Три года октября - Игорь Михайлович Бер Страница 33

— Алло? — Тишина. — Алло, Александр Викторович? — Тишина. — Ответьте мне!

— Напилааась я пьянаааа, не дойдууу я до дооому! — загорланил в трубку Безбородов. Слова народной песни перебивались икотой.

— С вами всё в порядке, Александр Викторович? — заволновался я.

— Мне хорошо, Лёшка. Только плохо очень, ой!

— Где вы?

— Где я? Я в Малых Березах. Я у своего друга, у Агафона. Агафооон!

В трубке зашуршало, кто-то рявкнул, затем раздался не менее пьяный голос.

— Привет, Лёшка! Приезжай к нам…поговорим…попоем…

— Дайте трубку Безбородову! — потребовал я приказным тоном. Опять шуршание, обиженное бормотание и вновь знакомый голос.

— Лёшка, я все узнал. Теперь, мы на коне, а менты — под конем. Как думаешь, сможем мы открыть наше детективное агентство? Назовём его «Морг энд Штерн». Звучит?

— Александр Викторович, вызывайте такси и возвращайтесь в Старые Вязы.

— Я уже пытался, — обиженно произнес Безбородов. — Но диспетчер положила трубку, когда я не смог назвать ей точный адрес. Хотя я ей битый час объяснял, что в Малых Березах все знают, где живет мой лучший друг Агафон.

— Хорошо. Оставайтесь на месте, я сам вызову такси и приеду за вами. Скажите только, куда мне приехать?

— Езжай домой, Лёшка. На улице дождь, нечего тебе работать допоздна. Езжай, я тебя прикрою, так же как и ты меня, дружище. Ты мой лучший друг, Лёшка. Вот честно тебе говорю.

— Эй, а кто я тогда?! — возмутился Агафон.

— Ты мой лучший друг по пьянкам, а Лёха — мой лучший друг по работе.

— Аааа, ну это приемлемо.

Мне сильно захотелось просунуть руки через трубку и хорошенько так встряхнуть пьяного старика. Второму же приклеить рот скотчем.

— Ну же! Не отвлекайтесь! Как мне вас найти?!

— Сейчас расскажу. Но, вначале я хочу, чтобы ты узнал то, что стало известно мне. Агафон — очень гостеприимный человек. К нему часто заходят в гости. Кто-то чаще, кто-то позже. С кем-то пьет пиво, с кем-то водочку, а с кем-то и самогон. О, как! И знаешь, сколько из его гостей знают о его проблемах со сном? Все! — Я уже хотел перебить его, когда понял, что Безбородов не отошел от темы, а как раз погрузился в нее. — Агафон часто жалуется, что плохо спит из-за сахарного диабета.

— Я вовсе не жалуюсь! Не позорь меня перед человеком!

— Помолчи, Агафончик. Так вот, о его проблеме знают все. Но только один из его гостей просил у него Реладорм. И просил не один раз, а дважды. Кстати, я угадал название препарата.

— Как его имя? — поторопил я профессора, уже устав от его многословности и пьяного «акцента».

— А зовут его Сергеем. Сергеем Колодиным. Он местный, тоже из Малых Берез. Работает в водоканале. И самого интересного я тебе не сказал. Угадай, кто сосед Колодина?

По моей спине прошелся холодок от услышанного имени, словно кто-то открыл морозильную камеру в морге и забыл закрыть обратно. Мои воспоминания быстро потянули меня в тот день, когда мы с Пахомовым и этим самым Колодиным занимались поисками пропавшей девушки. Столь очевидных совпадений просто не могло быть.

— Он сосед парня, с которым встречалась Марина Федосеева, — ответил Безбородов на свой же вопрос. — Динь-динь! Похоже, все дороги ведут к нему.

— И вы даже не представляете насколько много этих дорог.

— Чего?

Я не успел ответить, потому как в дверь моей квартиры постучали. Громко, используя не дюжую силу. Я даже вздрогнул от неожиданности. Почему-то мне показалось, что за дверью стоит именно Колодин, который непонятно как подслушал наш с Безбородовым разговор и теперь пришел с оправданиями или же претензиями. Безбородов что-то продолжал говорить, но я его уже не слышал. Мое внимание было приковано к двери, которая в данный момент казалась мне чем-то враждебным и опасным. На миг, в моей голове промелькнула мысль маленького ребенка: «Если не шуметь и ничего не предпринимать, незваный гость решит, что никого нет дома, и уйдет», но очень скоро я взял себя в руки и как можно тверже прокричал:

— Кто там?

Нарушитель моего спокойствия мгновенно отозвался на вопрос, и я уже не знал наверняка: рад я этому визиту или же нет.

— Родионов, открывай! Это капитан полиции Николаев, следователь по делу об убийстве Марины Федосеевой!

Теперь понимаете, почему я был рад услышать этот голос? После полученной Безбородовым информации, мне как раз нужно было обратиться в полицию. А тут сам следователь ко мне стучится. Почему же в таком случае я был и напряжен его визитом? Потому что полиции нечего было искать у дверей моей квартиры в столь поздний час. Я даже решил, что по какой-то причине стал главным их подозреваемым.

— Чего вам надо? — я решил не торопиться впускать к себе незваного гостя.

— Открывай или я выломаю дверь! — взревел капитан, ударив вновь кулаком в преграду.

Мне очень хотелось прокричать в ответ, что у него нет такого законного права, и все же решил не испытывать его терпения и подчинился его требованию.

Как только дверь открылась, капитан Николаев, одетый в серый плащ, белую рубашку и черный галстук, сильно толкнул меня в грудь, переступив порог. От толчка я не удержался на ногах и повалился на пол. Телефон из моих рук выпал и закатился под кровать. Безбородов продолжал что-то бурно объяснять мне, иногда хохоча. Видимо, он даже не заметил моей тотальной пассивности в диалогах.

Капитан захлопнул за собой дверь, схватил стул, развернул его спинкой вперед, затем сел, широко расставив ноги. Так в современных фильмах садятся на стул чуть ли не каждый второй полицейский и каждый первый уголовник. Дешевый ход — попытка показать свою самоуверенность и превосходство.

— Итак, Родионов Алексей Дмитриевич, тебе кажется смешным уголовный кодекс нашей страны?

— Вы о чем? — непонимающе покачал я головой, продолжая лежать на полу на согнутых локтях.

— Ты знаешь, что я могу легко привлечь тебя по 310ой статье? — Николаев тяжело дыша, сверлил меня взглядом.

Я понятие не имел, что подразумевала эта статья, но очень сильно надеялся, что в ней не шла речь об убийстве при отягчающих обстоятельствах.

— Я и вправду не понимаю, о чем…

— Ты настолько богат, что легко можешь заплатить штраф в восемьдесят тысяч? Или же на три месяца захотел отправиться в СИЗО? — На его шее вздулись вены. По лбу потекли то ли капли пота, то ли все же дождя, который продолжал стучаться в окно. Веко левого глаза нервно подрагивало, выдавая наличие стресса.

Последняя