Светлана Успенская - Двум смертям не бывать Страница 33

С этой особой он познакомился сегодня утром в пивной неподалеку от проходной Зоны. Василий заскочил туда на минутку, чтобы быстренько выпить кружку пива. Девушка ему понравилась с первого взгляда. Впрочем, в армии ему все девушки нравились с первого взгляда. Она сидела у окна и мрачно смотрела сквозь мутное стекло на улицу.

Немного старше его, сразу же определил Василий, серьезная. Ему нравились такие. Он любил, когда женщина внимает его разглагольствованиям с трепетным выражением на лице.

А она слушала Говорова именно так — затаив дыхание. Надя оказалась в городке случайно, проездом — заезжала сюда в поисках подруги, которая недавно переехала, не оставив адреса, и планировала вечером вернуться в столицу. Потратив на завязывание отношений не менее пяти минут своего драгоценного времени, Василий запротестовал:

— Ну как же так! Вы же у нас еще ничего не видели!

— А что здесь смотреть! — пренебрежительно махнула рукой девушка. — Одни заборы…

Говоров предпочитал ковать железо, пока горячо. Он уговорил свою новую знакомую остаться еще на несколько часов, и тогда он ей покажет кое-что покруче серых железобетонных заборов. Короче, они договорились устроить ночью маленький бордельчик с выпивкой и едой на территории Зоны. Надя уже почти соблазнилась экзотическими условиями свидания, но внезапно заробела.

— А если проверяющие? — спросила она опасливо.

— О проверяющих нам становится известно еще за неделю, — заверил девушку солдат.

Они договорились на восемь. Узнав о грядущем празднике души, Мустафа потребовал за ключи от комнаты отдыха батон хлеба и банку тушенки — как минимум! И выпивку, если будет. Василий радостно потирал руки. Ночь обещала быть божественной.

В восемь вечера Говоров отпер ворота и, обнаружив за ними испуганно жмущуюся фигуру с хозяйственной сумкой в руках, обрадованно замахал рукой.

— Вот колбаска, вот сырок, а это пельмешки горяченькие в термосе, а вот яблоки с рынка, а вот это… — Умница Надя выставила на стол литровую бутылку вина.

При виде этого великолепия Мустафа захлебнулся слюной и решительно отказался уходить в холодную каптерку.

— Ничего, он нам не помешает, — заверил Говоров, одной рукой обнимая девушку за плечи, а другой наливая полный стакан вина.

Но Надя пить не стала, только пригубила.

— Какой хороший женщина! — удивился Мустафа и одним махом опорожнил за нее стакан.

После еды и выпивки глаза солдат маслено заблестели, речи стали несколько путанее, а взгляды, кидаемые ими на подругу по застолью, еще более пылкими.

— Сейчас мы с тобой пойдем в комнату, — зашептал Василий на ухо девушке.

Но та решительно отстранилась от него.

— Так что же тут у вас такого интересного есть? Обещал показать, — напомнила она.

Пришлось срочно организовывать экскурсию по секретному институту.

— Вот здесь у нас баклаборатория, вот это стерилизационная, это виварий, здесь живут подопытные животные, — тараторил Говоров, надеясь сократить экскурсию до минимума.

Как назло, его новая знакомая всем интересовалась и лезла во все дыры. Расширенными от удивления глазами она смотрела на сложные микроскопы, аналитические весы, разноцветные химические растворы в лаборатории, высокие вытяжные шкафы, приборы для титрования, уважительно трогала огромные автоклавы в стерилизационной, визжала от восторга, когда брала в руки маленьких хорошеньких мышей — те взволнованно пищали в своих клетках при появлении людей.

— Какие они миленькие! — восхищалась она, осторожно трогая розовым пальчиком крошечные мордочки животных. — Они заразные?

— Заразные в другом боксе, — заверил ее Мустафа.

Мустафа явно перетягивал одеяло на себя: он самолично открывал ключами все двери, небрежно срывая с них печати, и на ломаном русском языке объяснял девушке все, что знал, а чего не знал, то придумывал. Говоров был недоволен. Он опасался, что Керимов отобьет у него девушку, и был раздражен необходимостью тратить драгоценное время на какие-то ерундовые колбы и дурацких мышей.

— А там что? — остановилась девушка перед герметической дверью, на которой красовалась строгая надпись: «Вход запрещен, лаборатория инфекционных болезней».

— Зараза всякая, — небрежно объяснил Мустафа. — Там болезни в пробирках лежат.

