Екатерина Черкасова - Бедная богатая девочка Страница 34

@GLAVA-N1 = Сегодня 15 октября 1993 года. Утро.

- Я проснулась. Мне очень не хочется идти в школу. Наверное,

надо сказать, что у меня болит горло. За окном еще темно, идет дождь.

Моя самая нелюбимая погода. Я знаю, что в машине тепло, Олег поставит мне мою любимую кассету, но все равно не хочу выходить из дома. В конце концов, у меня просто плохое настроение. Я нехотя вылезаю из-под одеяла и в одной пижаме выхожу в коридор. Моя комната на втором этаже. Снизу доносятся запахи кофе и поджаренного хлеба, это Шура готовит завтрак. Еще я слышу голос Олега, который уже пришел, чтобы отвезти отца в город, а меня в школу. На кухне работает телевизор. Мне холодно, я забыла надеть тапки. Спальня родителей находится через дверь от моей комнаты. Я тихонько приоткрываю дверь, может, они еще не проснулись, тогда я не стану их будить. То, что я вижу, ужасно.

В школе девчонки шептались об этом, это было что-то грязное и запретное. Они называли это противными словами. Но я была уверена, что мои родители этого не делают, что мой папа не опускается до такого. Но он делает это с ней! Я знаю, что нужно закрыть дверь и тихо уйти, но не могу оторваться от отвратительного зрелища. Меня тошнит. Ладно она, я давно подозревала, что она мне не родная, но папа... Затем она поднимается с постели и идет в ванную. Я стою, прижавшись спиной к холодной стене в коридоре. Меня она не видит. Я на днях смотрела фильм по Шелдону, "Мельницы богов" называется. Я перед глазами вижу сцену, где убивают, бросив в ванну включенный фен. Я трясу головой, но видение возвращается. Я наяву вижу большую комнату, где посредине стоит ванна на ножках... Одновременно я слышу шум воды в нашей ванной. Я вспоминаю мерзкую сцену в родительской спальне... Чужая, чужая, притворяется моей мамой, отобрала у меня отца, заставляет его делать эти гадости! Я вхожу в ванную. Она уже лежит в джакузи, заполненной пеной. Все очень напоминает сцену из фильма. Она что-то спросила, удивленная, я вижу, как она приподнимает брови. Но я молчу, я ничего не слышу. Уши заложены. В ее улыбке я вижу что-то насмешливое, издевательское. Фен лежит на мраморном столике, включенный в розетку. Я делаю какие-то автоматические движения, беру фен, но не чувствую его в руке. Словно идет фильм и светловолосая женщина из него моей рукой нажимает кнопку и бросает его в ванну. Все происходит очень быстро.

Я не хочу убивать, я просто вспомнила фильм. Правда, отец теперь навсегда только мой. Мне страшно, очень страшно! Я понимаю, что натворила. Наверное, теперь и мне лучше умереть. Нет, я никого не хочу видеть, слышать, не хочу, чтобы меня обвиняли. Я ложусь на пол и сворачиваюсь клубочком, закрыв лицо руками и крепко зажмурившись. Я знаю, что надо мной стоит отец, я слышу крики, но не понимаю, что кричат. Меня обволакивает холодный черный туман, набивается мне в уши, в нос, запечатывает меня в самой себе, я больше не слышу, не вижу, не говорю. Внутри меня плачет маленькая трехлетняя девочка, я сама. Теперь я навсегда останусь такой. Я чувствую только страх...

@GLAVA-N1 = 11 января 1995 года.

Я почти не помню, что со мной было целый год. Мне сказали, что это из-за смерти мамы. Но я помню только черный липкий туман, который наползал на меня со всех сторон. Я не знаю, сколько времени прошло. Временами я понимала, что нахожусь в больнице, мне делали уколы, от которых липкий черный страх превращался в плотную вату, от которой я тупела, ею была забита моя голова, я не могла думать, говорить. Помню, приходил отец, вытирал салфеткой слюну с моего подбородка и плакал. Наверное, он думал, что я навсегда останусь такой. Я смотрела на него, видела его, кажется, понимала, что этот седеющий красивый мужчина - мой отец.

Потом я опять погружалась во тьму.

@GLAVA-N1 = 24 апреля 1997 года.

- Буду поступать на филологический в университет. Преподаватели говорят, что у меня хорошие способности к языкам. Вам нравится это платье? Папа привез из Флоренции. Он считает, что у меня очень современный тип внешности. А мне кажется, я слишком длинная и худая.

Нет, парня нет. А зачем? Я везде бываю с папой. Дома все хорошо, после экзаменов папа обещал свозить меня на Французскую Ривьеру: кажется, он собирается купить там виллу. На яхте покатаемся. Правда, тут одна фифа ему на шею вешается, наверное, будет уговаривать, чтобы он взял ее с собой. Ну, это я беру на себя. Никуда она не поедет. Я чудесно научилась с ними расправляться. Больше месяца никто не удерживается. Ну как им объяснить, что мой папа - только мой!

@GLAVA-N1 = 3 марта 1999 года.

- Он все-таки женится! На этой медсестре, этой плебейке!

