А. Федоров - Масон Страница 34

Церемония посвящения в "ученики" имеет четкий регламент: все происходит в помещении, называемом "залой ложи". Вход в ложу охраняет специальный человек – "тайлер". Масонские символы развешиваются на клеенках по стенам, а на полу чертится "круг", акт посвящения происходит при свечах, в присутствие членов ложи. По окончанию процедуры, посвященному выдавалось ведерко с водой и тряпка для того, чтобы он мог смыть таинственный круг на полу. Церемония клятвы проходит на Библии, претендента водят с завязанными глазами, раздетым до нижнего белья. Все металлические предметы предварительно изымаются, на шею повязывают толстую веревку – "буксирный канат". Пока еще такого испытуемого называют "неофитом".

Неофиту задается серия вопрос: "Откуда ты пришел и куда направляешься?"

Он отвечает: "Иду с Запада и направляюсь на восток".

Следует второй вопрос: "Почему ты покинул Запад и идешь на Восток?"

Ответ звучит просто: "В поисках света".

Только тогда повязка или колпак с глаз новичка снимается и его посвящают в тайну специального рукопожатия, объясняют значение тайного знака "пусть мне перережут горло" и знака, имеющего название "дю-гард". Далее посвященному выдается белый фартук, перчатки, двадцатичетырехдюймовую линейку, молоток. Все это – инструмент как бы для обработки камня, но в действительности – ритуальная атрибутика, маскирующая истинное предназначение вступления в масонское братство. Все пришло от рыцарей Ордена Тамплиеров, разгромленных Филиппом Красивым – королем Франции и папой Климентом V. Скрывающимся от преследования рыцарям было удобно маскироваться под "каменщиков". Так традиция привилась во всем мире. Многие ее носителям оказывают покровительство, но кто-то, возможно, и пытается преследовать масонов"…

Теперь я повнимательнее всмотрелся в глаза Ирины Яковлевны, требовалось оценить чистоту женщины и ее способность быть верной спутницей мне лично, а потом уж и носителем наших корпоративных традиций. Да, можно считать, что эта женщина была уже посвящена мною в тайны Устава. Но требовалось пока еще ограничиться только теми его пунктами, которые было позволительно ей сообщить. Хомуток на шею я уже ей надел хотя бы тем, что затащил под крышу своего дома: из-под такого покрова вырваться будет очень тяжело, я всегда смогу намотать на руку "буксирный канат"! Вместо белого фартука она носила белый халат, и он ей вполне к лицу. "Линейку" я уже продемонстрировал, а без молотка она обойдется – лишь бы умела хорошо обращаться с кастрюлями!..

Бог подсказал мне вовремя: "Сашенька, солдатик, ты лучше выпей и друзьям налей, но только не посвящай женщину в тайны генетического родства, масонского братства, тебе подсказанные свыше!" Итак, как не крути, а посвящение женщины в ученики большого мастера благополучно состоялось. Оно было добровольным, обдуманным, ну разве только без письменного заявления и без коллективного голосования. Но печать свою мужскую в ее чреве я уже поставил, генетически закодировал и подчинил воле Божества Фаллоса… "Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах. Посему не убоимся, хотя бы поколебалась земля, и горы двигнулись в сердце морей" (Псалом 45: 2-3).

Глава вторая

И дым отечества – не сладок, не приятен…

В первых изданиях курса Российской истории писалось просто – с откровенностью дебилов – что-нибудь вроде того: "когда началась государственная жизнь русских славян, наши предки, к сожалению, не помнили…" Поиски в византийских хрониках вывели исследователей из исторической тьмы и древнегреческого тумана и привели только к сведениям, датированным XI веком. Много позже археологам удастся насобирать кое-какой "гнили", а историкам подвести под нее мало-мальски складную концепцию. Однако хотелось больше верить в задокументированные факты. Опираясь на них, к сожалению, можно сложить весьма зыбкое представление о прошлом Руси. По старинным преданиям, первым летописцем был монах Киево-Печерского монастыря Нестор. Но, если в наши времена новейшая история часто пишется в угоду "халифу на час", то можно себе представить в какие узы "правдивости" был заключен ум летописца времен отъявленной сатрапии.

