Виктор Каннинг - Семейный заговор Страница 34

У Джорджа каждая идея была золотым дном, но всякий раз все заканчивалось одним и тем же. Единственное, что он получал, — так это ежемесячную ренту от своего маленького состояния. Он старел, становился все более неряшливым, но оптимизм не покидал его. Даже когда ему стукнет семьдесят, он будет полон неосуществленных идей.

Стояло чудесное безветренное утро. В голубом небе ярко сияло солнце. Кое-где вдоль дороги уже виднелись зеленые островки с пробивающейся травой, а на вишневых деревьях показались нежные белые цветы. Бланш любила свою машину. Ей нравилось путешествовать — вероятно, сказывались гены. Прошло много времени, как она оставила кочевую жизнь, но до сих пор ее по-особому волновали дороги, мелькающие за стеклом автомобиля города, поселки. «Это навсегда останется в крови», — подумала она. Ее старушка мать даже сейчас, уже в возрасте, всегда готова мчаться куда угодно. Да, мама… Бланш вспомнила ее молодой. В те годы она как настоящая цыганка повязывала голову красным платком, носила огромные золотые серьги, предсказывала будущее, глядя в хрустальный шар или гадая на картах. Именно от матери она унаследовала свой дар, которым владели еще ее прабабки. В жизни Бланш удалось добиться многого, но она считала, что это не предел, поэтому много читала и совершенствовала свое искусство. Теперь ее называют мадам Бланш, и ее цель — создать храм Астродель, в котором сотни ее соотечественников смогут обрести утешение, покой и счастье.

Выезжая за город, Бланш любила выбрать местечко поживописней и устроить там пикник. И на этот раз она захватила с собой кусок ветчины, ножку цыпленка, салат, булочку и полбутылки розового вина. В отличие от Джорджа, предпочитавшего придорожные ресторанчики, Бланш считала, что обед на свежем воздухе благотворно влияет на ее физическую оболочку.

Из своего далека Генри наблюдал за ней. Из тумана будущего уже проступали очертания их храма. Люди будут стремиться попасть на ее службу, чтобы услышать приходящие через нее послания.

«Вы, мадам… Нет, я не к вам обращаюсь… а к даме, что сидит с краю в последнем ряду… Я чувствую чье-то присутствие… Его зовут Берт или Билл… Он умер не так давно и хочет передать вам следующее…»

Она съехала с холма к озеру, неподалеку от Блэгдона, и остановилась на маленькой поляне, откуда открывался прекрасный вид: впереди виднелась плотина и деревня, расположенная на склоне холма. Бланш расстелила салфетки и приступила к трапезе, наблюдая за водной гладью. Здесь наверняка водится форель. Если бы сюда приехал отец, он непременно поставил бы на ночь удочки, чтобы поймать к завтраку несколько жирных рыбин. Причем приготовил бы их на костре, иначе вкус совсем иной.

На душе у нее было легко и спокойно. Как хорошо, что она может побыть наедине с собой. И даже предстоящие дела не могли повлиять на ее настроение. Как только она узнает хоть что-нибудь о Шубридже, ей сразу станет ясно, как разговаривать с мисс Рейнберд. Если все пойдет как надо, то этот Эдвард Шубридж мог бы внести солидный вклад в строительство храма.

Над озером лениво пролетела цапля. Бланш налила в бокал немного вина, полюбовалась его игрой на солнце и выпила, пожелав себе удачного дня.

В то время как Бланш наслаждалась природой, Эдвард Шубридж и его жена выехали из дома в небольшом автофургоне, который они приобрели два года назад. Не доезжая до места назначения, они собирались остановиться, чтобы заменить номера. В дороге они почти не разговаривали, каждый прекрасно знал, что нужно делать. В прошлых поездках они кроме фургона использовали еще и угнанную машину, но на этот раз в ней не было необходимости. После похищения и передачи письма сэру Чарльзу Мэтхэму тревогу не поднимут до тех пор, пока не состоится разговор с Грэндисоном. Не будет ни полицейских проверок, ни кордонов на дорогах. Лишь самые высшие чины полиции узнают о случившемся. Останутся ли они на своих постах — зависело прежде всего от порядочности сэра Чарльза и от того, сумеют ли они избежать официального скандала. На сей раз операция гораздо проще и менее рискованна. Уже почти два года за будущей жертвой велось наблюдение: трижды в год он проводил уикэнд в обществе старого приятеля Чарльза Мэтхэма. Эти встречи стали традиционными. Ни один охотник не может рассчитывать на удачу, не зная повадок зверя.

