Марина Серова - Город семи королей Страница 33

Подобное соображение, в общем-то, сводило на нет все мои предыдущие усилия и делало абсолютно невозможным незаметное проникновение в интересующий меня подъезд. Но я уже подползала к люку и решила положиться на судьбу. Будь что будет.

И моя покорность провидению была вознаграждена. Люк оказался не просто незапертым. Он был открыт. Крышка была гостеприимно откинута, как бы приглашая всех желающих посетить подъезд и узнать все его тайны.

С одной стороны, это было очень хорошо. Но, с другой стороны, совсем не совпадало с моими представлениями о конспирации. Впрочем, поживем — увидим.

Я была уже очень близко к люку и совсем было собралась спуститься в него, когда внизу, на площадке, неожиданно щелкнул замок и хлопнула дверь. Я моментально вспомнила удар по затылку, и пульс зашкалил за сто. Судорожно отдернув голову от люка, я замерла на месте.

— Не уснул еще тут? — послышался грубый голос.

— Чего — уснул? Ничего не уснул…

— Смотри у меня… За люком следи.

— Да слежу я, слежу. Какой дурак сюда полезет.

— Вот тебя не спросили. Сказано — следи, значит следи.

— Да слежу я, слежу.

— То-то.

Дверь снова хлопнула, и на площадке воцарилась тишина.

Было ясно, что теперь мне ни в коем случае не следует не только высовываться из люка, но и вообще шевелиться, если я не хочу привлечь внимание часового.

Приходилось ждать. Что-то подсказывало мне, что часовой выставлен здесь не зря и что далеко не каждый день люк на крышу так гостеприимно открыт. Несомненно, что-то намечалось.

Я приготовилась ждать несколько часов.

На площадке было тихо, и если бы время от времени с нее не доносился легкий шорох и запах сигаретного дыма, можно было подумать, что на ней никого нет.

«Что ж, мне еще повезло, — думала я. — Я вовремя обнаружила часового. А так бы, боюсь, и меня могла постигнуть участь несчастной журналистки».

Уже почти не чувствуя свое одеревеневшее тело, я снова услышала, как щелкнул замок и хлопнула дверь.

Послышались шаркающие шаги… чиркнула спичка… запах сигаретного дыма…

— Да-а-а… дела-а… Думаешь — не болтанет?

— Пусть попробует…

— А сам-то что говорит?

— Да что говорит… Матерится. Заставь, говорит, дурака…

— Это точно. А чего ж он с ним связывался тогда?

— Да вот, тебя вот не спросил и связался.

Возникла пауза, в течение которой было слышно сипение, хрипение и звуки плевков. Через некоторое время разговор возобновился:

— А как получилось-то? Я насчет этой истории и не в курсах. Так, слышал что-то… замочили, мол, чиксу какую-то, а так… что к чему… не знаю.

— Как получилось… да просто очень получилось. Она же в газете какой-то там… бумагу марала. Ну вот. И взбрело ей репортаж делать о проблемах молодежи. Ну и как-то вышла на него… на нашего то есть. Не знаю уж, чего она там написала… Ну, написала и забыла. Так нет. Неймется ей… Время проходит, опять слух идет — ищет, мол. Ну, нашего-то… шефа. Там, уж не знаю… через «жучков» каких-то. Ну, а эти «жучки», сам знаешь, все с нами повязаны.

— А то…

— Ну вот. Они бабла-то с нее слупили, типа, за информацию, мол, но и нашему тут же передали — в такое-то время собирается, мол, такая-то и такая-то… Ну вот. А эту дуру возьми да угоразди как раз подгадать день, когда машина приходит.

— Вон как…

— Ну да. Сам подумай, мог шеф ей позволить все это в газете выболтать?

— Само собой — нет.

— Вот именно. Так-то и ничего бы еще… походила, походила бы тут, на пустое место полюбовалась, да и отправилась восвояси… А тут — машина. Ее ведь обратно не отправишь.

— Само собой.

— Ну вот. Наш-то и говорит Гвоздю — иди, мол, успокой девушку, чтобы куда не надо нос не совала. И нож ему свой дал. А этот нож у него, знаешь, как… типа как наградной был. Это ему Витя Серый подарил.

— Да ну?! Сам?

— Вот именно, что сам. Очень он уважал нашего-то. Ты хоть и молодой, говорил, но на правильной дороге стоишь. И когда в отсидку ушел, отдал ему. Типа, как эстафету.

— А Витя-то сам сидит еще?

— Да, теперь его надолго закрыли. И то еще… хорошо сейчас мораторий, а так бы вышка светила, не меньше.

— Витя мужик серьезный.

— А то. У него и нож этот… там такие насечки были на рукоятке, каждая насечка — чья-то судьба… решенная.

— Вон как.

— Ну да. Витя говорил: всю рукоятку разрисую — в музей сдам. А вот видишь — не пришлось.

— Гвоздю достался.