Тем не менее, стоит еще и еще раз обратиться к тому, что имеет наука на сегодняшний день. В хранилищах Эрмитажа в Санкт-Петербурге отлеживаются два экспоната, бесценных в художественном и археологическом отношении. Это серебряный никопольский и золотой керченский сосуды, принадлежащие скорее всего народам, жившим на IV столетия раньше, чем родился Иисус Христос. Вот и получается, что утверждение о возможности греческих поселений на юге нынешней России – не такая уж и сказочная теория. Историки утверждают, что древние греки учредили фактории и основали цветущие колонии на северных берегах Черного моря. Милезцы и мегарийцы построили Томи или Кюстендендже близ Дуная. Город Истрос вырос в устье той же реки. Тирас основан был в устье Днепра, рядом Оливия. Одессос грелся на солнце недалеко от Буга, Херсонес – на Севастопольском рейде. Палахион (Балаклава), Феодосия (Каффа), Пантикапея (Керчь), Фанагория были выстроены и процветали до известного времени на обоих берегах пролива Эникале. Другие города этой территории тоже превратились в жемчужины древности (Танаис, Апатурос, Фазис, Диоскуриас, Питионте и другие). Когда нынешние политические кликуши – губернаторы-националисты южных территорий пытаются начать новый "крестовый поход" против иноверцев, то меня разбирает гомерический хохот. Любому простофиле известно, что те, кого они собираются депортировать, по древним источникам как раз и оказываются истинными хозяевами этой части, так называемых, "исконно русских земель"! И если международный суд в Гааге не был бы примитивным пособником транснациональных корпораций (проще говоря, местнических интересов США), то ему достались бы более перспективные дела, чем превращение в "мученика" Слободана Милишевича. Греки, армяне и прочие коренные народы, освоившие без всякой резни и узурпации чужих прав в далекие времена оазисы нынешней Кубани, Краснодарского края, имели бы возможность усадить на скамью подсудимых таких безголовых "коршунов", как Ткаченко и иже с ним…

Великое переселение народов в IV веке нашей эры составили для восточной Европы эпоху страшных переворотов: готты, под предводительством Германариха, основывают громадное по тем временам государство древней Скифии. Но оно впоследствии будет разрушено гуннами Атиллы, а по его следам пойдут финские народы – авары, болгары, маджары, хазары. Из такой смеси сильнодействующих генетических "протрав" постепенно выдвинутся славяне – их деяния будут описаны греческими летописцами, императорами Маврикием и Константином Порфирородным. Из этого генетического бульона поднимется социальная пена антагонизма эллинских и славянских племен.

На летописи Нестора дело не остановилось, а к увековечиванию "исторических анекдотов" подключились и другие образованные монахи, исправно постящиеся перед трудами праведными по различным монастырям. К началу XII века сложился Киевский летописный свод, его авторство приписывают игумену Киевского Выдубицкого монастыря Сильвестру. "Свод" носил название "Повесть временных лет", он дополнялся и, скорее всего, редактировался по велению ума не только летописца, но и очередного властьимущего князя. Число летописей возросло, сюда включались "своды" из Киева, Пскова, Новгорода, Суздаля и другие. Однако все исторические откровения сводились к тому, что "варяги сильно притесняли славян и кривичей". С них брали дань, и потому "обиженные" решили найти себе "могучего князя". Поразительна именно эта, мягко говоря, странная особенность летописцев: они без стыда и совести договариваются даже до того, что в 862 году отправилось "посольство" за море к варягам-руси и попросились славяне "под руку" братьям Рюриковичам. Можно подумать, что ярмо на собственную шею кто-то может еще и упрашивать надеть себе. Старший из них – Рюрик обосновался в Новгороде, другой – Синеус поселился на Белозере и третий – Трувор стал княжить в Изборске, что расположен близ Пскова. Скорее всего, Рюриковичи сколотили несколько небольших банд и принялись "метелить" мелкие, плохо защищенные поселения славян. Например, Псков не пустил разбойников в свой дом, а слабенький Изборск поддался нахальному рэкету. Напрашивается и обидное толкование "прелестей" славянского характера – склонность к покорности, к рабству, подчинению нахальному насилию. Примечательно, что Моисею понадобилось сорок лет водить еврейский народ по пустыне для того, чтобы избавить его душу от рабской покорности. Славян годы и века не учат и не лечат: не отучившись от крепостной зависимости, славяне без всякого серьезного сопротивления, а даже с песнями, лозунгами и улюлюканьем, единым строем проследовали в большевистское рабство.

По смерти Синеуса и Трувора, Рюрик стал управлять всеми северными землями славян-руси. Его сын уже княжил в Киеве и Новгороде… Как водится на Руси, в летописях много ошибок, в том числе и хронологического плана. Например, не вяжутся друг с другом сведенья о нападениях племени "рус" на греческие поселения на берегах Черного моря – расхождения в двадцать лет, а Царьград (Константинополь) варяги, оказывается, основательно пощипали уже в июне 860 года. Складывается впечатление, что хомут на шею славян Рюриковичи успели надеть намного раньше, чем записано в летописи, а разговоры о "челобитной" – "о взятии под свою руку" – это историческая дезинформация, призванная лишь сохранить приличную мину при плохой игре. Если смотреть правде в глаза, то оказывается, что борьба за власть в такие времена не выдерживала никакой критики: интрига, злодейство, ослепление или убийство конкурента, его детей, заточение супруги в монастырь – обычное явление. И это не странно: в России то был период бандитской власти, начавшийся с Рюрика, а закончившийся Иваном Грозным. Не добрые традиции унаследовал и Петр Великий. Нынешний поход во власть демократических разночинцев – всего лишь реставрация былых, привычных отношений.