Джеффри Дивер - Слеза дьявола Страница 33

Вот и сейчас оптический прицел вполне мог быть наведен в грудь стоявшего у окна мэра.

Город площадью более ста квадратных километров постепенно приходил в упадок, и Кеннеди всей душой стремился остановить этот процесс. Он был уроженцем Вашингтона — то есть тоже представителем вырождающегося племени, потому что, достигнув одно время пика в 800 тысяч человек, население города теперь составляло примерно полмиллиона. И продолжало таять каждый год.

Задуманный как странный гибрид для сосредоточения органов власти, город получил самоуправление только в 1970 году (не считая краткого периода столетием раньше, когда коррупция и некомпетентность быстро обанкротили Вашингтон и вернули под эгиду конгресса). Но вот уже в XX веке федеральные власти решили вновь разрешить ввести институт городского совета, и с тех пор тринадцать его членов во главе с мэром изо всех сил старались держать в узде преступность (а Вашингтон не так уж редко становился рекордсменом страны по числу убийств на душу населения), сохранять систему образования (тесты показывали, что уровень знаний местных школьников ниже, чем в других крупных городах), добывать источники финансирования (не вылезая из долгов) и предотвращать межрасовые конфликты (азиаты — против черных, белые — против азиатов, черные — против всех).

Причем существовала вполне реальная угроза, что конгресс снова отберет у города самостоятельность — законодатели уже лишили мэра права по своему усмотрению распоряжаться бюджетом.

И это будет настоящая катастрофа, потому что, по твердому убеждению Кеннеди, только его администрация способна была спасти город, чтобы он не извергнулся, подобно вулкану, раскаленной лавой преступности, бунтами обездоленных и бездомных, окончательным распадом семей. Более сорока процентов чернокожего населения округа Колумбия и так уже попали в колеса «системы» — они либо сидели, либо находились на испытательном сроке, либо скрывались от ареста. В 1970 году четверть вашингтонских детей воспитывалась только одним из родителей. Теперь же цифра приблизилась к трем четвертям.

Джерри Кеннеди в свое время на своей шкуре испытал, что будет означать дальнейшее сползание города в пропасть. В 1975 году, тогда еще простой юрист, работавший в окружном Совете по образованию, он вместе со всеми отправился на Молл — красивую улицу, всю в цветущих деревьях и аккуратно подстриженных газонах, чтобы отпраздновать Всеобщий день братства. Целью праздника было объявлено сближение между различными расовыми группами населения. И в итоге Джерри оказался одним из сотен раненых, когда в толпе вспыхнула драка на расовой почве. Именно в тот день он отказался от планов переехать в Виргинию и выставить свою кандидатуру в конгресс. Он твердо решил стать однажды мэром столицы государства. И был преисполнен стремлением навести здесь полный порядок.

Причем он даже знал, как это сделать. Для Кеннеди решение выглядело очень просто. И ключевым словом здесь было — образование. Надо во что бы то ни стало удержать молодежь в школах, а неизбежным последствием этого станут рост собственной самооценки молодых людей и понимание, какие широкие перспективы открывает перед ними жизнь. (Да-да, знание действительно сила, способная спасти человека. Спасла же она его самого, вытащив из нищеты северо-восточных районов округа, позволив закончить хорошую школу, а потом юридический колледж. Эта сила подарила ему красивую и умную жену, двоих сыновей-погодков и карьеру, которой он вправе гордиться.)

Естественно, вслух никто не оспаривал его тезис о спасительной роли образования. Разногласия возникали, когда речь заходила о том, как заставить детей усесться за парты. Консерваторы имели свои представления о том, как должна формироваться личность человека, и если они держались собственных семейных ценностей, а соседи поступали по-другому, то возникала проблема. «Мы даем своим детям хорошее домашнее образование. Почему так не могут поступать все остальные?» Либералы хотя и ныли, но соглашались вкладывать больше средств в школы, но отпущенные деньги лишь замедляли процесс разложения инфраструктуры, нисколько не помогая привлечь новых учащихся в эти стареющие на глазах помещения.

Все это создавало Джеральду Дэвиду Кеннеди неимоверные сложности. У него не было волшебной палочки, мановением которой он мог бы воссоединять распавшиеся семьи, никто не вручил ему противоядия от воздействия на мозги молодежи кокаина, он не мог одним распоряжением изъять оружие у людей, которые жили в радиусе двадцати километров от штаб-квартиры Национальной оружейной ассоциации.