— Да если бы Гвоздю! Он в тот вечер, похоже, дури перебрал, то ли для храбрости, то ли просто… Ну и пошел… Обратно возвращается — ножа нет. А заметили-то не сразу. Тут машина пришла, и без него полно дел было. А на следующий день этот придурок очухался, шеф ему — давай нож. А у него и нету. И где оставил, не может сказать. Придурок. Ты вот прикинь, шефу-то каково такую вещь потерять?

— Это да. Если от Серого подарок… это точно.

— Ну вот. А время-то прошло. Там уже и менты побывали, и все… Ну вот. Пытал, пытал он его — ни в какую! Не помнит, и все. Хоть убей его. Наш до того разозлился, что и правда, чуть не убил. Ну ничего, потом отошел. Послал пацанов, идите, говорит, все закоулки обыщите, но нож чтобы был. И, мол, осторожнее. Если там менты или еще кто будет — вы просто гуляете.

— И как, были менты?

— Нет, не было. Чисто было. Только баба какая-то забрела неизвестно зачем, да Колька ей по башке дал — она и вырубилась.

— Эту тоже насмерть?

— А хрен ее знает… Да нет, наверное, очухалась потом. А то знали бы. Они и с журналисткой этой такой хай подняли… как будто президента убили. А если бы еще один труп… знали бы.

— А нож-то нашли?

— Куда там! Или менты взяли, или так забросил куда-нибудь, что никто уже не найдет. Мало того — нож потерял, так теперь и сам залетел. Сокол, твою мать…

— Да ладно тебе. Может, и обойдется. Он уж, наверное, и про случай-то этот забыл. С иглы не слезает.

— Он-то забыл, да менты помнят. А если нож у них?

— Да, тогда… если так, то хреново.

— Вот именно. Поэтому шеф и бесится. Сегодня опять машину ждут, а тут такой сюрприз.

— Сегодня как обычно?

— Само собой.

— А вот я все хотел спросить, почему так рано приходит? Ночью-то спокойнее было бы. Тихо, темно… По улицам никто не шастает. Часика в три бы — самый раз.

— Ага, умник… А через мост как он переедет? Часика в три… там с двенадцати уже каждого встречного и поперечного тормозят. А если шмонать начнут? Он в одиннадцать-то едет, трясется весь. Это еще движение там, затеряться можно… А ночью… нет, ночью риска больше.

— Ну, как знаешь… Значит, как обычно?

— Да. Ладно, кончай перекур, надо сейчас место готовить. А то привезут, а складывать некуда… а шеф и так на всех кидается. Тебе это надо?

Голоса смолкли, снова щелкнула дверь, и воцарилась тишина. Но я все так же неподвижно лежала на крыше в шоке от полученной новой информации и сделанных открытий. Теперь вся картина преступления была мне абсолютно ясна.

Значит, Лана, вознамерившись поподробнее узнать о нынешней деятельности Юрия Каретникова и проиллюстрировать с помощью полученной информации такой грех, как праздность, начала наводить справки и попала как раз на агентов Каретникова, которые моментально ее сдали. Они рассказали Лане (разумеется, за приличествующее вознаграждение), в какое время и в каком месте можно застать героя ее прошлогоднего репортажа, и параллельно предупредили самого этого героя о том, что к нему собираются гости.

Роковой ошибкой Ланы явилось то, что она собралась в подворотню на улице Некрасова именно в тот день, когда туда «приходила машина».

Что это за машина, я, кажется, тоже догадывалась. Для производства любого продукта требуется сырье, и одурманивающие вещества не являются исключением из этого правила. Думаю, именно это самое сырье и привозила упомянутая машина. В разговоре, который я подслушала, упоминалось про мост, значит, машина приходила со стороны Покровска. Думаю, это самое сырье производилось (или выращивалось) где-нибудь в одной из тихих заброшенных деревушек под Покровском, и раз в неделю под покровом ночи перевозилось в Тарасов. А чтобы избежать ненужных проверок на мосту, перевозки старались осуществить не позднее двенадцати ночи.

Именно в такое время, когда с минуты на минуту ожидалось прибытие машины, и появилась в подворотне Лана.

Разумеется, Каретников не мог позволить, чтобы из-за какого-то газетного репортажа компетентные органы вышли на его лабораторию. Не говоря уже о том, что он подставил бы Яковлева, наверняка ему самому не хотелось неприятностей. И он нашел дешевый и сердитый, а главное, надежный способ избежать этого. Только вот с исполнителем немного просчитался. Задачу-то Гвоздь выполнил, но наследил, да и с ножом… перестарался немного.

Теперь мне был понятен характер ранений на теле журналистки, да и тот факт, что нож был оставлен на месте преступления, теперь не удивлял. Убийца находился под действием дозы, а в таком состоянии все возможно. Бросил нож, да тут же и забыл об этом, вот чем объясняется тот факт, что нож стали искать только через день.