Нина Васина - Ангел Кумус Страница 34

– Я заказала обед у Марковны, так что, когда проголодаетесь, обещаю отличную еду, – женщина, не отрываясь, смотрит на дорогу, машину ведет профессионально.

– А это входит в обслуживание? – интересуется инспектор, обнаружив в ее профиле что-то сатанинское.

– Нет. Расплатитесь на месте. Можно совет? – она ждет с минуту, дождавшись едва заметного кивка головой, предлагает: – Я не знаю, по какому вы делу приехали, но если вам нужны связи с общественностью, могу помочь.

– Что это значит – связи с общественностью? – инспектор сдержал улыбку.

– Это значит, если вам нужно с кем-то побеседовать из населения, не обращайтесь в полицию. Начальник наш, хоть и кажется человеком простым и незатейливым, встречу будет устраивать через повестку. А я просто привезу и договорюсь.

– Я бы, конечно, мог с серьезным видом объяснить вам особенности моего профессионального поведения, но дело, по которому я здесь, весьма просто, – инспектор расслабился на переднем сидении, расставил ноги и вроде машинально открыл бардачок. – Поэтому… – он запнулся, потому что из бардачка на него смотрело дуло пистолета. Инспектор осторожно закрыл бардачок. – Поэтому ваше предложение весьма кстати. Меня интересует происшествие шестьдесят четвертого года в интернате для малолетних правонарушителей.

– Людоедство, – кивнула женщина.

– Как вы сказали? – инспектор выпрямился и сдвинул ноги.

– Там кого-то сожрали в семидесятых.

…Уроков по физическому совершенствованию тела малолетних нарушителей закона не было давно: эпидемия. Справившись со смертями и переполненным изолятором, руководство Интерната решило учебный процесс не нарушать. Бритый налысо немного рыхлый мужчина пугал неподвижным взглядом мутноватых глаз и всегда потными ладонями. Хамид и Федя ничего не знали о его пристрастии – они были новенькие. Поэтому, когда учитель сказал, что Хамид должен быть наказан за плохое выполнение прыжков с места и разговоры в строю, большинство интернатовских злорадно улыбнулись и переглянулись, остальные сцепили зубы и опустили глаза, но никто не посмел предупредить Хамида. Болт и Севрюга не простили бы, лиши их удовольствия отомстить Феде с Хамидом. Последние несколько дней под ногами еще болтался огромный дебил, не отходя от двоих друзей ни на шаг и ужасающим образом воняя.

Хамид вернулся из кабинета учителя физкультуры через полчаса, его трясло, еле шевеля посиневшими губами, он попросил Федю снять одеяло с кровати и лег на бок, потом на живот. Федя стоял в раздумье. Макс вдруг принюхался и положил ладонь на подрагивающие ягодицы Хамида, как раз на темное расплывающееся пятно. Он потер пальцы, принюхался и даже лизнул их, потом показал Феде розовую застывающую сукровицу. Федя бросился в изолятор за врачом.

Хамида оставили в изоляторе, сухонький врач прятал глаза, когда Федя уж очень конкретизировал свои вопросы.

Ночью в комнате громкий мат прерывался веселыми предложениями стать в очередь желающим на нового петушка. Федя лежал, сцепив зубы, плача от бессилия. Хамида распределяли на несколько ночей вперед Севрюга и Болт. Совершенно неожиданно Макс-Черепаха стащил со своей койки матрац и бросил на пол возле кровати Феди. Он лег на спину, ласково прикрыл рукой бугорок на груди и заснул, громко и спокойно дыша. Разговоры прекратились. Федя, сдерживая тошноту, рассмотрел, свесившись вниз, спокойное лицо с открытым ртом и пухлые пальцы огромной ладони, вздохнул, разрешил себе расслабиться и даже неожиданно улыбнулся, пряча нос в одеяло.

Через пять дней Хамида выписали из изолятора. Он выглядел потерянным и почти не разговаривал. Присутствие Макса возле своей кровати воспринял равнодушно, хотя в первую ночь не успел добежать до туалета и его вырвало посередине комнаты.

Федя решил вплотную заняться воспитанием Макса. Он неутомимо доказывал Хамиду, что Макс – не полный идиот.

Теплым майским днем нарушители расслабленно грелись на вытоптанном дворе. Хамид сидел, запрятав голову в колени. Федя внимательно следил за Максом, тот гонял сухой травинкой заблудившегося муравья.

– Он просто должен понять связь между словами и предметами! Как только он это определит, он начнет развиваться! У него все предметы существуют отдельно от признаков, но это же очень просто! – Федя всерьез увлекся.

Хамид молча вздохнул.

– Ну учат же как-то маленьких детей, – не сдавался Федя, – Первое слово, потом действие. Если бы он был совсем идиот, он бы не чувствовал опасности или угрозы.

