Наталья Андреева - Стикс - 2 Страница 33

Но у него тоже есть тормоз: уголовное дело. Убийство Александра Нахрапьева. И он идет объясняться в прокуратуру. Неприязнь к Романычу передалась ему от лучшего друга. И вот он, Руслан Свистунов, идет к зануде на допрос! Показания у него, видите ли, хотят взять!

Рывком распахнул дверь и услышал:

— Я занят.

Романыч сидел в кабинете один и любовно разглаживал какой-то листок. Перед следователем лежала раскрытая папка. Видимо, готовился подшить к делу результат экспертизы.

— Капитан Свистунов, которого вы так долго добивались, прибыл для дачи показаний! — отрапортовал он.

— Ну, кто вас добивался, — поморщился Романыч. — Приглашали. Я звонил с утра вашей жене, Елена Сергеевна любезно сказала, что вы пошли на работу. Проходите, садитесь.

Следователь со вздохом убрал листок в папку, а папку в стол. И, облизнув тонкие сухие губы, приступил к неприятному.

— Я прошу, Руслан Олегович, отнестись с пониманием ко всему происходящему. Назовите вашу фамилию, имя, отчество, год рождения, занимаемую должность.

— По протоколу, значится, — ощерился он. — Вот не думал, что когда-нибудь до этого доживу! Что, находясь на страже закона, от него же и пострадаю!

— Хватит паясничать! Я же вас просил.

— Отнестись с пониманием? Что, и в суд вызовете?

— Обязательно.

— Я должен свидетельствовать против любимой женщины? Категорически отказываюсь!

— Отказ от дачи показаний карается… — забубнил следователь.

— А мне плевать! Карайте!

Подозрительно посмотрев на него, Романыч промямлил:

— А не находитесь ли вы в состоянии…

— Алкогольного опьянения? Два дня как не нахожусь. Завязал. Запишите.

— Это следствие не интересует. Пьете вы или не пьете, лишь бы являлись в указанное место в указанный срок.

— К примеру, на х… когда посылают.

— Что вы себе позволяете! — взвился Романыч. Все-таки вывел следователя из себя. Добился. Надо его сдернуть, иначе запутает. Романыч крючкотвор. Его методы тоже всем известны: плести паутину, ловить на нестыковках, на мелочах. И путать, путать, путать… — Я требую уважения к закону и… ко мне.

— Ха! Уважения! Уж я-то знаю, как вы дело шьете!

— Что значит шьете?! Выбирайте выражения, Свистунов! И потом… Нечего на меня собак вешать. Ваш Мукаев этим, что ли, не занимался?! Рукоприкладствовал на допросах! Все знают!

— Так он бандитов бил.

— Установить вину человека может только суд!

— Самый гуманный суд в мире! — дурашливо передразнил он. — То-то у нас тюрьмы забиты. Хотите пополнить мною ряды? Я готов.

— Герой, — буркнул Романыч. — Не надолго вас хватит, Руслан Олегович. В тюрьме таких быстро обламывают. Да вы и сами все прекрасно знаете. И вообще, я вас не для дискуссии вызвал. Будете отвечать на вопросы?

— Буду!

— Вы проходите по делу Нахрапьева свидетелем. Официально вас об этом предупреждаю.

— И бумагу дадите? Я знаю, вы мастер справки сочинять.

— Я вижу, Руслан Олегович, разговор у нас с вами не получается. Вы все еще чувствуете себя под защитой офицерского мундира. Думаете, начальство вас защитит. И напрасно. Готовятся материалы для служебного расследования. Драка в ресторане в рабочее время — это вам не шутки.

— У меня был обед.

— Давайте перейдем к сути. Вы состоите в близких отношениях с гражданкой Тимофеевой Олесей Владимировной, которая отныне является главной подозреваемой в деле об убийстве Александра Нахрапьева.

— А в деле о покушении на жизнь самой гражданки Тимофеевой кто является главным подозреваемым?

— Это был несчастный случай. В преступной халатности обвиняется истопник. Будьте уверены: он свое получит. Но к убийству гражданина Нахрапьева он не имеет отношения. Потому что его в домике для отдыха на момент совершения преступления не было, — с явным сожалением сказал следователь.

— Хоть в этом повезло, — усмехнулся он.

— Попрошу без комментариев, — поморщился следователь. — Не отвлекайтесь, Руслан Олегович. Вы знали о том, что Тимофеева и Нахрапьев состоят в интимных отношениях?

Соврать?

— Не спешите отвечать на вопрос. Соседка Тимофеевой, Пуговкина Алевтина Петровна, показала, что между вами и Нахрапьевым на лестничной клетке второго этажа, где расположены их квартиры, состоялась драка. Это было… Э-э-э… Момент, у меня записано… — Романыч неторопливо стал листать дело.

— Она в глазок, что ли, смотрела? Пуговкина? — со злостью спросил он.

