Чарлз Тодд - Хладнокровное предательство Страница 33

– Мне сказали, недалеко от ваших владений проходит тропа, которая ведет через горы к побережью.

– Не то чтобы тропа… Раньше по ней гнали скот. Наверное, в хорошую погоду я сумею ее отыскать. Хотя найдут ее немногие. По ней уже лет сто никто не ходит.

– А в ту ночь, когда поднялась метель?

Мэгги хмыкнула:

– Инспектор, здесь вам не Лондон! Невдалеке могла бы пройти целая армия, но я бы ничего не увидела. И не услышала.

– Зато ваша собака могла услышать.

– Сибил у меня трусиха. Я выпускаю ее ненадолго на двор, она делает свои дела и возвращается в дом. Она у меня рабочая собака. Если кто-нибудь на двух ногах проходит мимо фермы и от него не пахнет овцами, она и внимания не обратит. Что бы он ни натворил!

Ратлидж приставил ладонь козырьком ко лбу и еще раз огляделся. Внизу по каменистому ложу тек ручей, впадавший в озеро Эрскуотер. Наверху над грудой камней нависал скалистый, зазубренный выступ. А еще выше горный хребет прогибался седловиной. Значит, там перевал.

Как будто прочитав его мысли, Мэгги Ингерсон сказала:

– Он… тот мальчик… не вырос в наших краях. Я не видела, чтобы он отбегал далеко от дома. На его месте я бы точно так же и поступала. Сидела дома и выжидала.

– Все зависит от того, – возразил Ратлидж, – бежал ли он от чего-то… или к чему-то.

Она пожала плечами:

– У меня детей нет. Не знаю, как вам ответить.

– Погибли пять человек.

– Я их не убивала. Джералд Элкотт мне очень нравился, но в наших краях, знаете ли, не до болтовни с соседями. У нас, чтобы прожить, надо работать день и ночь. Если мальчик убежал, как утверждает сержант Миллер, значит, он тоже погиб, а у меня даже сил не хватает, чтобы погоревать о нем. По-моему, лучше ему умереть. Я знаю, что значит жить в одиночку, когда не к кому обратиться за помощью. Такой участи я бы ему не желала. Ну а теперь… простите, мне нужно сесть, а то нога устала. Стоять мне тяжело.

– Может, вам нужна помощь? Не хотите ли показаться доктору Джарвису? Хватает ли вам продуктов?

– Из-за доктора Джарвиса у меня все так и вышло с ногой. Он сказал, что сумеет срастить кости и нога снова будет прямой. Но у него ничего не получилось. Сначала нога не желала срастаться, а потом началось заражение. Мне хватает того, что у меня есть, а без остального обхожусь. Но спасибо, что предложили.

Мэгги круто развернулась, вошла в дом и захлопнула дверь перед самым носом Ратлиджа.

Ратлидж еще немного постоял во дворе фермы Ингерсонов, вспоминая слова хозяйки.

Она, видимо, считала, что Джош Робинсон бежал из дома, где произошло убийство, спасая свою жизнь, – так думали все местные жители. Поэтому поисковые отряды и разошлись из Эрскдейла во все стороны.

Но что, если в ту метельную ночь все обстояло совсем не так?

Что, если мальчик до сих пор прячется где-то рядом с домом и ждет, когда за ним приедет отец?

Ратлидж завел мотор и вернулся назад той же дорогой.

Вернувшись на кухню, Мэгги увидела, что мальчик стоит неподвижно, словно прирос к полу, и глаза у него огромные от страха.

– Мне он даже понравился, – заметила Мэгги, подходя к очагу, чтобы погреть руки. – Он сбился с пути.

Мальчик молча смотрел на нее в упор.

– Сказал, что он из Лондона.

Мальчика затрясло, как будто его била лихорадка. Вначале она подумала, что у него припадок, и озабоченно наблюдала за ним, ожидая, когда он закатит глаза или упадет, ударившись затылком об пол. Но он стоял на месте, не в силах сдвинуться, и в глазах у него был такой ужас, что она подошла поближе и положила руки ему на плечи. Он дернулся при ее прикосновении.

– Что Сибил находит, то оставляет при себе, – решительно сказала Мэгги. – Слышишь меня? Если сам захочешь уйти, вон дверь. Открой и уходи. Если хочешь остаться, тебе придется мне верить.

Она подошла к креслу и тяжело опустилась в него.

– Сейчас чайник закипит, а я давно на ногах. Если хочешь чаю, придется тебе самому его заварить. А я нарежу хлеб. Попозже подбросим сена овцам на холме. Снег слишком глубокий, они проголодаются, пока он растает. Потерять их мне не по карману. – Растирая ногу, она продолжала: – Не люблю никому быть должной. Я не так воспитана. Но ты здесь, ты мне нужен, значит, и говорить не о чем.

Он подошел к очагу и, дождавшись, пока тяжелый чайник засвистит, снял его с крюка. Держа чайник обеими руками, осторожно поставил его на подставку и полез в буфет за чаем, сахаром и чашками.

