь они только-только начали жить.

— И уже закончили, — безжалостно отрезала Ева. — Хотелось бы знать: почему?

— Ответ на этот вопрос редко бывает однозначным, не правда ли? Что касается психологического портрета, — Мира заговорила деловым, официальным тоном, — вы наверняка не удивитесь, если я скажу, что я согласна с вашим заключением и с мнением патологоанатома: в обоих случаях действовала одна и та же рука. Скорее всего, мужчина, возраст от тридцати пяти до шестидесяти пяти. Он не импульсивен и действовал не ради острых ощущений. Он не изнасиловал ни одну из жертв, потому что это не стояло у него в повестке дня. И, похоже, он не отождествляет секс с властью и господством. Возможно, он состоит в сексуальной связи, в которой ему отведена роль подчиненного.

— Изнасилование требует времени, — добавила Ева. — Ему надо было успеть в срок и придерживаться приоритетов.

— И в этом я с вами соглашусь. Но изнасилование или угроза изнасилованием часто используются в садистских убийствах. Не реже, чем увечья. Здесь не было сексуального насилия, не было увечий, не было вандализма. Он пришел подготовленным, пришел с определенной целью. Он добился своей цели с помощью грубой силы и физических — а может быть, и эмоциональных — пыток. — Мира разложила на столе фотографии с места преступления. — Он связал их и тем самым поставил их под свой контроль, дал им почувствовать себя беспомощными. Снял изоленту с их ртов. Это подсказывает мне, что он хотел видеть их лица. По какой-то причине он в этом нуждался. Он хотел видеть их лица целиком, пока душил их.