Михаил Ежов - Лестница страха Страница 34

Следователь откинулся на спинку стула, зажав в руке сигарету. Как это понимать? Казимов ни разу не обмолвился об этом факте своей биографии.

Смирнов минуты две сидел почти неподвижно, затем взглянул на часы. Затушил сигарету, поднялся, выключил компьютер и вышел из кабинета. Алик начал войну с демонами, а ему придется ее закончить. Так или иначе.

На ходу он набрал номер Дымина.

— Слушай, нужна твоя помощь, — сказал он, прикрывая рот рукой: не хотел, чтобы Петрович услышал тревогу в его голосе. — Хочу съездить в школу, кое-что проверить. Составишь компанию? Отлично, тогда давай встретимся у школы через двадцать минут. Ладно, через полчаса. Ну все, договорились.

Смирнов припарковался возле школы и некоторое время курил, задумчиво глядя на серое здание. Затем достал из кармана фотографии учителей, которые брал с собой Казимов. Брал, чтобы проверить какую-то версию. Брал, чтобы кому-то показать. Кому? Смирнов почему-то был уверен, что Казимов усомнился в алиби одного из подозреваемых. И, наверное, не зря, раз его накачали наркотиками.

Дымин еще не подъехал, и Смирнов решил убить время, вспоминая все, что было известно ему на данный момент по делу о «серийных» убийствах. Версия с допингом, обнаруженным в крови детей, была бы вполне убедительной, если бы не одно но: Смирнов не верил, что кто-то может убивать свидетелей настолько жестоко и хладнокровно только ради того, чтобы натолкнуть полицию на версию об убийствах. Это не укладывалось в голове. С другой стороны, сигилы, обнаруженные на телах жертв, могли означать, что несчастных принесли в жертву. Но тогда в преступной группировке, или, если угодно, банде, затаившейся в стенах школы, должны быть не просто честолюбивые люди, которым очень хочется, чтобы их ученики стали лучшими хоть в чем-то — например, в спортивных соревнованиях, — но и ненормальными, верящими в дьявола и поклоняющимися ему. Насколько это возможно? Смирнов всматривался в лица учителей на фотографиях, разложенных на соседнем сиденье, и недоумевал: кто из них способен выпотрошить человека, чтобы пролить кровь во имя сатаны, и в то же время учить детей?! Взгляд задержался на Голобове. У него одного были личные мотивы для убийства обеих женщин. Но при чем здесь священник? Зачем было его терзать и тем самым приплетать к первым убийствам? Да и может ли человек совершить с другим человеком нечто подобное только из чувства мести? Для этого нужно быть совершенно безумным. А учитель такого впечатления не производил. С другой стороны, Казимов был прав: многие серийные убийцы казались окружающим отличными ребятами. У человека на лбу не написано, что он психопат, приносящий жертвы сатане.

Размышления Смирнова прервал телефонный звонок. Это оказался Жериков.

— Привет! — бодро произнес он. — Я насчет секты.

— Ну? — оживился следователь. — Связана она со школой?

— На первый взгляд нет.

— А вообще, что за… общество? Серьезное?

— Пользуется уважением среди местных сатанистов. Я так понял, что многие верят, будто ее члены действительно заключили договор с Люцифером. Во всяком случае, это бурно обсуждается на форуме «Братства Эреба».

— А что с наркотиками?

— «Братство» арендует небольшое помещение на окраине. Там проводятся черные мессы, шабаши и так далее. Словом, что-то вроде клуба для очень узкого круга избранных.

— Думаешь, там могут распространять «Вино Шаббата»?

— Почему нет? В клубе собираются только свои.

— Как планируешь проверять?

— Понятия не имею. Но уверен, что просто войти туда не получится.

— Будете внедряться? — усмехнулся Смирнов.

Жериков ответил не сразу.

— Вот как раз об этом я хотел с тобой поговорить, — сказал он секунд через пять.

— Да? — Следователь был удивлен. — Ну давай.

— Сможешь подъехать через часик?

— Вряд ли. Минимум через полтора. Скорее даже позже.

— Ладно, нормально.

— Тогда жди.

— Договорились.

Смирнов выключил мобильник, потушил сигарету в пепельнице и огляделся. Увидел подъезжающего Дымина. Пока тот припарковывал свой «фиат», следователь вышел из машины. Они с оперативником обменялись рукопожатиями.

— Ну что, идем? — спросил тот, неприязненно взглянув на школу.

— Угу, — кивнул Смирнов. — И по сторонам поглядывай.

— Зачем? — удивился Дымин. На лице у него появилась неуверенная улыбка. — Это же школа.

— Казимов пошел сюда один, и что теперь? — напомнил Смирнов.

