Сергей Сидорский - Власть оружия Страница 34

— Нужно будет поговорить с Трущенко, чтобы он подыскал для тебя место получше!

— Вы знаете Андрея Дмитриевича?

— Естественно, я его знаю. А что тебя удивляет? — на этот раз вопрос был адресован жареному фазану.

Гений пожал плечами.

— Просто вы никогда не говорили, что знаете президента банка, в котором я работаю.

— Я много чего не говорил, — тесть придвинул к себе блюдо с фазаном и стал работать ножом. — Пока не говорил. Всему свое время. Так вот, я думаю, твое время пришло! Пора тебе выбиваться в люди. Коммерческий банк — это, конечно, неплохо, но не настолько, чтобы не видеть других перспектив!

— Простите, Александр Александрович, но не совсем вас понимаю.

Рука Надежды стала поглаживать его колено, и Гений нервно дернул ногой.

Александр Александрович Груша бросил на старшую дочь мимолетный взгляд.

— Надя, передай мне, пожалуйста, соль!

Соль стояла от нее по правую руку, и чтобы достать ее, Надежде пришлось отпустить колено Максима. Гений посмотрел на тестя, пытаясь определить, насколько случайной была его просьба, но Александр Александрович, казалось, был целиком поглощен фазаном.

— Ты ешь, ешь, а то такое впечатление, будто моя дочь тебя не кормит! наконец, произнес он.

— Ну, что вы, Александр Александрович!

— Попробуй фазана. Его подарил мне на юбилей мэр. Ума не приложу, где он его достал!

— Да я уже наелся, спасибо.

— Ну, как знаешь, — тесть откупорил бутылку французского коньяка и наполнил четыре рюмки. До этого момента они выпили только по бокалу шампанского. — Тебе не предлагаю, — он выразительно посмотрел на младшую дочь, и жена Максима залилась краской.

— Боже! — ахнула Надежда. — Неужели я скоро стану тетей? И эту потрясающую новость я, как всегда, узнаю последней?!

— Заткнись! — процедила Татьяна.

— Так вот, что касается перспектив, — тесть приподнял рюмку, а затем опрокинул ее в рот. — У меня в отношении тебя есть кое-какие планы, но для того, чтобы они осуществились, необходимо, чтобы ты занял в своем банке должность повыше обычного клерка.

Гений подумал о трех миллионах, которые обещал ему Консультант, и хмуро произнес:

— Не знаю, что и сказать, Александр Александрович.

Тесть небрежно отмахнулся и в очередной раз наполнил рюмки.

— Вот и не говори! Мне твоя благодарность ни к чему! Главное, чтобы вы с Татьяной не ссорились. Я хочу, чтобы ты это хорошенько запомнил!

— Да, Александр Александрович.

— Папа! — осуждающе произнесла Татьяна и прижалась к мужу. — С чего ты взял, что мы с Максом ссоримся?

— А то в вашем возрасте дури в голове слишком много! — не обращая внимания на реплику дочери, продолжал Груша. — Впрочем, я не имею в виду, Макс, тебя конкретно.

Гений поймал себя на мысли, что снова едва не произнес: «Да, Александр Александрович», и заставил себя сосредоточиться на разговоре.

— Сейчас компьютерные технологии получили широкий импульс, а специалистов катастрофически не хватает. Я имею в виду классных специалистов. Ты ведь у нас классный специалист, не так ли?

— Даже не знаю.

— Зато я знаю! Наводил кое-какие справки. Кое-кто даже называет тебя компьютерным гением!

При этих словах Максим вздрогнул, но никто, к счастью, этого не заметил.

— Вот я и хочу предложить тебе работу. Для начала будешь получать долларов шестьсот в месяц, а там уже все будет зависеть только от тебя. Будешь справляться, я лично проконтролирую, чтобы тебе повысили зарплату. Не будешь… — он пожал плечами. — Пока ты член нашей семьи — с голода не умрешь.

Не дожидаясь ответа, Груша смял жирными пальцами пучок салфеток и встал. — Пойду немного вздремну. — А ты, Макс, подумай над моими словами! Время еще есть.

— Хорошо, Александр Александрович.

— Если ты уже поел, я могла бы показать тебе свою коллекцию бабочек, предложила Надежда.

— Извини, сестренка, но у нас с Максом на вечер несколько иные планы, ответила Татьяна с очевидной двусмысленностью в голосе.

