Марина Серова - Все против короля Страница 34

Словно почувствовав, что мы говорим о нем, Владимир Дмитриевич посмотрел в нашу сторону, но меня не узнал, потому что я предусмотрительно натянула на лицо козырек бейсболки. Кныш хотел подвести меня к Кудринцеву, но я поинтересовалась, оставаясь на месте:

– А где лошадь, на которой я буду учиться ездить?

– Там, – тренер махнул рукой в сторону, противоположную от стойла Агнессы.

Это меня порадовало. Лучше все-таки не светиться перед Кудринцевым. Мы пошли направо, я оглянулась назад и увидела, что Владимир Дмитриевич снял с кобылы удила и повел ее куда-то в одном недоуздке.

– Повел Агнессу в леваду пастись, – пояснил Петр Николаевич, перехватив мой взгляд. – А сам пока будет убирать стойло.

Кныш остановился около жеребца, которого чистила девчонка лет шестнадцати, и заговорил с ней. Я же оглянулась на генерального и окончательно убедилась в том, что коварнее плана мести, чем лишить Кудринцева любимой кобылы, мне и не придумать.

– У нас пополнение? – спросила девушка.

– Да, новенькая, – сказал ей Петр Николаевич и подвел меня к соседнему стойлу. – А вот и Спартак. Нравится?

Это был низкорослый черный коняга, какой-то худой, с ввалившимися боками, а потому несчастный. От него жутко пахло, а когда он оскалил зубы, то я от этой злобной выходки инстинктивно попятилась назад. Правда, заметив усмешку на лице Кныша, я преодолела себя, сделала шаг вперед и погладила коня. Он был от этого не в восторге. В общем, я посмотрела на Спартака, он – на меня, и мы, кажется, совершенно не понравились друг другу. Любви с первого взгляда, к сожалению, не случилось. Более того, я пришла к осознанию того, что верховая езда не для меня. Если бы не суровая необходимость побывать на конюшне, меня бы не заманить сюда никакими коврижками.

– Итак, правило номер один: к лошади надо подходить спереди. Иди к нему смелее, – сказал Петр Николаевич.

Я сделала шаг вперед, не без опаски провела рукой по лошадиной морде и сказала:

– Ну, давай знакомиться. Меня зовут Полина. А ты Спартак, да?

Конь недовольно мотнул головой. Мне показалось, он хотел спросить: «И чего тебе от меня надо? Вали отсюда, пока я тебе не показал все, на что я способен».

– Правило номер два: лошадь нельзя окрикивать, особенно если она спит. Так можно покалечить ее нервную систему. Правило номер три: не поить и не кормить животное сразу после тренировки... Это – теория, сейчас перейдем к практике. Сегодня научимся седлать коня, надевать уздечку...

Как ни странно, из меня вышла неплохая ученица. В конце занятия Кныш меня даже похвалил. Что касается Спартака, то он так и не проникся ко мне симпатией, но особо не проявлял свой лошадиный норов. Этот конь хоть и не был красавцем, но оказался спокойным, покладистым, и я даже захотела прийти к нему еще раз, хотя изначально у меня не было таких намерений.

Уходя, я снова заглянула в контору. Там был настоящий переполох. Мешков отчитывал своих работников за то, что они не следят за порядком на конюшне. Игорь Алексеевич даже не пытался надеть маску благопристойности, выбирая слова. Вероятно, его совершенно не заботило впечатление, производимое им на окружающих. Он хотел только докопаться до истины.

– Я вас спрашиваю, что это такое? – кричал Мешков чуть ли не с пеной у рта и, вытянув руку, совал работникам в лицо сложенные веером карты. – Как и когда это могло попасть за стекло?

Я впервые видела человека, которого уже вовсю стала превращать в инструмент воздействия на Кудринцева. Волевое, обожженное солнцем лицо бывшего картежника было скуластым и грубым. В гневе Игорь Алексеевич казался едва ли не монстром. А ведь этот человек на самом деле являл собой воплощение низости, неутоленной злобы, безграничной жестокости в совершаемых преступлениях. Глядя на него, я уже не сомневалась – такой мог проломить голову Маститому, а также отравить бывшего владельца конюшни. Не исключено, что теперь он замышлял убийство супруги Кудринцева.

Двое мужчин, один из которых был тем самым человеком, что следил за Ларисой Львовной и за курьером из фирмы «Ваш выбор», и еще две плохо одетые женщины молча стояли перед боссом, понуро опустив головы. Посетители с удивлением взирали на «разбор полетов». Так кипятиться из-за четырех игральных карт, да это же просто смешно! Но Мешкову было явно не до смеха. Еще один-два привета от наследника Маститого, и он послушно выполнит любое его, точнее, мое требование, лишь бы старая криминальная история не получила широкий резонанс. Из подслушанного разговора я поняла, что Игорь Алексеевич очень опасался, как бы дочка не узнала горькую правду о своем отце, потому-то он и выпроваживал ее из Горовска. Наверное, надеялся за пару недель уладить это щекотливое дельце с пользой для себя. Если же за это время он еще и сделает Кудринцева вдовцом, то у Риты будет хорошее алиби.

