Марина Серова - Чище воды, острее ножа Страница 34

Сложив снимки обратно в конверт, я перевернула его и прочитала на лицевой стороне: «Кочневу Святославу Игоревичу. Ул. Горького, 71/79, оф. 913».

«Все ясно, — подумала я. — Конверт адресован отцу Жанны. Только почему Александр хотел свою „бомбу“ ему на работу послать? Чтобы Жанна не перехватила? Хотя это уже детали…»

Я достала из конверта один из снимков и сунула его в сумку. Затем я тщательно уничтожила все следы своего пребывания и вышла из квартиры. Спускаясь по лестнице, я обдумывала ситуацию. В целом все было ясно. Лисовский сначала фотографировал Жанну, потом, проигравшись в карты, начал ее шантажировать, но совершил классическую ошибку шантажиста — оказался слишком жаден и попытался получить деньги второй раз. В самом деле, если у тебя есть негативы, то можно напечатать сколько угодно комплектов фотографий и каждый раз говорить, что этот комплект — последний. Жанна, видимо, поняла, что Лисовский от нее не отвяжется, и оказалась достаточно решительной для того, чтобы принять меры.

Непонятно лишь одно — как она сумела нанести такой сильный удар, как тот, которым был убит Лисовский? Все же она весьма хрупкая девушка. Хотя, с другой стороны, она могла сделать это не сама, а руками Олега, на которого, судя по всему, имела большое влияние. То, что они утром проснулись лежа не в том порядке, в котором заснули ночью, говорит об этом же. Скорее всего парочка уходила ночью «гулять», чтобы окончательно согласовать план. Только как же мне теперь все это доказать?

Ясно одно: нужно ехать к Жанне и поговорить с ней. А вот что именно ей говорить — вопрос непростой. Пожалуй, пока не стоит давать девушке понять, что мне уже все известно. И бросать ей в лицо обвинение тоже напрасный труд, ведь доказательств достаточных для суда, у меня пока нет, большая часть улик — косвенные. А лучше всего, пожалуй, мне стоит сделать вид, что я подозреваю только Олега, да и то до конца в его вине не уверена. Мимоходом задавая вопросы, нужно будет дать девушке понять, что у меня на руках многие улики — перчатка, фотография, а также порядок, в котором они с Олегом лежали ночью и утром. Спросить, почему они с ним не легли на диван. А уж тогда… Тогда Жанна наверняка захочет поговорить с Олегом. Хотя бы для того, чтобы рассказать ему о нашем разговоре и предупредить, что именно говорить ему, чтобы их показания совпали. И если мне удастся оставить у нее дома «жучок» и записать их разговор, то я узнаю все то, что мне до сих пор неизвестно, и получу запись их разговора, которая будет весомым доказательством. С ее помощью можно будет попытаться заставить Олега признаться. В конце концов, если на преступление его толкнула Жанна, то он всего лишь исполнитель.

Эту мысль я продумывала уже сидя за рулем своей «девяточки» и поворачивая ключ в замке зажигания. «Хоть бы только Жанна дома оказалась, — подумала я, выворачивая со двора, — не хватало мне ее по всему городу разыскивать».

Адрес Жанны был записан у меня в блокноте — улица Волжская, дом семь. До Волжской улицы я добралась за двадцать минут, дом номер семь найти оказалось тоже несложно. Это был двухэтажный коттедж за высоким зеленым забором. «Ничего домик, — подумала я, вылезая из машины, — наверное, папа у Жанны и правда богатый». Рядом с калиткой виднелся домофон. Я нажала кнопку звонка, и через несколько секунд мужской голос спросил:

— Кто это?

— Татьяна Иванова, горпрокуратура. Мне нужно поговорить с Жанной Кочневой.

Мой собеседник замялся. Я услышала какой-то невнятный шепот — похоже, охранник закрыл микрофон рукой и с кем-то советовался.

— Вы слышите меня? Мне нужна Жанна Кочнева. Она дома?

— Да. Заходите, — отозвался голос из домофона.

Через несколько секунд раздался негромкий писк разблокированного замка, я потянула за ручку, дверь открылась, и я вошла во двор. Двор был большой и ухоженный. Несколько клумб с цветами, цветная плитка, деревянная беседка с несколькими лавочками и столиком. Да, здесь явно живут неплохо. Едва успела сделать два-три шага, как откуда-то сбоку появился здоровенный парень в камуфляже.

— Я вас провожу, — сказал он, не потрудившись поздороваться.

Я холодно кивнула и пошла за ним. Мы вошли в дом, поднялись на второй этаж, прошли по коридору и остановились в большой комнате, похожей на гостиную.

— Подождите здесь, сейчас Жанна Святославовна выйдет, — парень кивнул мне на одно из кресел и удалился.