Василий оттер его плечом и начал объяснять девушке интимным голосом:

— Понимаешь, Надя, в этой комнате хранятся страшные вирусы, возбудители всяких ужасных болезней. Входить туда конечно же нельзя. Сотрудники допускаются в лабораторию только в очках, бахилах, халатах и перчатках. Одно движение — и верная смерть!

— Хочу туда! — немедленно заявила девушка и при этом даже капризно притопнула ножкой.

Говоров вздохнул. Как бы получше ей объяснить…

— Понимаешь, туда нельзя! Совсем нельзя! — сказал он.

— Тогда я пойду домой. — Надя огорченно надула губы.

— Ладно, я пойду принесу ключи. — Мустафа умело оттер Василия в сторону.

— Нет, я! — Говоров бросился со всех ног в дежурку. Он не мог допустить, чтобы все лавры достались конкуренту.

Надя и Керимов остались одни.

— Этот Говоров — такое трепло! — заявила девушка, пристально глядя на солдата. — И зачем я только с ним связалась!.. Обещал все показать, а говорит, нельзя…

Мустафа расцвел прямо на глазах.

— Конечно можно! — заверил он. — Тебе можно! Я сам все покажу.

Громыхая сапогами, Говоров уже мчался назад с ключами.

Наконец ключ повернулся в замке, но дверь оставалась закрытой.

— Сигнализацию отключил? — спросил Мустафа.

— Отключил, — уныло произнес Василий, чувствуя, что с каждой секундой стремительно теряет расположение девушки, и добавил мрачно: — Ничего не выйдет. Здесь еще устройство стоит для считывания карточки, его не обманешь.

— А ну, давай я! — уверенно сказал Мустафа. Он сиял, как начищенный самовар, — видно, настал его звездный час.

Керимов приблизился к небольшому черному ящичку с поперечной щелью на стене, достал из кармана какую-то проволочку, согнул ее, вставил в щель, нажал на что-то — и замок, подавшись, щелкнул и открылся.

— Открылась! — удивился Василий. — Ну, ты гляди! Азиат, а соображает.

— Офицеры открывали, когда у них что-то сломалось, а я им помогал, — объяснил довольный Керимов. Видя восхищенный взгляд Нади, он уже не сомневался, что девушка у него в кармане.

В лаборатории вспыхнул свет.

— Ух ты! — воскликнула девушка, приближаясь к столу, возле которого в специальных ячейках стояли пробирки с грозными надписями «холера», «сибирская язва», «тиф», «лихорадка Эмбола».

— Только ничего не трогай! — предупредил Говоров, с любопытством оглядываясь. Его куда больше интересовали не пробирки, а календарь с голыми девушками на стене.

Надя приблизилась к столу и оглянулась: Мустафа не сводил с нее влюбленного взгляда, Говоров внимательно изучал календарь, но в любую минуту мог обернуться.

— Ой! — Неожиданно девушка громко взвизгнула и испуганно всплеснула руками. — Мышь! Там, в углу! Заразная!

— Где? — Парни бросились в угол.

— Там она, в щелку спряталась! — В это время девушка схватила первую попавшуюся пробирку и сунула ее в карман. — Мышь, наверное, холерная! — испуганно пропищала она.

Солдаты бестолково топтались в углу, заглядывая под столы. Звякнуло стекло, притертая пробка наглухо замуровала горлышко пробирки.

— Ничего нет! — Ребята наконец выползли из-под стола.

Девушка как ни в чем не бывало пожала плечами:

— Наверное, показалось… Ну что, пошли?

Когда они выходили из лаборатории, она тихо шепнула Мустафе:

— Приходи в комнату отдыха. Только тихо, чтобы Говоров не видел.

Керимов просиял. Через минуту компания вернулась к накрытому столу. Рука Василия уже не покидала плеча девушки, то и дело ненароком сползая на грудь.

— Ты первый иди, — интимно шепнула Надя на ухо галантному кавалеру, — а то еще этот тип, Мустафа, привяжется!

Василий кивнул и громко произнес, вставая:

— Пойду немного пройдусь на сон грядущий.

Мустафа просиял и, едва только Говоров вышел, опрометью бросился в комнату отдыха.

Посетив туалет и немного подышав на крыльце — надо же дать девушке время приготовиться к ночи любви, — Василий вошел в комнату персонала и стал прыгать на одной ноге, стягивая брюки. Там было темно.

«Наверное, уже легла», — в предвкушении подумал Говоров.

— Слушай, я уже полгода этим не занимался, — зашептал он, забираясь под одеяло, под которым уже лежало что-то теплое. — А ты?

— Я тоже! — услышал он грубый мужской бас у себя над ухом…

…Хотя солдаты одеваются в стандартные сорок пять секунд, но девушку они так и не успели обнаружить.