Джон Кризи - Вопль убийства Страница 34

Слишком быстро она попыталась спустить ногу с постели.

Дэвид снова кинулся на нее со злобной яростью.

В этот момент она поняла, что все потеряно: она проиграла. Она увидела озверение в его глазах, злобно искривленный рот, почувствовала, как его пальцы обхватили ее горло с такой силой, какую ей было не одолеть, не разжать.

Он шептал свистящим голосом:

— Я тебе покажу, сука.

В этот момент Шейла увидела за его лицом другое лицо — большое, решительное, твердое.

Она увидела, как руки этого человека сомкнулись на шее Дэвида. Дэвид хотел схватиться за цепочку, которая болталась у него на шее, его пальцы уже коснулись ее… Но его голову дернули назад и его буквально подняли с девушки. Хотя у нее в глазах стоял туман, она увидела, как Доулиш вытащил из кармана кусачки и раскусил цепочку. Легкая цепочка упала с шеи Дэвида, и Доулиш ее подхватил. Дэвид кинулся в атаку, но Доулиш нанес ему удар такой силы, что тот отлетел через всю комнату, ударился о стену и свалился на пол.

Доулиш, такой громадный, посмотрел на Шейлу и улыбнулся. Он даже не задыхался. Подняв с пола ее разорванное платье, он легко накинул его на нее, сказав:

— Простите, что я так затянул дело, но я должен был твердо знать, что Дэвид не заметит, когда я войду, а то он подул бы в свою трубу и убил сотню людей. Теперь он этого не сможет сделать.

— Но я смогу, — произнес кто-то от двери. — Не двигайтесь, Доулиш. Не двигайтесь, мисс Бернс.

Шейла не могла узнать человека в дверях, но Доулиш узнал и обыденным голосом, к которому она уже привыкла, проговорил:

— Мисс Бернс, не думаю, что вы встречались с сэром Робертом Марлином, министром без портфеля в нашем правительстве. Заходите, Боб, — гостеприимно продолжал он. — Я вас ждал. Да, совсем забыл… — Доулиш обернулся к Шейле: — Его другое имя — Коллис, он и устроил все это.

20

Коллис

Сэр Роберт Марлин сделал шаг назад, из-за его спины появились два других человека: тот, что испытывал образцы бумаги, и тот, что следил за печатной машиной. На Марлине был темный костюм, и выглядел он безупречно, как в своем кабинете. Он был бледен и красив красотой аскета, слегка приправленной высокомерием. Жужжание продолжалось, но ровного гула машины уже не было слышно.

Ни у кого из трех мужчин не было пистолетов.

— Следите за ним, — резко произнес Марлин. — Он достаточно глуп, чтобы выкинуть что угодно. Не рискуйте бессмысленно, Доулиш. Вам, возможно, все равно, будете вы жить или умрете, но если вас убьют, вы захватите с собой не меньше тысячи человек.

— Тогда, конечно, я умирать не должен, — серьезно проговорил Доулиш.

За его спиной Шейла постаралась подняться повыше на подушке и натянуть на себя платье. Дэвид неподвижно лежал на полу. Голова его была наклонена под странным углом, как если бы Доулиш сломал ему шею. Двое мужчин переступили за порог комнаты, и Марлин стал храбрее. Он тоже вошел, так что мужчины оказались у него по бокам. В руке он держал маленький прибор, похожий на небольшой транзисторный радиоприемник, но у Доулиша не было сомнений, что это такое.

— Одно прикосновение к нужной кнопке, — сказал Марлин, поднимая прибор, — и произойдет передача, которая убьет всех, не имеющих защиты, в довольно большом радиусе. Не забывайте этого, Доулиш.

— Главное в том, что с вами покончено раз и навсегда, — скучающим тоном ответил Доулиш.

— Вы ошибаетесь, все как раз наоборот, — проговорил Марлин, но в голосе его чувствовалось сомнение. — С вами покончено, Доулиш. А я буду жить дальше и делать то, что хочу и сколько хочу.

— Не будете, раз в Ярде узнают правду, а если я умру, они ее узнают, — сказал Доулиш. — Я выстроил дело против вас, привел все косвенные доказательства, включая тот факт, что вы утаивали от меня жизненно важную информацию, факты, необходимые для расследования. У вас мог быть только один мотив: не допустить, чтобы я разобрался в деле.

Марлин поднял руки, и та, в которой он держал прибор, казалось, сжимала его судорожно, опасно.

— Они никогда вам не поверят.

— Они проверят улики, — проговорил Доулиш.

— Доулиш, если вы мне врете…

— Какой смысл мне врать? — нетерпеливо прервал его Доулиш. — Мне отсюда никоим образом не выйти, мне нечем с вами торговаться. Что бы я ни сказал моим начальникам в Ярде, с вашей точки зрения, мне лучше умереть.

Наступило молчание, в котором слышны были только дыхание мужчин и первое движение Шейлы. Один из них повернулся к ней.

— Не трогайте мисс Бернс, Джордж, — резко произнес Доулиш.

Мужчина резко обернулся к нему:

— Кто сказал вам, что меня зовут Джордж?