– Он не умеет связать двух слов, он всегда говорит только одно! – Не выдержал Хамид, – Предложи ему для интереса сказать хоть раз не «черепаха», а «моя черепаха».

– Это и так его черепаха, чего он будет еще говорить «моя»! Макс! – обратился Федя к сидящему толстяку, – Скажи что-нибудь!

– Хочу есть, – совершенно неожиданно пробурчал Макс.

Хамид удивленно поднял голову.

– Нет, ты слышал! – заорал Федя и вскочил, – Макс, скажи «я хочу есть!»

– Черепаха, – спокойно ответил Макс.

Хамид опять опустил голову.

– Слушай, он действительно не наедается, и ест ненормально, – Федя опять сел возле Хамида, – Только жидкость и хлеб, он ведь успевает сожрать весь хлеб со стола за минуту.. А у супа оставляет гущу.. И вообще не ест котлет! Я замечал, но не придавал значения.. Макс, а что ты любишь есть?

Макс молча задумчиво посмотрел на Федю, потом опять занялся муравьем.

– Скажи ему: «черепаха сдохла»! Любой даже слегка нормальный балбес должен это понять, у меня уже желудок болит от рвоты по ночам! – Хамид размахнулся и закинул подальше выковырянный из земли камушек.

Макс посмотрел на них и быстрым ласковым движением ладони закрыл черепаху под рубашкой.

– Федя, – Хамид говорил тихо, не поднимая головы, – Он теперь на тебя смотрит.

– Кто смотрит? – оглянулся Федя.

– Учитель. На уроке. Я видел. Я в коридоре стоял и видел.

– Брось, не думай об этом, – сказал Федя, но внутри у него все застыло.

– Сделай себе что-нибудь, чтобы на физкультуру не ходить. У меня освобождение на месяц, а потом.. Этот врач, он ничего, только непонятно, почему он Болту медикаменты продает.. И хлороформ.. Он сказал, что поможет мне пока со справками на счет физкультуры. А ты, Федя, зря это сделал.

– Чего я сделал?

– Зря ты сразу врача. Теперь она узнает. Она ни за что ко мне не подойдет.

– Кто это – она? – разгорячился Федя, хотя сразу понял, о ком речь, – Посмотрел бы ты на себя, у тебя же кровь текла!

– Лучше бы я умер, Федя, только бы она не узнала, зря ты это.. Возьми, – Хамид протянул Феде огромный гвоздь.

Федя задумчиво повертел гвоздь, вздохнул, разулся и быстрым движением вспорол кожу сбоку на ступне. Он сцепил зубы, ни один мускул не дрогнул на лице. Протянул гвоздь Хамиду и наткнулся на пристальный взгляд Макса. Тот смотрел, открыв рот и пуская, по обыкновению, слюну. Федя улыбнулся ему слабо, почти незаметно, и Макс вдруг тоже немного раздвинул мокрый рот. Федя хотел сказать об этом Хамиду, но не мог говорить от боли. Зажав рукой рану, он заставил тело расслабиться, боль потихоньку сдалась, когда Федя убрал окровавленную руку, рана уже не подтекала.

Федя получил справку. На уроке физкультуры он мыл котлы в столовой. Большая повариха подшучивала над ним, Федя настороженно вдыхал забытый запах горячей плиты и женского пота, передние зубы у поварихи были золотые. Выходя из кухни, Федя столкнулся с учителем. Застывшие мутные глаза смотрели куда-то в пространство над головой мальчика, слабый дух перегара и лука, потная сильная ладонь вцепилась в плечо.

– Болит нога? – спросил учитель тихо.

Федя молчал.

– Зайдешь после уроков ко мне, расскажу как правильно подкачать мышцы и понравиться девочкам. Ты так ничего, крепенький, – быстрая рука ощупывала плечо все сильней, – Нагрузка нужна, каждодневная нагрузка.

Федя, плохо соображая, бросился искать Хамида.

– Мне нужен нож.

– Купить можно у Болта, – Хамид сразу все понял, – Сам хочешь порезаться, или его? Это я к тому, что если правильно себя проткнуть, можно пару месяцев в больнице проваляться. Если напасть на учителя, срок будет большой. Да и из больницы когда-нибудь выйдешь.

– Я пойду к директору и все расскажу, пойдешь со мной?

– Нет, – Хамид ответил тихо, но так уверенно, что стало ясно: он об этом уже думал, – Я никуда не пойду и ничего не буду говорить. И тебе не советую. И вот что.. Я тут подумал.. Возьми с собой Макса, скажи, что он тоже хочет позаниматься, а то очень слабенький.

Макс стоял рядом и невыносимо вонял дохлой черепахой.

Федя удивленно посмотрел в глаза Хамиду. Черные глаза с обречённо расширенными зрачками – длинные безупречные сливы в загнувшихся ресницах, первая морщинка у переносицы.

В кабинет учителя физкультуры Федя вошел с Максом.

– Выпроводи дебила в коридор, – спокойно сказал учитель.