А Гардари - Ядерный принц Страница 33

Прошло время, пыль развеялась, и удивленное Солнце увидело вместо тепленькой, зелененькой Земли, купающейся в белой плотной пене облаков, сверкающий в некоторых местах ледяной шарик с тоненькой прозрачной атмосферкой. Естественно, потребовалось много времени, чтобы растопить льды и обогреть Землю. Льды таяли, вода все прибывала, и земная кора прогнулась, образуя океаны, и вулканическими вершинами из воды полезли горы. А может, и не так все было, но это неважно. Счастливый Ной вылез на горе Арарат и возопил, что Господь спас его, как единственного послушного из всех людей. А тем временем в безвременьи Всевышний отчитывал Гонца за столь погано исполненное задание, втайне соглашаясь с Ноем, поскольку все-таки любил послушание.

Мораль сей притчи проста: что же делать Гонцу теперь, когда сами люди запускают планету вразнос...

В голове Сан Саныча все смешалось от нелепых мыслей, догадок и предположений. Он совсем запутался и только и смог доверчиво спросить:

- Ты и есть гонец?

Однако пришелец предпочел не расслышать вопроса и встал с явным намерением исчезнуть.

- Объясни, почему ты явился ко мне? - с ударением на последнем слове заторопившись спросил Сан Саныч.

- Видишь ли, можно строить ковчег, а можно уничтожить астероид на подлете к Земле. И ты мне где-то в чем-то можешь помочь. Скажем так, не вдаваясь в деталь, - ты мне нужен.

- Но зачем ты всучил мне эту тетрадь? Кто ее хозяин? При чем здесь я? - засыпал его вопросами Сан Саныч.

Пришелец спокойно ответил:

- Ты хочешь знать, почему к тебе попала эта тетрадь и где ее хозяин? Отвечу. Его хотели расстрелять вместе с Берией, однако не расстреляли. Он умер сам где-то через месяц или два после твоего рождения.

- Но при чем здесь я?

- Ты - его сын. Точная биологическая копия, у вас даже все хромосомы одинаковы, по крайней мере были изначально до твоей встречи с Ядерным принцем.

- Но этого не может быть. С чего ты взял? И ты еще хочешь, чтобы я поверил тебе?

- Ты спросил - я ответил... Если ты боишься правды, зачем спрашиваешь?

- Ты можешь доказать? И вообще, кто ты такой? - заорал Сан Саныч, но таинственный гость уже исчез, растворился, слился с причудливой формы занавеской у окна. Только всполохи грозы змеились по ее изгибам да вздрагивал при каждом ударе грома матовый кафель стен.

Под утро Сан Санычу приснился странный сон. В зыбком предутреннем забытьи ему грезилось нечто непонятное, какое-то смутное тревожащее воспоминание или предупреждение о чем-то грядущем. Он ощущал себя в великолепном, непревзойденной красоты городе. Скованная холодом река обнимала город заснеженными леденящими пальцами, и дома в страхе тесно жались друг к другу, сбивались в кучу плотными монолитными рядами, причудливо громоздились змеящимися отростками внутри кварталов. Лениво выплывшее к полудню солнце скользило лучами по купающимся в роскоши дворцам, вздыбленным спинам мостов, изящному кружеву старинных решеток и оград, играло поблекшим золотом шпилей и куполов. В каком-то неведомом танце проплывали напряженные спины вставших на дыбы коней и переполненные неземной тоской глаза мраморных и бронзовых богов, наместников и богинь редкой красоты. Печально скалили морды каменные львы с парапетов набережных и грустно-грозно смотрели на них львы с фасадов домов. Великий город был мертв, неподвижен и прекрасен. Ненормальная пустота зимнего полдня тревогой нависла над ним, вселяя ощущение неестественности, невозможности. Город, который помнился Сан Санычу шумным и многоголосым, в пустоте своей казался призрачным, заколдованным, подобным нелепому миражу морозного зимнего дня. Удивленно застыли, подняв свои журавлиные шеи к золотистым, медленно ползущим облакам, портовые краны, и холодными белыми сугробами стояли на вечном приколе океанские лайнеры. Одни только вороны, словно срубленные головы, торчали на вершинах деревьев, обрамляя их траурной каймой, и хриплым карканьем беспрестанно повторяли, что это все-таки не сон и не мираж. Из зыбкого тумана прошлого в призрачный ирреальный город спускались ожившие воспоминания. Вспомнилось, что когда-то Сан Саныч был счастлив здесь... И вдруг нахлынуло, закружило сладостное ощущение нарушенного покоя, его кровь снова бурлила, бунтовала, захлестываемая неудержимой волной счастья. Помнилось, что он жил когда-то, любил, верил безгранично и ждал каждой встречи как первого глотка после перехода пустыни или последнего глотка перед вечной разлукой. Счастье было слишком огромным, чтобы быть долгим. Легкими тенями наполнился город, они скользили мимо и растворялись, размытыми до боли знакомыми силуэтами. Город не вынес пустоты, "призрачный город туманов" стал городом призраков. Силуэты растворялись в студеной зыбкой пелене, оставляя только ощущение прошедшей, прощальной радости...

Сан Саныч открыл глаза, липкий пот капельками выступил у него на лбу. Жидкость в капельнице кончилась и прозрачные трубки казались Драгомирову его продолжением, словно Сан Саныча непонятно зачем как-то нелепо вывернули наизнанку и он видит, что по венам уже не течет кровь, что они пусты и безжизненны. Сан Саныч нажал кнопку для вызова медсестры, однако вместо сиделки появилась Карина.

- С добрым утром? - ее ласковые руки отерли пот с лица и убрали иглу капельницы.

- Как ты здесь? - спросил Сан Саныч, боясь, что она вот сейчас исчезнет, растает, как тень в призрачном городе. И она растаяла, превратившись в свою сестру.

- От Карины тебе привет, она ждет тебя там, в Калифорнии. Выздоравливай - и вперед. Я верю, ты выкарабкаешься. Ты нужен ей, Сашка, очень нужен...

Возможно, это счастье пригрезилось Сан Санычу. "Я обещал вернуться и вернусь к тебе, Кари." Он наконец-то ощутил желание жить и выжить. Зачем и для чего следует жить, Драгомиров пока не понял, но понял, что что-то еще держит его на этой грешной и прекрасной Земле. Может быть, кровавые закаты над безмятежной гладью озера... А с обратной стороны такой маленькой нашей Земли, со спящего материка, затерянного в просторах укрытого сиреневой тьмой океана, спешило к Сан Санычу Карино послание: "Только ты не исчезай... Пожалуйста, не исчезай... Я боюсь... Я так боюсь потерять тебя..."