Марина Серова - Бронежилет для нежного сердца Страница 34

– Мадемуазель занимается охраной?! – вытаращив глаза, изумленно спросил Иван Николаевич. – Вот уж никогда на подумал бы. Такая милая хрупкая девушка…

– Представьте себе! – лучезарно улыбнулась я в ответ. – Такая хрупкая девушка занимается охраной, причем вполне профессионально и достаточно давно. И сейчас, как вы, конечно, уже поняли, у меня очередной клиент, за которым охотятся какие-то негодяи. Нам нужно выманить их на открытое пространство, заставить действовать не опасаясь и таким образом поймать на месте преступления или как минимум получить какие-то доказательства того, что они преследуют ни в чем не повинного человека.

Объясняя великолепному Ивану Николаевичу цель нашего визита, я, конечно, очень хорошо помнила, что Столетов, собственно, пока еще не дал согласия на мой рискованный план. Но за время общения с ним я уже имела случай убедиться, что человек он здравомыслящий, и очень надеялась, что, все обдумав и взвесив, он со мной согласится.

Поэтому сейчас, излагая администратору свои цели, я исходила из того, что должна вести себя так, как будто согласие Столетова уже получено.

– Нам будут нужны два смежных номера, желательно не на последних этажах, – говорила я. – Кроме того, необходимо будет разместить кое-какую аппаратуру в коридорах и в номере, желательно в такое время, когда никто этого не заметит. Например, ночью. И если нам придется немножко здесь пошуметь, убедительно просим отнестись с пониманием и не предавать широкой огласке.

– Хм, однако.

Я видела, что опытный Иван Николаевич прекрасно понял, о чем именно идет речь. Теперь, вопросительно глядя на Бориса, он явно ждал каких-нибудь дополнительных аргументов, которые смогли бы убедить его в необходимости до такой степени себя беспокоить.

– Нужно помочь, Иван Николаевич, – поняв, чего от него ждут, заговорил тот. – Совершенно безобидный ста… пожилой человек, – поправился Борис, взглянув на Милютина. – В каком-то смысле мой коллега. Подвергается непонятным нападкам и преследованиям, вплоть до лишения жизни. Нужно помочь. Совершенно неясно, в чем причины такого пристального внимания, и если нам удастся поймать тех, кто за ним охотится, мы, надеюсь, сможем выяснить и почему все это происходит. Возможно, здесь вообще какая-то роковая ошибка, а между тем человек не может спокойно жить.

– Что ж, Боря, – все еще сомневаясь, медленного проговорил Иван Николаевич. – Собственно, от тебя, пожалуй, вполне логично ожидать чего-то подобного. И такая милая девушка, как тут отказать… Что ж, хорошо. На первом этаже у нас недавно съехали постояльцы, как раз из соседних номеров. Заселяйтесь, размещайтесь. Единственная просьба – держать меня в курсе. Если я правильно понял, все это ваше мероприятие очень секретное, широко распространяться о нем не следует. Так чтобы хотя бы сам я знал, что тут к чему. Чтобы избежать там разных…

– Да, разумеется, – с готовностью ответил Борис, похоже, не меньше самой меня обрадовавшийся, что лед тронулся. – Разумеется, я буду предупреждать. Сам лично буду звонить, если что-то экстренное.

Еще немного поговорив и посмотрев, как расположены те самые свободные номера, мы распрощались с гостеприимным хозяином и вышли на улицу.

Милютин, на сей раз, к удивлению, за все время беседы так и не произнесший ни единого слова, наконец обрел дар речи.

– Видите, как прекрасно все устроилось, – радостно говорил он, будто устроителем этого всего был сам лично. – И номера нашлись, и этаж самый низкий. Судьба явно благоволит к нам.

– Осталось только получить согласие самого Игната Семенович на всю эту операцию, – постаралась я слегка опустить его с небес на землю.

– С этим, я думаю, проблем не будет, – уверенно отвечал Милютин. – Игнат – человек вполне здравомыслящий, он не может не понимать…

– Да, я тоже очень надеюсь на это. Поэтому, собственно, и рискнула высказываться так уверенно. Ведь теперь мы фактически забили два номера в этой гостинице. Побеспокоили важного человека. Обидно будет, если все это зря.

– Не волнуйтесь, Евгения, ничего не будет обидно. Я не сомневаюсь, что Игнат… Да я сам, в случае чего… Если он начнет сомневаться, я сам готов убедить его.

«Это и пугает», – подумала я про себя, но вслух сказала другое.

