Гнев Пигмалиона - Ирина Градова Страница 33

Женька же никогда не разочаровывал Риту: он с такой жадностью набрасывался на приготовленные блюда, словно недавно вернулся из мест заключения.

Подперев щеку рукой, она не беспокоила друга вопросами, позволяя ему сперва насытиться. Наконец, отвалившись от стола, как клещ от кожи туриста, Фисуненко произнес утробным голосом:

– Ну, мать, ты просто богиня кулинарии!

– Жениться тебе пора, – улыбнулась Рита.

– Если найдешь мне такую же мастерицу – женюсь, не раздумывая!

Рита знала, что приятель лукавит: его вечной спутницей всегда оставалась работа – можно сказать, на ней он и женат. Конечно же, в его жизни порой появляются женщины, но ни один роман не продлился долго – видимо, любовь Евгения ходит другими дорогами, и они пока что не пересеклись!

– Ну, – снова заговорил Женя, – я готов докладывать, товарищ начальник! Значит, что касается нашего разлюбезного Ивана Романовича Лапикова и его многочисленных врагов…

– Так уж и многочисленных? – вскинула брови Рита.

– Их больше, чем ты можешь себе представить.

– Лапиков уверяет, что реальных конкурентов у него нет!

– Сейчас – уже почти нет: большинство он раздавил, как клопов, и теперь, куда ни сунься, на каждом углу найдешь лапиковский «Бим-Бом». Я, конечно, не имею ничего против, ведь заведения и в самом деле хороши, но факт остается фактом: он «сожрал» конкурентов с потрохами! Правда, один серьезный соперник все же остался: Дмитрий Гузов.

– Он тоже занимается ресторанами?

– «Карамель» – может, слышала?

– О, да, – кивнула Рита. – Но это довольно дорогие заведения!

– Правильно, Лапиков тем и берет, что цены не задирает, а Гузов жадничает… Короче, ходит слух, что они столкнулись в борьбе за места в Лахта-центре.

– Он же еще не открыт!

– Точно, но войнушка развернулась нешуточная, и продолжается она уже несколько лет! Планируется открыть в Лахта-центре несколько ресторанов и кафе одной сети, и ближе всего к цели находятся Лапиков и Гузов. У первого шансов больше, и именно из-за его приятных цен.

– Так за чем же дело стало?

– Не за чем, а за кем: за Рудольфом Светлогоровым.

– Вице-губернатором?

– Точно! Если верить слухам, именно Гузов помог ему стать вице. Светлогоров обязан Гузову и потому лоббирует его интересы.

– Естественно, не бесплатно?

– Есте-с-с-но, но, как ты понимаешь, это недоказуемо. Полагаю, Гузов в бешенстве: он проиграл Лапикову по всем фронтам, и Лахта-центр – его последняя надежда не вылететь из большого бизнеса. Лапиков, надо тебе сказать, тоже не чужд политики: каждый уважающий себя бизнесмен хочет иметь «прикормленных» людей в высших сферах власти. Как тебе, вероятно, известно, в скором времени состоятся перевыборы губернатора… Хотя «выборы» – всего лишь название, ведь губернаторы теперь назначаются. Короче, на место есть два реальных кандидата – Рудольф Светлогоров и Даниил Жуйко. Лапиков финансово поддерживает Жуйко. Они вместе ездят на охоту, на рыбалку, да и вообще – кореша. А вот со Светлогоровым Лапиков в контрах. Между прочим, у него в городе огромный авторитет, так что Жуйко получит колоссальную поддержку со стороны многих предпринимателей, а это не может не повлиять на выбор «наверху»! – Фисуненко многозначительно ткнул пальцем в потолок.

– Но, – задумчиво проговорила Рита, – насколько я знаю, губернаторов назначает лично президент или выдвигает Законодательное собрание?

– Ой, – всплеснул руками Фисуненко, – я тебя умоляю! Президент выберет того, на кого ему укажут, а в сторону Жуйко, я тебя уверяю, будет направлено гораздо большее количество указующих перстов, нежели в сторону Светлогорова… Кстати, ты в курсе, что он сидел?

– В смысле – в тюрьме?!

– Ага. Чай еще не вскипел?

Рита поспешно вскочила: она все никак не могла привыкнуть, что теперь чайник приходится кипятить на плите! Как же хорошо было с электрическим чайником, ведь он сам отключался, но прибор перегорел, а купить новый у Риты времени не нашлось.

Она быстро разлила по чашкам кипяток и добавила заварку, а потом достала ватрушку, которую испекла перед приходом приятеля и оставила в духовке, чтобы не остыла. Откусив огромный кусок, Женька зажмурился от удовольствия.

– Ну? – поторопила его Рита. – Что там насчет Светлогорова?

– Как можно говорить о земных вещах, вкушая манну небесную? – возмущенно спросил Женя, но все же продолжил: – Светлогоров сидел. Впрочем, как и Лапиков.

– И Лапиков?!

– Только вот статьи у них были разные: Лапиков отбывал срок за финансовые махинации, а вот Рудольф «засветился» в другой области.

– Так за что он загремел за решетку?

– Не поверишь – за изнасилование!

– Что? – вытаращилась Рита. – Послушай, он ведь вице – как ему удалось добиться такого поста?!

– Во-первых, матушка, в России любят «сидельцев» – такая вот удивительная у нас страна! Ну, разумеется, к насильникам особое отношение, но ведь Светлогорова, в конце концов, оправдали!

– То есть?

– Он подал апелляцию, воспользовался помощью влиятельных друзей отца и вышел на свободу, как говорится, с чистой совестью и паспортом.

– Как давно это произошло? – спросила Рита, оправившись от шока.

– Лет эдак тридцать тому.

– Так ведь Светлогоров тогда был совсем молокососом!

– Не все молокососы насилуют пятнадцатилетних школьниц! Впрочем, суд высшей инстанции оправдал Рудольфа за недоказанностью. Потерпевшая неожиданно отказалась от своих первоначальных показаний, а без нее дело развалилось. В результате Светлогоров оказался чист, но есть одна интересная деталь: и он, и Лапиков отбывали срок в одной и той же колонии, в одно и то же время, так что, возможно, их связывает не только политическая вражда? Но это – лишь мои предположения. Вот и думай, Ватсон, кто мог желать смерти Лапикову, а у меня и так дел по самое горлышко!

Глава 12

Наташа сидела рядом с таксистом, а художник устроился на заднем сиденье. Девушка понимала, что их отношения изменились с тех пор, как он вынужден был открыть ей свои истинные цели, но пока не знала, к лучшему ли это.

Она чувствовала, что молодой человек рассказал не все, но больше ей не удалось вытянуть из него ни слова – хорошо уже, что он доверил ей делать некоторые вещи самой! Наташа даже смогла убедить Виктора пустить ее жить к себе – по крайней мере, до тех пор, пока он не почувствует себя лучше. В зеркале она видела его бледное лицо и понимала, как, должно быть, ему худо. Он старался этого не показывать и хорохорился изо всех сил.

Наташа рано потеряла мать, практически не знала отца, и единственными людьми, которые