Тем не менее у него имелось четкое представление, как заставить детишек округа продолжать образование. И его план в принципе можно было описать одним словом: вымогательство.

Хотя они с Уэнделом Джеффрисом предпочитали величать его иначе — «Проект 2000».

За последний год Кеннеди с помощью жены, Джеффриса и еще нескольких своих помощников неустанно давил на комитет конгресса, отвечавший за дела округа Колумбия, с целью обложить еще более крупными налогами корпорации, базировавшиеся в Вашингтоне. Из этих денег они собирались сформировать специальный фонд, чтобы платить студентам стипендии до получения ими дипломов, при том, разумеется, условии, что они не употребляли наркотиков и не совершали крупных правонарушений.

Вот так, одним лишь своим ходом Кеннеди ухитрился нажить себе врагов среди политиков, которые придерживались самых разных взглядов. Либералы увидели в его плане потенциальный источник для неискоренимой коррупции, а предложенные обязательные проверки школьников и студентов на наркотики они рассматривали как грубейшее нарушение гражданских свобод. Консерваторы над ним просто посмеялись. А у корпораций, с которых предполагалось брать повышенные налоги, имелось, само собой, свое мнение на этот счет. Немедленно последовали недвусмысленные угрозы вывести свои предприятия с территории округа, поток пожертвований в кассу демократической партии заметно оскудел, а в прессе появились намеки, что мэр замешан в сексуальных похождениях на стороне (что было откровенной ложью, но попробуйте-ка оправдаться, когда по телевидению покажут размытую запись, где человек, смутно похожий на мэра, в компании с женщиной заходит в мотель или гостиницу на окраине города!).

Но Кеннеди был готов на все. И за несколько месяцев торговли с конгрессменами уже начало складываться впечатление, что его законопроект все-таки будет принят, в основном благодаря массовой поддержке среди населения.

А потом у этого мелкого городского служащего — Гари Мосса — хватило наконец смелости отправиться в ФБР с доказательствами огромных «откатов» при строительстве и ремонте школьных зданий. Уже на первом этапе расследования было установлено, что низкое качество сварочных работ и кирпичной кладки создают серьезную угрозу безопасности учащихся и персонала. Скандал разрастался, и постепенно в его орбиту оказались вовлечены подрядчики и поставщики материалов, а также высокопоставленные окружные чиновники, которые не только поддерживали инициативу мэра, но и были его давними приятелями.

Кеннеди был вынужден публично с похвалой отозваться о решительности Мосса и пообещать разобраться с коррупционерами. Но пресса, не говоря уже о политических противниках, не оставляла попыток приписать участие в преступных схемах ему самому. Каждая новая публикация о «взятках в администрации Кеннеди» все больше подмывала фундамент «Проекта 2000».

Отбиваясь от атак, мэр взялся за то, что получалось у него лучше всего. Он произнес десятки речей, в которых вновь и вновь подчеркивал важность проекта, продолжал с пеной у рта торговаться с конгрессменами, добился поддержки профсоюза преподавателей. Он даже стал лично провожать некоторых детишек из школы до дома, чтобы предстать перед их изумленными родителями и еще раз объяснить, как важен для города «Проект 2000». Цифры в опросах общественного мнения несколько улучшились, и Кеннеди и Джеффрисом почти поверили, что пик кризиса миновал.

Но вот появился Диггер… Безнаказанно убивающий людей, бесследно исчезающий с места преступления, грозящий наносить все новые и новые удары. И кто оказался виноват? Не беспомощное ФБР. А излюбленная всеми мишень — Джерри Кеннеди. И он понимал, что если маньяк убьет еще хотя бы несколько ни в чем не повинных горожан, «Проект 2000», с которым связано все будущее Вашингтона, ему останется только описать когда-нибудь в своих мемуарах.

И как раз по этой причине Джеффрис не слезал сейчас с телефона. Потом прикрыл трубку рукой и сказал:

— Он здесь.

— Где? — вяло спросил Кеннеди.

— Прямо в коридоре за этой дверью, — ответил Джеффрис и окинул мэра взглядом. — Тебя снова одолевают сомнения?