ГЛАВА 41

Вторник, 14 октября — 2 часа ночи

Впервые за последние десять лет Савелий Прохорович Радужинский проснулся посреди ночи и, несмотря на все усилия, так и не смог заснуть. Рядом спокойно спала жена, а где-то в глубине дома тикали часы. Радужинский встал, набросил на плечи халат и вышел из спальни. Жена заворочалась, но не проснулась. Он прошел в кухню, достал из тайника сигареты (для жены он уже восемь лет как бросил эту пагубную привычку), распахнул форточку и закурил. За окном моросил надоедливый осенний дождь. Савелий Прохорович сделал несколько торопливых затяжек и выбросил окурок в окно. Если утром жена почувствует запах дыма, скандала не избежать. В свое время он сделал глупость и клятвенно пообещал ей, что бросит курить. Причину, почему он это сделал, Радужинский уже даже не помнил. Кажется, по ночам его стал донимать кашель, а жена жаловалась на неприятный запах в квартире. Но, скорее всего, дело все-таки было в детях. Внезапно закурила их старшая дочь, а сразу вслед за ней — сын. По крайней мере польза от того, что он бросил курить, была. С тех пор к сигаретам дети больше не прикасались. А, возможно, просто стали лучше их прятать.

Радужинский подошел к плите и поставил чайник на огонь. Даст Бог, еще все обойдется. Можно принять предложение Трущенко, а на деле отстаивать интересы Дотова. Вопрос в том, нужно ли в таком случае ставить в известность мэра? Нет, пожалуй, делать этого не стоит, иначе мэр вполне может отправить его в отставку. Правда, перспектива оказаться в отставке Радужинского ничуть не страшила. Страшило другое: то, что его приемник может начать раскручивать его дело и со временем выяснит то, что выяснил Трущенко. А чем это чревато, Радужинский хорошо представлял. Разумеется, можно уехать за границу. Но еще не известно, как отнесется к этому жена. Опять же, другая жизнь, хлопоты с переездом. Да и за границей его вполне могут найти. Лучше уж остаться здесь и попытаться удержать ситуацию под контролем. Радужинский вздохнул и закурил новую сигарету.

В два часа ночи Юрий Борисович Свистых вдруг обнаружил, что страдает бессонницей. Не помогли ни снотворное, ни бараны. Снотворного он проглотил едва ли не полпачки и в конце концов испугался, что может вообще не проснуться, а подсчет баранов закончил на седьмой тысяче, но результат оказался аналогичным. Это открытие неприятно поразило его. Значит, утром он наверняка будет ужасно выглядеть (а он всегда выглядит ужасно, когда как следует не выспится), и у жены могут возникнуть к нему вопросы. Юрий Борисович покосился на безмятежно спавшую супругу. Как обычно, она спала обнаженной, а одеяло сбилось у нее в ногах. Высокая длинноногая блондинка с потрясающей внешностью и фигурой. Свистых всегда мечтал о такой жене, но сейчас отнюдь не был уверен, что получил именно то, что хотел. Жена твердо держала все семейные нити в своих руках. О каждом шаге ему приходилось отчитываться, любые финансовые траты обосновывать. Своеобразной формой протеста стали его многочисленные любовные связи. Впрочем, особого впечатления на жену это не производило. Более того, она старательно делала вид, что ничего не знает. Настолько старательно, что у Свистых не было ни малейших сомнений, что ей все известно. Тем не менее, он не питал иллюзий относительно того, какова будет ее реакция в случае, если фотографии, те фотографии, попадут к ней в руки.

По телефону, который оставил ему шантажист, он так и не позвонил. Разумеется, ничего страшного в этом нет. Скорее всего, ему позвонят еще и сообщат о последнем предупреждении, затем о самом последнем. К сожалению, долго играть в эти игры не удастся. Рано или поздно терпение шантажистов лопнет, и фотографии окажутся у жены. Вопрос в том, сколько у него времени?

Свистых встал с кровати и направился в ванную. Говорят, от бессонницы помогает сексуальная разрядка. Он тщательно прикрыл за собой дверь (упаси Боже, если жена застанет его за этим в ванной!) и разделся. Но никаких сексуальных позывов не испытал. С гримасой отчаяния на лице он забрался на табуретку и достал из-за шкафа пачку порнографических журналов. Он пролистал примерно половину, когда вдруг поймал себя на мысли, что ожидаемого эффекта снова не произошло. В душу Свистых закрался страх. Господи! Что, если он теперь на всю жизнь останется импотентом?

Герман Олегович Дотов принял перед сном горячую ванну, выпил рюмку коньяку и лег в постель с твердой уверенностью, что, несмотря на все перипетии минувшего дня, ему удастся хорошо выспаться. Но его надеждам не суждено было сбыться. В два часа ночи его поднял с постели настойчивый телефонный звонок. С тревогой в душе Дотов снял трубку. Звонил Семен Георгиевич Никоноров.

— Они выдвинули требования! — без предисловий начал начальник гарнизона.

— Кто они? — спросил Дотов, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна.