Чингиз Абдуллаев - Повествование неудачника Страница 33

– Мы решили послать вас, – сделал непроницаемое лицо Иосиф. – Это несколько специфический груз, о характере которого никто не должен догадываться.

В кабинете наступило молчание.

– Это не сахарный песок? – понизив голос, уточнил Некрасов.

– Для вас это сахарный песок и для всех проверяющих – тоже, – спокойно ответил Мейгеш. – Не нужно задавать лишних вопросов, на которые вам все равно не ответят.

– Куда пойдет груз?

– В Одессу. Украинская команда, капитан предупрежден. Ваша задача – принять груз и проследить за его погрузкой и отправкой. Никакой самодеятельности быть не должно.

– Понимаю. А если меня задержат с этим «сахарным песком»? Сколько лет я могу получить?

– Не нужно задавать глупых вопросов, Некрасов, – посоветовал Иосиф. – Я уже вам сказал, что ваша задача – всего лишь контроль за погрузкой. Вам необязательно знать, что именно находится в мешках. Если груз оформлен как сахарный песок, значит, он там присутствует.

– Я понял, – кивнул Некрасов.

– Вы ведь работаете у нас около двух лет, – напомнил Иосиф, – и уже стали начальником отдела. Обычно так быстро людей не выдвигают. Очевидно, вы действительно очень добросовестный и энергичный человек. В вашей поездке нет ничего необычного. Приехали, получили груз, отправили его в порт, погрузили и вернулись в Москву. Вот и все, что от вас требуется. Хотя, возможно, мы предложим вам сопровождать груз до Одессы. Вы не страдаете морской болезнью?

– Нет, – улыбнулся Некрасов, – не страдаю.

– Тогда все. И учтите, что мы ценим понимающих сотрудников. На своем месте в отделе вы все быстро усвоили. Говорят, что через ваш отдел в месяц проходит до трехсот машин, из которых больше двадцати процентов не имеют положенных сертификатов. Но вы умеете творчески мыслить и нестандартно подходить к решениям любых ситуаций, – замысловато выразился Мейгеш.

Он мог бы сказать проще – некоторые машины не имеют документов, оформленных по всем правилам, и ваш отдел умудряется оформлять их, закрывая глаза на явные нарушения и получая за это соответствующее вознаграждение. Но он не стал так прямо говорить столь очевидные вещи. Некрасов и так его понял.

– Говорят, что вы и ваши сотрудники очень неплохо зарабатываете, – продолжал Иосиф, – и вы смогли создать в своем отделе подлинно творческую обстановку.

Это означало, что Некрасов и его пятеро сотрудников получают конкретные суммы за конкретные машины. В конце каждого месяца Некрасов передавал собранные деньги руководителю их управления.

– У нас работают нормальные люди, – без пафоса произнес Некрасов. – Билет вы сами закажете или его должен купить я?

– Мы сами все сделаем, – заверил его Иосиф, – а сегодня вечером отдайте ваш паспорт нашему водителю. Он приедет часам к девяти.

– Хорошо. Я могу идти?

– Идите.

Некрасов поднялся и вышел. Мейгеш взглянул на небольшую камеру, висевшую в углу. Леонид Дмитриевич все видел и слышал прямо из своего кабинета.

– Зайди ко мне, – раздался его голос.

Иосиф поднялся и пошел в кабинет босса.

– Он неплохо держится, – сказал Кудлин. – Умный, спокойный, выдержанный. Просто идеальная кандидатура. Билет возьмете ему на утренний рейс. И передайте марокканцам, что он едет по нашим обычным каналам. Только уточни, кто именно его будет встречать.

– Я все сделаю, – кивнул Иосиф.

– Закажите ему самый хороший отель в центре города, – продолжал Кудлин, – выдайте приличные командировочные, чтобы он ни в чем себе не отказывал. Скажем, на три дня три тысячи евро. И билет бизнес-класса туда и обратно.

– С ним кто-то полетит?

– Двое охранников. На всякий случай. Понятно, что оружия у них не будет – его не разрешат провезти, – но это подготовленные ребята Акпера Иманова.

– Его предупредить?

– Конечно. У обоих уже есть визы. Они будут жить в соседнем с ним номере. И пусть он знает, что они летят туда для его охраны.

– Я ничего не понимаю, – признался Иосиф, – хотя обычно ход ваших мыслей мне понятен. Зачем он нам нужен? Зачем эти сказки про сахарный песок? Ведь он не идиот и понимает, что это совсем не сахар.

– Так нужно, – загадочно улыбнулся Кудлин. – Это как раз тот случай, когда никто, кроме меня, не знает всех нюансов предстоящей игры. Никто, даже Валентин Давидович. И ты не обижайся, Иосиф. Это и в твоих интересах. Тебя могут захватить и вкатить тебе наше чудо-лекарство. Если мы сумели купить его, то и наши враги легко достанут такой препарат. Поэтому лучшая гарантия – вообще ничего не знать. Тогда не сможешь проболтаться даже под воздействием «химии».

– Понимаю, – согласился Мейгеш.

– И еще одна просьба: чтобы в ближайшие несколько дней ты один никуда не ходил. Отправь всех родных куда-нибудь, а сам можешь ночевать в нашем офисе. Я уже сообщил, что ты улетел в Англию. Не нужно, чтобы тебя видели. И тем более не нужно, чтобы тебя захватили. Я, конечно, позвонил и попытался извиниться, но ты сам знаешь мстительный характер наших доморощенных уголовных авторитетов. Они считают, что ты их оскорбил, и могут забрать тебя даже до конца нашей операции. А мне бы не хотелось тебя терять.

– Спасибо, – сказал Иосиф. У него было совершенно безучастное выражение лица.

Кудлин с любопытством посмотрел на своего помощника. Они работали вместе уже столько лет, и он прекрасно знал Мейгеша.

– Будь осторожен, – еще раз попросил он, – меня или Рашковского они тронуть побоятся, а ты им представляешься почти идеальной фигурой для мести.

Иосиф снова кивнул в знак согласия.

Вечером водитель забрал паспорт Некрасова, на следующий день документы отправили в испанское посольство, и уже к полудню виза была получена. Три билета на утренний рейс в Барселону – один, бизнес-класса, для самого Некрасова и два, эконом-класса, для его сопровождения. Всем троим заказали отель «Мажестик», находившийся в центре Барселоны, на проспекте Грасиа. Некрасову заказали сьют, а его сопровождающим – обычный двухместный номер, примыкающий к этому сьюту. Всем троим было выдано по три тысячи евро.

Утром Кудлину позвонил Рашковский. Он был еще в своем загородном доме и звонил из своего кабинета.

– Как у нас дела? – поинтересовался Валентин Давидович.

– Все нормально, – доложил Кудлин, – завтра утром Некрасов и двое его сопровождающих вылетают в Барселону.

– Есть какие-нибудь проблемы?

– Пока нет, – ответил Кудлин, – все идет по плану. Нашим марокканским компаньонам мы уже сообщили о приезде Некрасова.

– А нашим друзьям?

– Тоже сообщили. Я лично сказал об этом обоим.

– Хорошо. Я буду через полтора часа у себя в кабинете. Если что-то случится, сразу найдите меня. Не знаю, что у нас вообще получится, но, думаю, ты знаешь, как нужно работать, поэтому я спокоен. Мне иногда кажется, что ты самый умный человек среди всех, кто меня окружает.

– Наконец я услышал от тебя комплимент, – пробормотал Кудлин, – впервые за столько лет… Это как орден. Тоже приятно.

– Не шути. Нельзя жить и никому не доверять. Я подумал, что ты единственный человек, кому я могу абсолютно доверять.

– И напрасно. Доверять нельзя даже самому себе, – напомнил Леонид Дмитриевич, – особенно сейчас, когда появились такие препараты. Уже невозможно даже свои мысли спрятать в голове и сделать так, чтобы о них никто не узнал.

Он попрощался и положил трубку. А буквально через час ему позвонил генерал Бандриевский.

– Как у нас дела? – поинтересовался высокий полицейский чин.

– Пока неплохо, а как у вас? Реваза так и не смогли вытащить?

– Даже не пытался, – признался генерал, – но твою тройку мы разрабатываем. Может, через несколько дней пошлем еще один запрос, чтобы не создавать ненужного ажиотажа.

– Нам он очень нужен, – сказал Кудлин, – мы до сих пор не знаем, кто именно его сдал.

– Говорят, что твои ребята устроили налет на дачу хромого Джамала? – добродушно спросил Бандриевский. – И еще вы хорошо потрясли этого паразита Гиви – с нашей помощью, конечно.

– Мы пытались узнать правду, – ответил Кудлин.

– Кстати, о правде, – словно только сейчас вспомнил генерал, – не нужно меня обманывать. Мы ведь договаривались насчет ваших африканских друзей.

– В каком смысле?

– В том смысле, что все ваши мероприятия будут проходить под контролем моих сотрудников. Не нужно самодеятельности. Я привык к тому, что мои просьбы обычно выполняются.

– Конечно, – насторожился Леонид Дмитриевич, – но я не совсем понимаю, о чем именно идет речь?

– Как раз о наших делах. Вы снова готовите нового гостя в Испанию и снова хотите обойтись без меня. Это нехорошо. Я могу обидеться, если вы будете меня так игнорировать. И тем более если не будете выполнять наши прежние договоренности.

«Жадная сволочь, – с поднимающейся ненавистью подумал Кудлин, – все никак не может успокоиться». А вслух сказал:

– Я вас понимаю, Кирилл Эдуардович, но наш представитель полетит туда только завтра. Я как раз собирался вам звонить.