Мэгги украдкой наблюдала за ним.

– У тебя имя есть? – спросила она. – Надо же мне как-то тебя называть.

Мальчик не ответил.

Она не стала настаивать.

Сибил, лежащая у двери спальни, тяжело вздохнула, как будто что-то про себя решила.

Мэгги, услышав ее, ничего не сказала.

Въехав на двор фермы Элкоттов, Ратлидж увидел там небольшую повозку, в которую была впряжена старая кляча. Он остановил автомобиль чуть поодаль и подошел к повозке. Положил руку на круп коня. Потный и еще теплый.

Кто-то приехал сюда не так давно.

Любопытный сосед? Или…

Он пересек истоптанный двор и распахнул дверь черного хода. На столе горела единственная лампа; он увидел испуганные глаза Пола Элкотта, стоявшего на коленях у стены. Узнав Ратлиджа, Элкотт негромко выругался.

– Ну вы меня и напугали! Вы что же, никогда не стучитесь?

– Что вы здесь делаете?

Элкотт жестом показал на стоящие перед ним ведро с водой и щетку.

– Надо же кому-то здесь прибраться. Раз я теперь буду здесь жить.

Одна половина кухни была уже почти чистой, ржавые пятна казались лишь потеками краски.

– Я думал, вы живете над трактиром.

– Банк отказал мне в кредите. И Джералд умер. Тот дом у меня отберут меньше чем через месяц. Мне больше некуда идти.

Ратлидж подумал: «Я ему не завидую! Придется жить здесь, с призраками». Хэмиш отозвался: «Да, если он так хотел получить ферму, что готов был за нее убить, то рассчитал время верно».

Ратлидж снова посмотрел на пятна крови, напоминавшие о страшной смерти пятерых людей. Когда он только вошел, что-то его обеспокоило. Дом словно источал зло и ненависть. Трудно представить, что такое зверство – дело рук ребенка. Элкотт как будто понял, какие мысли мелькают в голове Ратлиджа.

– Мне ведь и податься-то больше некуда! – воскликнул он, словно оправдываясь. – Что же мне делать?

– У вашего брата было охотничье ружье? – спросил Ратлидж. Если Джош убил своих родных, надо понять, откуда взялся револьвер.

– Если и было, дотянуться до него он не успел. У него ведь малые дети, он держал его запертым в спальне или в хлеву. Извините, хочу управиться до темноты. – Судя по всему, Пол Элкотт тоже испытывал страх перед домом, где совершилось злодеяние.

– Да, продолжайте. У меня здесь другое дело.

Элкотт вопросительно посмотрел на него, но Ратлидж не стал объяснять. И он снова опустился на колени и принялся оттирать пол и стены, но напряженные плечи свидетельствовали: он ни на минуту не забывает о стоящем на пороге полицейском.

Ратлидж вышел на улицу и направился к хлеву. Медленно прошелся туда-сюда, ища следы, тайники, признак того, что здесь кто-то прятался после ухода поисковой партии. Но ничего не нашел. Ни импровизированной постели, ни мешков, сваленных в сухом углу, ни оловянной миски, ни крошек печенья – ничего, чем мог питаться мальчик. То же самое и в других хозяйственных постройках. Правда, местные полицейские обыскали ферму еще до него.

Он снова вышел во двор и внимательно оглядел склоны горы. Что он ищет? Хэмиш подсказал: «Наблюдательный пункт».

Возможно, с него следует начать. Но после убийства прошла почти неделя. Как мог здесь выжить мальчик без еды, с одним только снегом для питья и без укрытия в холодные ночи? Правда, возможно, у этого мальчика на совести жестокое убийство. А может, он убил, спасая свою жизнь.

Хэмиш напомнил: «Все зависит от того, хорошо ли мальчик все продумал».

Ратлидж нахмурился. Какие чувства испытывал Джош Робинсон к кровавой бойне, от которой бежал? Может быть, он совершил убийство, а потом, охваченный ужасом того, что натворил, бросился куда глаза глядят и заблудился в незнакомом месте, ночью, в снегу. И у него не хватило сил отыскать дорогу назад.

Ратлидж вернулся в дом. На сей раз он вошел через парадную дверь и поднялся на второй этаж, в спальни. В одиночку он действовал свободнее, чем при инспекторе Грили. Порылся в выдвижных ящиках и шкафах, стараясь найти хоть что-нибудь, определявшее характеры убитых. Письма, фотографии…

«В этом доме тайн нету», – проворчал Хэмиш.

Пришлось с ним согласиться. Все лежало на виду. Похоже, жившие здесь люди не считали нужным ничего скрывать. Стопка найденных писем оказалась вполне невинной, речь в них шла о повседневных делах и событиях. Семь писем от Джанет Аштон, три от Робинсона. Если и были другие письма, они пропали.

В столе, в спальне Джералда и Грейс Элкотт, он нашел бухгалтерскую книгу. Пролистал страницы и убедился, что дела на ферме шли неплохо. Джералд процветал. Еще одна улика против Пола Элкотта.