— Внимание Алевтины Петровны привлек шум на лестничной клетке. Вы признаете этот факт?

— Шум? Признаю! Ну дал я ему в морду!

— За что?

— Мне не понравился цвет его галстука.

— А может, вам не понравился букет, который он принес гражданке Тимофеевой?

— Она что, и букет видела в глазок? Пуговкина?

— Гражданка Пуговкина отмечает неоднократное посещение гражданки Тимофеевой гражданином Нахрапьевым.

— Вы меня замучили всеми этими гражданами. Я-то не сижу в засаде у глазка сутки напролет, наблюдая за тем, кто приходит к молодой и красивой соседке.

— Драка была, Свистунов?

— Была, — неохотно признался он. Черт бы побрал эту Пуговкину! Ну держись у меня, Алевтина Петровна!

— Значит, вы ее ревновали? Тимофееву? Значит, они были любовниками?

— Я им свечку не держал.

— За что тогда били?

— Для профилактики. Чтобы и не держать.

— Ну, хорошо. Этот факт мы установили. Драка была.

— Тогда согласно вашей логике, подозревать в убийстве надо меня, а не Лесю. Я же ему морду бил.

— У вас алиби. Вы в момент убийства были на работе, — с сожалением сказал Романыч. — Тому есть много свидетелей. Пошли дальше. Зачем вы отдали на экспертизу все баллончики, которые нашли в домике для отдыха в сумочках присутствующих там женщин? Кстати, в одном обнаружен дезодорант, в остальных — лак для волос. Зачем вы это сделали?

— Просто так.

— Эксперт в недоумении. Что вы искали в баллончиках?

— Ничего не искал.

— А почему кричали: «Не трогать!!»? Если вы проводите параллель со случаем в Нахаловке… Я имею в виду следователя Мукаева, — поморщился Романыч. — То это не подтверждается. Мы имеем дело с отравлением угарным газом.

— Это я уже понял.

— Пошли дальше. Пистолет. Где вы видели его в последний раз?

— В комнате отдыха, на столе, в белом полотенце.

— Где вы видели его в последний раз до этого?

— На столе у себя в кабинете. Без полотенца.

— Кто его принес?

— Следователь Мукаев.

— Когда принес?

— Я не помню точную дату. На следующий день после того, как мы ездили в Горетовку, на труп.

— Значит, незадолго до своего исчезновения. Я имею в виду — повторного исчезновения, и, судя по всему, окончательного, — с удовлетворением сказал Романыч. — Значит, оружие нашлось. А потом оказалось в бане, где отдыхала с любовником гражданка Тимофеева. В тот день, когда следователь Мукаев исчез повторно, его видели у дома, в котором проживает означенная гражданка. Этот факт мы тоже установили. Больше вопросов я к вам пока не имею.

— Да куда уж больше! Пистолет и мотив! Но на нем отпечатки пальцев не той женщины, которая лежит сейчас в Р-ской районной больнице.

— Она убила Нахрапьева и обтерла рукоять оружия тем же полотенцем. Потом подложила в шкафчик, в личные вещи гражданки Маркиной.

— Значит, вам во что бы то ни стало надо доказать их связь. Нахрапьева и Леси. И найти повод для ссоры. Постойте-ка… Вы хотите доказать, что они поссорились из-за меня!

— Не надо так волноваться, Руслан Олегович. Распишитесь в протоколе.

— Не буду я под этим расписываться!

— Я все записал слово в слово. Как вы говорили. Да вы прочитайте.

— О, черт! Черт!

И драку приплели! Черт его дернул! Но кто знал, что к глазку в этот момент прилипла Алевтина Пуговкина? Если бы Нахрапьева не застрелили, все ограничилось бы сплетнями. Но им надо на кого-то повесить труп. О, черт!

Он, стиснув зубы, расписался в протоколе.

— Ну, вот видите, Руслан Олегович, как все легко и просто, — с удовлетворением сказал следователь. — И что вы, собственно, так разволновались? На днях мы проведем судебно-психиатрическую экспертизу гражданки Тимофеевой, которая наверняка признает ее невменяемой. Она ж память потеряла. Ей теперь лечиться надо. Долго лечиться.

— Но в сауне-то она была вменяемой, — со злостью напомнил он. Хотя понимал, что приговор «восемь лет условно» звучит нелепо.

— Сумасшедших, Руслан Олегович, не судят. Их отправляют на принудительное лечение. У нас в районе с этим все в порядке. Лечиться она будет долго, до полного и окончательного выздоровления, которое, я уверен, наступит не скоро. Если вообще наступит.

— Издеваешься, да? — догадался он.

— А нечего хамить, — злорадно сказал Романыч. — Посмотрим, как вы теперь погусарите, не прячась за широкой спиной следователя Мукаева, которому все сходило с рук. Как из табельного оружия будете по воронам палить, уважаемых людей в Нахаловке бить по лицу, в окна по ночам лазить. К чужим женам.