— В управлении компании «Совершенная бумага», — ответил Доулиш. — Вы что же, здесь главный печатник, так ведь?

— Доулиш, — суровым голосом начал Марлин. — Я слишком давно вас знаю, чтобы поверить хоть единому вашему слову. На этот раз не удастся ни сблефовать, ни выбраться отсюда. Вам нечего было написать обо мне в вашем докладе.

— Не говорите глупости, — ответил Доулиш. — Вы всегда были в списке подозреваемых. Разве вы этого не знаете? Кто еще имел такую возможность узнавать секреты одной страны за другой? Кто, как не наш специальный представитель в ООН, которому полностью доверяли делегаты всех стран?

— Да кто угодно в ООН! — воскликнул Марлин.

— О нет, — сказал Доулиш. — Только не тот, кто был до вас, потому что неприятности начались потом. Существует всего двенадцать подозреваемых, каждого подробно проверят, и все, кроме вас, окажутся обеленными.

— Что значит обеленными?.. Кем?

— «Врагами преступности», — ответил Доулиш. — Разве вы забыли, что в мои обязанности входит представлять Британию в этой организации и что я ежедневно, ежечасно связываюсь с полицией всех стран мира?

— Мной вы не занимались! — напряженно проговорил Марлин.

— Конечно, занимался. В числе других, — подтвердил Доулиш. — Очень тихо и постепенно, уже довольно давно. Не много потребовалось времени, чтобы обнаружить ваши связи здесь. Кто-то должен был следить за Тэвноттом, и кто сделал бы это лучше, чем Хортон, старый друг семьи? Думаю, вы воображали, будто подозрение падет на него, а не на вас. Думаю также, что вы были готовы вывезти Хортона из страны, если бы он попал под подозрение, но в конце концов не рискнули сделать это.

— Вы… вы наверняка лжете, должны лгать, — произнес Марлин, но говорил он без убежденности. — До сегодняшнего дня вы понятия не имели, что он хотя бы отдаленно связан с этим.

— Знаете, для человека, который так далеко зашел, вы на редкость наивны, — сказал Доулиш. — Конечно, я знал об этом.

— Но ведь вы не приезжали сюда до вчерашнего вечера. Вы мне это сами сказали!

— Я хотел, чтобы вы считали, будто меня после смерти Халла интересуют только Хэйл и Бэнфорд-Мэнор. Но я уже давно вел наблюдение. Неужели вы думаете, что иначе я смог бы действовать с такой быстротой? Наконец я получил предлог показать свой интерес к происходящему здесь.

— Да вы и не думали вовсе…

— У меня здесь кое-кто работал, — прервал его Доулиш. — Новая постановка дел в Бэнфорд-Мэноре давно была загадкой, и мы расследовали деятельность Дэвида Тэвнотта. Нам были известны все его маленькие фокусы, даже привычка обворовывать собственного отца, когда ему нужны были еще деньги. Что он делал с этими деньгами, Боб? Вкладывал в вашу организацию свой пай? Этого я совсем не понимаю. Зачем ему было нужно столько денег? У вас их много. Что он делал с этими деньгами?

Марлин, он же Коллис, посмотрел вниз на лежавшего на полу юношу и, казалось, в первый раз осознал, что означает его длительное молчание. Он дернулся, и снова его пальцы сжали прибор.

— Вы его убили!

— Возможно, — ответил Доулиш. — Вряд ли он заслужил снисхождение. Зачем ему нужны были деньги? Вы можете без страха объяснить мне: ведь этого мне уже не рассказать никому. — Когда Марлин не ответил, Доулиш продолжал с внезапным гневом: — Меня от вас тошнит. Вы держите палец на кнопке, и я не смею ничего предпринять из-за этого, а вы ведете себя как испуганный кролик. Я ведь никак не могу помешать вам убить меня и сбежать. Вы не можете вернуться в Лондон, но… — Он оборвал себя, глаза его расширились, и он продолжал более громким голосом: — Он что, потому хотел столько денег, что откладывал их на случай вашего бегства?

— Я никогда не прибегаю к ненужному риску, Доулиш, — уклонился от ответа Марлин. — Я хочу знать правду, понимаете? Я хочу знать, действительно ли вы проводили эти расследования… — Он прервал себя на полуслове.

Доулиш рассмеялся.

— Ну как можете вы знать точно, проводил я их или не проводил? Вы не можете рисковать. Вы можете только примириться со своими потерями и бежать, пока не поздно.

— Я заставлю вас сказать правду, — почти завизжал Марлин. — Возьмите его в передаточную комнату, — продолжил он, и, когда его спутники не двинулись с места, добавил: — Он не будет вам мешать. Он знает, что произойдет, если он попробует это сделать. Заберите его в передаточную комнату. Знаете, что мы можем там сделать, Доулиш? — Он растянул губы в усмешке. — Мы можем сделать передачу на вас, мы можем передать только вам звуковые волны, которые сведут вас с ума. Мы можем сделать так, что вы почувствуете, как будто внутри вашей головы вращается нож, все быстрее и быстрее. Когда мы с вами закончим, вы будете ненавидеть себя за то, что сразу не сказали всей правды. С самого начала! — Он замолчал, глаза его сверкали, в уголках губ белела пена.