Бланш не сразу разыскала Хайлендз-хаус. Дом стоял на высоком плато, примерно в трех милях от Блэгдона. На север и на запад от него открывался замечательный вид на Бристольский залив. К дому вела вымощенная камнем дорога длиной около двухсот ярдов, обрамленная высокими вязами. С южной и восточной сторон дома был обрыв. К кирпичному особняку примыкали конюшня и гараж, выстроенные из камня. Позади дома находились две площадки для выгула лошадей, обнесенные каменной оградой, а впереди, по обеим сторонам от дорожки, располагались газоны с цветочными клумбами. Это был уродливый, неприветливый дом, стоящий на отшибе, обдуваемый всеми ветрами.

«До ближайшего жилья многие мили, — подумала Бланш, — прямо край света. Это обитель тех, кто решил спрятаться от людей и суетного мира».

Она остановила машину прямо перед гаражом. Часто, когда Джордж выезжал по ее заданиям, именно Бланш придумывала для него прикрытия. Сейчас предстояло сделать то же самое для себя. Она решила представиться служащей туристического агентства в Солсбери. Ее интересуют землевладельцы, готовые предоставить свои участки под стоянки домиков-фургонов на летний период. Ей необходимо пять-десять минут разговора с Шубриджем, а потом она решит, как поступить дальше. Скорее всего, нет смысла открывать при первой встрече истинную причину своего приезда. Ей нужно просто посмотреть, что за человек этот Шубридж, тогда будет понятно, как вести себя с мисс Рейнберд.

Поднявшись на крыльцо, Бланш позвонила. Никто не ответил. Подождав немного, она позвонила еще раз. «Суббота, — подумала она, — не самый лучший день для визитов. Наверное, они уехали куда-нибудь за покупками». Но Бланш твердо решила не возвращаться в Солсбери, пока не поговорит с Шубриджем. Надо приехать сюда еще раз, ближе к вечеру. Позвонив на всякий случай в третий раз, она спустилась с крыльца, прошла к конюшням, заглянула за угол дома — никого. Вернувшись к машине, она вдруг услышала, как в доме залаяла собака. Бланш подошла к двери и снова позвонила, но опять безрезультатно. Бланш пожала плечами — непредвиденная заминка. Она взглянула на карту. Неподалеку находились знаменитые Чеддерские пещеры. Вряд ли они открыты для экскурсий в это время года, но можно съездить туда выпить чаю и вернуться. Пока она добиралась, погода изменилась. Подул северный ветер, небо заволокло тучами, и когда она заказала себе чаю, первые тяжелые капли дождя забарабанили по окну. Допивая третью чашку, Бланш смирилась с мыслью, что ей придется возвращаться домой под сильным дождем.

Трижды в год он приезжал к своему старому другу сэру Чарльзу погостить в его имении Ривер-парк. У него уже выработался свой ритуал: после дневного сна следовала короткая прогулка через сад к большому озеру, находящемуся за домом. Затем он шел берегом озера к небольшой семейной часовне Мэтхэмов, построенной в начале прошлого века. Его маршрут всегда оставался неизменным: он шел вдоль озера до часовни, на несколько минут заходил внутрь, где на коленях молился перед алтарем. Он не был мизантропом, но то время, когда ему удавалось побыть наедине с собой, он ценил больше всего. Из часовни он возвращался берегом, зная, что никто не нарушит его одиночества. Сэру Чарльзу были известны привычки друга, поэтому он запретил прислуге в это время нарушать покой гостя. На полдороге он останавливался, вынимал из кармана бумажный пакет с хлебными крошками и кормил плавающих птиц. Когда он собирался выходить на прогулку, этот пакетик всегда оказывался на столике в холле. Он знал с точностью до минуты, когда вернется в дом. В кабинете его ждал сэр Чарльз. Они выпьют чаю, а затем сыграют партию в шахматы… Приятный уик-энд, каких было так мало в его теперешней жизни.

Когда он направился к часовне, пошел дождь. Но это не смутило его, так как на нем был плащ. Быстро темнело. Войдя в часовню, он пожалел, что день пасмурный и освещение недостаточное, чтобы полюбоваться витражами. Подойдя к алтарю, он опустился на колени на маленький коврик и неожиданно вспомнил одну из немногих размолвок за долгие годы их дружбы с сэром Чарльзом. Три года назад журналист лондонской газеты обратился к одному из слуг с предложением рассказать об уик-эндах у сэра Чарльза, и тот подробно все изложил. В опубликованной потом статье не содержалось ничего оскорбительного или неприятного, но сэр Чарльз был вне себя и уволил слугу. Конечно, жаль, но ему так и не удалось переубедить своего друга. Впрочем, это похоже на сэра Чарльза, гордившегося их дружбой и всегда готового защитить ее. Он был тронут, получив письмо от уволенного, в котором тот приносил свои извинения и оправдывал сэра Чарльза.