Я вышла из конторы и увидела в ближайшей леваде, небольшом загоне для выгула лошадей, Агнессу, а также молодую женщину и ребенка. Наверное, Рита и Илья присматривали за вольно пасущейся кобылой, пока Кудринцев чистил стойло. Глядя на них, я спросила себя: «Согласится ли Мешкова уехать с сыном на курорт? И выгодно ли мне, чтобы она уехала? В каком случае ее папочка будет сговорчивее – если дочь в любую минуту сможет узнать всю правду или когда она будет далеко?»

Сев в машину, я поехала в центр Горовска. Там, в киоске «Роспечати», я купила телефонную карту и стала разыскивать автомат. С широким распространением сотовой связи их оставалось в нашем городе все меньше и меньше. Едва ли не полчаса я убила на поиски исправного телефона-автомата и вот, оглядевшись по сторонам, вставила карточку в терминал. Домашний телефон Кудринцевых был мне известен. Владимир Дмитриевич однажды сам дал мне его для того, чтобы я сообщила ему в субботу, чем закончилось пятничное заседание Арбитражного суда. Раскрыв записную книжку, я набрала номер:

– Алло! – сказал женский голос.

– Лариса? – уточнила я.

– Да. Кто это?

– Я – контактер. Помните, мы общались с вами в сквере?

– Да, конечно, но как... что... почему? – Кудринцева была в замешательстве. – Вы же сказали, что уезжаете.

– Да, я в пути, но это неважно. Лариса, вы сообщили своим родственникам о нависшей над вами угрозе? – осведомилась я чужим голосом.

– Да, но мне никто не поверил. Мой муж и дети не верят в предсказания, они совсем не суеверны, то есть абсолютно. Но как вы узнали номер моего телефона?

В здравомыслии моей телефонной собеседнице было трудно отказать, но я не растерялась и сказала:

– Он продиктован мне свыше. Лариса, вы должны убедить свою родню, что мое предсказание – это не шутки. Приближающиеся несчастья, как ураган, способны смести вас с лица земли головокружительным вихрем...

– Конкретно, что конкретно нас ждет? Без каких-то примеров они мне не поверят, – сказала Лариса Львовна, удивляя меня своей практической хваткой.

– То, что вам грозит, может превзойти самые страшные опасения. Ваше будущее сейчас проходит перед моим мысленным взором, но я не берусь озвучить все это вслух.

– А почему? – спросила она голосом наивного ребенка.

– Все это слишком ужасно и далеко от обыденного... Нет, не просите меня об этом. Много видений проходило передо мной, но такое вижу впервые, – блефовала я. – Поверьте мне на слово: угроза реальна, она уже незримо существует рядом с вами...

– Ну если так, то действительно лучше ничего не знать, – растерянно пробормотала Лариса Львовна. Но степень ее слабонервности была ниже, чем я ожидала. – Скажите, может, нам стоит надеть какие-то амулеты, способные противостоять этой мистической напасти?

– Ни один амулет, ни один оберег не сможет защитить вас от действия закона кармы. Знание – вот что может вас спасти. Кроме вас самих, никто не сможет разомкнуть железные тиски объятий, вы будете слабеть каждую минуту...

– Как железные тиски? Вы же говорили про ураган, – Лариса вдруг заметила неувязку в моих предсказаниях.

– Будет все – и ураган, и железные тиски... Лариса, я очень устала. Видение меня утомило. На сегодня это все, но я буду вам звонить, – сказала я и повесила трубку.

Судя по признанию Кудринцевой, она оповестила семью о грядущих несчастьях, но домашние ей не поверили. Впрочем, я и не рассчитывала, что отец и сын Кудринцевы тут же забьются в истерике. Этих дельцов надо было дожимать постепенно. Но что мне делать дальше? Думать, думать, думать... А еще надо полазать по Интернету...

Я вернулась к своей машине и обнаружила, что кто-то задел ее крыло. Царапина меня сильно расстроила. Может, поискать очевидцев этого происшествия? Оглядевшись по сторонам, я пришла к печальному выводу – вокруг нет никого, у кого можно осведомиться, что за наглец задел мой «Мини Купер». Проглотив обиду, я села в машину и поехала домой. Когда гаишник своим полосатым жезлом сделал мне знак остановиться, я посмотрела на спидометр. Моя скорость действительно превышала предельно допустимые для города шестьдесят километров в час, но ненамного.