— Ты серьезно?

— Не знаю. Просто не хочу оказаться в больнице. А ты?

— Нет, — серьезно сказал Дымин и расстегнул куртку, чтобы легче было доставать оружие. — Надеюсь, мы не детей опасаемся? — добавил он иронично.

— Я тоже на это надеюсь, — в тон ему отозвался Смирнов.

Не успели они подняться на крыльцо, как у следователя зазвонил телефон. Павел Петрович.

— Да? — проговорил Смирнов, поднося трубку к уху.

— Ты где? — Тон у начальника был холодный.

— В школе. Вместе с Дыминым. Проверяем алиби учителей.

Короткая пауза.

— Потом сразу ко мне.

— Хорошо, Павел Петрович.

Шеф отключил мобильник, прервав связь.

— Что такое? — поинтересовался Дымин, когда Смирнов спрятал телефон в карман.

— Велел потом сразу к нему ехать. А мне еще в наркоотдел надо.

— Зачем?

— Есть одна тема.

— A-а. Не хочешь — не говори.

— Извини, просто я и сам не знаю, в чем дело. Жериков позвонил, просил подъехать.

Дымин кивнул:

— Ну, пошли.

Смирнов открыл дверь, пропуская опера. На проходной у них проверил документы давешний охранник. Правда, довольно быстро и невнимательно.

— Пожалуйста, — сказал он, пропуская их через турникет.

Полицейские поднялись на второй этаж. Шли уроки, поэтому в коридорах никого не было.

— Давай к директору заглянем, — предложил Смирнов.

Он подергал дверь, но она оказалась заперта.

— Пошли в учительскую.

В учительской полицейские застали завуча. Она сидела, уткнувшись в компьютер и обложившись бумагами.

— Здравствуйте, — проговорил Смирнов, останавливаясь на пороге.

— Здрасте! — неприветливо отозвалась завуч, подняв на него глаза.

— А директора нет?

— И не будет, — сообщила женщина, с явной досадой стукнув по клавише ввода. — Еще три дня. По крайней мере.

Полицейские переглянулись.

— А что случилось? — спросил Смирнов. — Заболела?

— Нет. На соревнованиях.

— Каких?

— По десятиборью.

— Ваша школа участвует? — Смирнов уже понял, что информацию придется вытаскивать клещами. И в час по чайной ложке.

— Да, поэтому и уехали.

— А какие классы?

— С девятого по одиннадцатый.

— И директор с ними?

— Говорю же: да! — Завуч откинулась на спинку кресла и недовольно воззрилась на полицейских.

— А кто еще из учителей уехал? — поинтересовался Смирнов, пару секунд подумав.

— Голобов и Викулов.

— Это преподаватели русского и физкультуры?

— Да.

— А учитель русского-то зачем? — удивился Дымин.

— Понятия не имею, — с досадой ответила завуч. — Вы что-то хотели?

— Да. Нам бы поговорить с детьми, у которых Голобов вел урок в среду.

— Говорили уже. Приходили от вас. — Женщина перевела взгляд на Дымина. — Вот вы и приходили.

Оперативник кивнул.

— Все верно. Появились новые данные, требующие проверки, — проговорил он с умным видом.

Завуч вздохнула.

— Ну, идите проверяйте. Пятый «В» сейчас на истории, — добавила она, взглянув на висевшее на стене расписание. — Двадцать седьмой кабинет. Третий этаж.

Полицейские поднялись по лестнице в молчании. Смирнов видел, что Дымин хочет спросить, что следователь задумал, но ему было пока нечего сказать. Была одна-единственная догадка, и ее он собирался проверить.

Смирнов постучал в дверь кабинета истории и открыл, не дожидаясь ответа. Учительница была пожилой, в синем костюме и белоснежной блузке с отложным воротником. Повернув голову, она вопросительно посмотрела на полицейских поверх больших круглых очков.

— Старший лейтенант Смирнов, — представился, входя, следователь. — Можно нам задать пару вопросов?

— Василиса Ивановна, — представилась учительница. — Что, прямо сейчас?

— Да, лучше сейчас.

— Ну задавайте. — Историчка сняла очки, как бы давая понять, что учебный процесс безнадежно испорчен бесцеремонным вторжением.

Дети тем временем здоровались с Дыминым, которого уже знали.

— Ребята! — обратился к ним Смирнов, доставая из кармана фотографии. — Вы помните, лейтенант Дымин приходил к вам и спрашивал, замещал ли у вас урок учитель русского языка?

— Да! — нестройным хором ответили ученики. — Помним!

— Я вам покажу фотографию, — продолжал Смирнов, беря в руки карточку Голобова. — А вы мне скажете, он это был или нет. Хорошо?