– Послушай, Борис, раз уж мы так уверены в заочном согласии Игната Семеновича, пока мы все здесь, может быть, обсудим и расстановку сил в этом мероприятии? Нужно спланировать все так, чтобы в любом случае, даже если им снова удастся проскользнуть между пальцев, у нас были какие-то доказательства их причастности. Чтобы было что предъявить официально. Тогда можно будет и действовать более решительно, не опасаясь, что неосторожный выстрел достанет невинную жертву, да и, возможно, полицию привлечь. Как смотришь на то, чтобы на одну ночку одолжить для этого мероприятия свой фургончик?

– Какой фургончик?

– Тот, в котором мы ехали из леса. Когда я так удачно «утонула», помнишь? Я заметила, что там не только посадочные места.

– Молодец, наблюдательная, – медленно проговорил Борис, несколько ошарашенный такой наглостью. – Только фургончик этот на балансе совсем другой организации. Его в частных целях использовать не рекомендуется.

– А у нас не частная, – убеждала я. – Мы преступников ловим. Убийц. Какая же это частная цель?

– Боря, я думаю, надо поддержать, – вставил свое солидное слово Милютин. – Поговори там с ребятами, с Павлом поговори. Ну что такое – на одну ночь? На одну ночь-то можно. А?

– Хорошо, я попробую, – в явном замешательстве, и не желая отказывать, и не имея достаточной уверенности, чтобы однозначно согласиться, кивнул Борис. – Попробую договориться. Но только тогда нужно уже будет планировать наверняка, потому что больше, чем на одну ночь, нам вряд ли удастся заполучить станцию.

– Вот и прекрасно! – снова сиял оптимизмом Милютин. – Если там будут тебе противоречить, набери меня. Ничего, прорвемся.

Его уверенность в своем всемогуществе была до того забавной, что я не могла не улыбнуться, а он, приняв это за знак одобрения, с энтузиазмом продолжал:

– А уж с этой станцией мы горы свернем! Тогда и со связью проблем не будет. Там ведь не телефоны. Отличная рация, незаметная и очень чуткая. Шепотом можно говорить.

– Да можно вообще не говорить, она мысли читает, – улыбнувшись, вставил свое слово Борис, и мы стали устраиваться на сиденьях «четырнадцатой».

Борис отвез нас в гостиницу, где мы должны были терпеливо ожидать высочайшего решения, а сам поехал договариваться насчет фургона.

Поднимаясь на второй этаж, я со всей возможной убедительностью уговаривала Милютина не возвращаться сразу в свой номер, а некоторое время побыть у нас, давая другу время спокойно подумать.

– Но чем же я могу ему помешать? – упрямо недоумевал он. – Я наоборот…

– Сергей Вадимович, подобные решения – дело интимное, внутреннее, и иногда мы даже сами не понимаем, чем помешали, а в результате влияем на решение. И влияем отрицательно. Не стоит рисковать. Посидите некоторое время у нас, а когда Игнат Семенович определится, тогда уж…

Кое-как уговорив своего самоуверенного собеседника, я открыла дверь номера и, чтобы мои мужчины не скучали и не думали, что жизнь проходит напрасно, включила спортивный канал.

Но не успел телевизор проработать и десяти минут, как в дверь вежливо постучали. Глазам нашим предстал Столетов, торжественно объявивший, что он согласен.

– Твою руку, Игнат! – театрально, с неподражаемым пафосом воскликнул Милютин, протягивая кисть для рукопожатия. – Я знал. Знал, что ты настоящий мужчина. Мы все уже спланировали. Риск минимальный. Мы поймаем этих негодяев и выведем их на чистую воду. Теперь у нас все получится. Наверняка.

Дождавшись, пока окончится эта торжественная речь, я в общих чертах обрисовала Столетову новый план и сказала, что сейчас его задача – рассказать как можно большему числу людей, что завтра он съезжает из гостиницы и причина тому – безденежье.

– Скажите, что у вас возникли проблемы и вы уже не в состоянии платить такую высокую цену за номер. И вы, Сергей Вадимович, как друг и учитывая, что вас тоже уже здесь знают, можете поддержать эту версию и со своей стороны поспособствовать распространению нужных слухов.

– А-а-а, понимаю, – хитро прищурив глаз, отвечал Милютин. – Это для конспирации. Мы хотим сделать вид, что причина отъезда не связана с нападениями. Правильно? Я угадал?

– Совершенно точно, угадали, – поспешила я поддержать энтузиазм собеседника, – осталось только догадку эту успешно воплотить в жизнь.

Для реализации первой части нашего плана, который, по прозорливому замечанию Милютина, состоял в том, чтобы сделать естественным наше убытие из «цитадели», мы еще раз посетили заведение мамы Николая. Хотя наши пары – мы с Игорем и Столетов с Милютиным – действовали автономно, но после этого посещения практически вся гостиница уже знала о том, что у молодой четы, заселившейся недавно, уже готова после ремонта квартира, а солидный пожилой господин, въехавший чуть раньше, тоже собирается съезжать, обремененный неожиданно возникшими материальными проблемами.