Что он в ней нашел? Смотреть не на что, тише воды ниже травы. Но я уверена, что это до поры до времени. Она еще покажет зубки, эта мышка! С папой она ну просто хоть к ране прикладывай! Со мной - совсем по-другому. Хочет показать мне, что она будет хозяйкой

в этом доме. Я папе сказала, чтобы он хоть бы проверил ее прошлое прежде, чем женится. Так он отчитал меня. Впервые. Я не знаю, что делать. Но как минимум я объявляю ей войну.

@GLAVA-N1 = 18 сентября 1999 года.

- Я проиграла. Теперь живу одна, на Вернадского. Мне даже подарили машину. Она заставила папу принять такое решение, якобы мне тяжело жить за городом, ездить на занятия, общаться с друзьями. С какими друзьями? У меня только Анька. Да и то мы общаемся в основном в Паутине, ну, в сети. Правда, тут дурак один пришел, стал лапать меня своими мерзкими ручищами, так я его чуть не убила. Папа никогда не простил бы мне, никогда. Эта грязь невыносима. Но это еще не все, я еще покажу отцу, на что способна эта медсестричка, эта тихоня...

@GLAVA-N1 = 9 января 2000 года.

- Я убью эту сволочь! Она не пустила меня встретиться с отцом на Новый год и Рождество! Обставила все так, как будто подарок мне делает, в Вену на праздники! Зачем мне одной Вена? Я там сто раз с отцом была, бродила по улицам, сидела в кафе, где раньше мы вместе были, и плакала. Она разлучила меня с отцом! А он, разве он не понял, что предал меня, что променял меня на эту дрянь? Никогда, никогда не прощу ему! Никогда! Я так его любила...

* * *

- Это последняя кассета, больше месяца до убийства.

Что же случилось за это время? Это только угрозы, но способна

ли Вика действительно отомстить отцу и заодно подставить Светлану? Сима вопросительно посмотрела на Марину.

Та только покачала головой:

- Это будут только домыслы.

- Но, мама, она уже убивала! Она из ревности убила свою

мать!

- Все гораздо сложнее. - Марина Алексеевна прикурила сигарету. - Вика очень своеобразная личность, чтобы не сказать больше. Как минимум шизотипическое расстройство. Она чрезвычайно болезненно привязана к отцу, при этом сомневается в том, что мать ей родная. Она холодна к ней. Девочка одинока, замкнута, у нее нет друзей, она испытывает трудности в общении, но не тяготится этим. Если рассматривать отдельно убийство, то я бы отметила, что увиденная девочкой сексуальная сцена между родителями, безусловно, потрясла ее. С одной стороны, ребенок, знающий о взаимоотношении полов только то, что это нечто грязное, запретное, отвратительное, с другой - она видит, что в этом омерзительном действе принимает участие отец, равный в ее глазах едва ли не богу. А затем тяжелейший реактивный психоз, наверное, затяжной, раз она лечилась около двух лет. Да, интересный случай. - Марина Алексеевна была явно увлечена,

- А теперь что с ней? - спросила Сима.

Судя по всему, она практически выздоровела, но так и осталась патологической личностью. Она знает, что произошло?

- Она вспомнила все в состоянии гипнотического сна.

Она ведь неосознанно вытесняет все воспоминания, связанные с матерью: помнишь самое начало, где она описывает свое детство, членов семьи и не упоминает мать? Любые воспоминания о матери - табу для ее сознания. Только после прямого вопроса она формально соглашается, что, да, мать у нее была. Ей сказали, что она умерла, но она не уверена в этом. Гольдин использовал метод гипнокатарсиса с установкой на стирание фрустрирующих переживаний. Она опять пережила этот момент, но о нем не помнит. Психотерапевтическое же действие тем не менее сохраняется.

- Последние записи похищены, - сокрушенно сказала Сима. - Если она под гипнозом рассказывает о смерти матери, то, может, как раз на похищенных кассетах есть ее признание в убийстве отца?

Вместо ответа Марина Алексеевна выдохнула длинную струйку дыма.

ГЛАВА 17

Шум из приемной не проникал сквозь плотно закрытую дверь кабинета Кострова. Несмотря на начало дня, вид у адвоката был уставший: покрасневшие глаза, землистый цвет тщательно выбритого лица. Сима с сочувствием и нежностью посмотрела на него: похоже, он всю ночь работал над документами, о чем свидетельствовали закатанные рукава рубашки, ослабленный узел галстука, стойкий сигарный запах. Она почему-то почувствовала себя виноватой, хотя для этого совершенно не было повода. Ее никто не обязывал работать с ним ночь напролет. Но, может быть, это как раз то, что надо. Сима представила себя, самоотверженно, несмотря на слипающиеся глаза и отчаянную зевоту, склонившуюся над важными документами, настоящую помощницу и боевую подругу любимого мужчины. Они соприкасаются плечами, головами, тонкая металлическая оправа его очков задевает ее щеку, его темные волосы смешиваются с ее рыжеватыми, она чувствует его влажное теплое дыхание совсем близко от своих губ, а потом... Сима встряхнула головой, чтобы отогнать видение. Костров несколько минут что-то ей говорил, но она прослушала.