Я села в кресло и окинула взглядом помещение, в котором оказалась. Комната была просторная, ощущение пространства подчеркивалось еще и тем, что мебели в ней было мало — несколько кресел, кожаный диван да большой стол с несколькими задвинутыми под него стульями. На стенах висели картины, то ли абстракционистского, то ли другого, но в том же роде толка, в искусстве я не очень разбираюсь. Подумав, что пока я здесь одна, самое время поставить «жучок», я залезла в сумку, вытащила косметичку, достала зеркальце и сделала вид, что внимательно изучаю свое лицо. Незаметно вынутый из косметички вместе с зеркальцем «жучок» оказался на полу около моих ступней, и я небрежным движением ноги задвинула его под кресло. Даже если здесь есть скрытая камера и охранник за мной наблюдает, он не увидел ничего подозрительного, а «жучок» под креслом не найдут до следующей уборки.

Прошло несколько минут. Жанна не появлялась, и я начала испытывать легкое раздражение. Ну надо же, как тут все: коттедж, охранник, Жанна Святославовна, да еще ждать ее извольте! А я, между прочим, не пуговицами вразнос торгую! Рассердиться, что ли?

Но в этот момент, прервав мои мрачные размышления, в комнате появилась Жанна. Она вошла через дверь, расположенную позади меня, и я не сразу ее заметила.

— Здравствуйте, — раздался за моей спиной ее голос. — Толя сказал, что вы пришли ко мне. Но ведь мы с вами уже разговаривали, и я рассказала все, что знаю.

Девушка обошла кресло, в котором я сидела, и устроилась напротив. На первый взгляд ее лицо выглядело совершенно безмятежным, но в глубине глаз плескались сомнение, подозрение и опаска. «Отлично, — подумала я, — значит, ты далеко не так спокойна, как хочешь казаться. Вот и отлично».

— У меня возникли кое-какие новые вопросы, — сказала я. — Это совершенно нормально, расследование ведь не стоит на месте, я постоянно получаю свежую информацию, и мне нужно ее подтверждать, опровергать или дополнять. Вот и приходится снова беспокоить тех, с кем я уже общалась.

Я старалась говорить мягко, спокойно и при этом мило улыбаться. Пусть Жанна поверит, что ее я ни в чем не подозреваю и понятия не имею про шантаж. Например, я ни слова ей не скажу об обнаруженных в сумке Лисовского отпечатках ее пальцев. Но несколько неприятных вопросов ей задать обязательно надо, чтобы девчонка занервничала, но пока думала, что я не сделала из улик соответствующих выводов. Пусть думает, что я подозреваю только Олега. Кстати, не исключено, что она мне его сдаст. А тогда, получив показания против него, я легко сумею расколоть парня и заставить его свидетельствовать против Жанны. Так обычно и бывает: каждый из соучастников преступления начинает спасать свою шкуру и топит другого, а в результате тонут все. Хотя, если Жанна и не сдаст Олега, тоже ничего страшного. Я придумаю другой ход.

— Понятно, — сказала Жанна, явно немного успокоившись. — Ну, тогда спрашивайте.

Я несколько секунд молчала, думая, с чего именно начать. Пожалуй, сейчас уже не имеет смысла долго ходить вокруг да около, нужно сразу переходить к сути.

— Скажи, пожалуйста, Жанна, ты не замечала ухудшения отношений между Олегом Зотовым и Лисовским в последние месяца два? Мне все, с кем я разговаривала, говорили, что их дружба дала трещину. Это так?

Вопрос явно был Жанне неприятен. Но я специально построила его так, чтобы она не могла отделаться простым «нет». Если бы Жанна сказала, что ничего такого не замечала, то она противоречила бы показаниям всех остальных, а этого ей делать наверняка не хотелось.

— Да вроде было что-то такое. Но я особого внимания на их взаимоотношения не обращала.

— А из-за чего произошло охлаждение? — продолжала давить я.

— Ну… я не знаю… Мало ли…

— А я вот слышала, что они друг к другу тебя ревновали.

— Может, и так, — неохотно ответила Жанна. — А что я тут могла сделать?

— Да я тебя ни в чем и не упрекаю, обычное дело, — успокаивающим голосом произнесла я. — Просто мне важно знать, был ли у Олега мотив.

— Мотив? У Олега? — вскинулась Жанна. — Он-то тут при чем? Он же…

— Подожди, — перебила ее я, не дав договорить. — У меня вот еще какой вопрос. Когда вы проснулись, Олег лежал не там, где был, когда вы засыпали. Когда вы ложились, он устроился между тобой и диваном, а когда утром вас разбудила Сотникова, он оказался с другой стороны от тебя. Он что, вставал ночью? Или ты не слышала?