Убийство троих - Рекс Тодхантер Стаут Страница 34

– Принеси отвертку и молоток!

В этот самый момент замок щелкнул. Я поднял крышку. Коробка была пустой. Я поднял ее и показал Вулфу:

– Вы правы. Иначе как мерзостью это не назовешь.

Вулф глубоко вдохнул и выдохнул:

– На самом деле все не так уж и плохо. Не исключено, что находка вызвала бы дополнительные хлопоты. Возможно, многочисленные. Насколько я могу судить, мистер Хейзен решил, что напрасно рассказал своей жене о коробке, и перепрятал содержимое. Но где же оно? Где-то в особняке?

– Сомневаюсь.

– Я тоже. – Вулф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и выпятил губы. Мгновение спустя он втянул их, затем снова выпятил, потом опять втянул. Обычно он так двигал губами, когда погружался в размышления. Прошла минута, вторая, третья… Наконец он открыл глаза и сел прямо: – Запри коробку и оставь ее у себя на столе. Ключи убери. Когда их впустишь, держи наготове револьвер. Затем садись к себе за стол. Там и оставайся. Приступай.

Я подчинился. Заперев коробку и положив ключи обратно в шкаф, я поставил в ряд перед столом Вулфа четыре желтых кресла, достал револьвер и, открыв дверь в гостиную, пригласил их в кабинет. Первыми вошли дамы, за ними проследовали мужчины. Я подошел к своему столу и представил присутствующих. Когда они сели, сел и я, по-прежнему держа в руке револьвер.

Вулф скользнул взглядом направо, потом налево.

– Беседа не займет много времени, – сказал он. – Во-первых, несколько слов о сложившемся положении. Обойдусь без эвфемизмов. Вас шантажировал мистер Хейзен – либо всех вместе, либо каждого по отдельности… Пожалуйста, не перебивайте. Имелись и другие жертвы шантажа, но от вас четверых он в общей сложности получал около ста пятидесяти тысяч долларов в год, которые якобы выплачивались ему в качестве гонорара за его профессиональные услуги. Я не в курсе, знает об этом полиция или нет, но я об этом осведомлен. Последние сомнения рассеялись, после того как мистер Гудвин обнаружил вас в доме покойного, куда вы тайно проникли, чтобы отыскать нечто важное для вас, а потом, будучи схваченными за руку, предложили мистеру Гудвину крупную сумму денег. Довольно…

– Я ничего не предлагала! – выпалила миссис Оливер. – Это мистер Пердис.

– Пф! – фыркнул Вулф. – Вы же были в доме? Надеюсь, вы не станете этого отрицать? Довольно об этом. Я действую от имени и в интересах моего клиента миссис Хейзен. В данный момент ее задержали по подозрению в убийстве мужа. Мне удалось кое-что от нее узнать. В частности, мне известно, что около года назад ее муж показал ей коробку, металлическую коробку, которую хранил у себя в спальне. Он показал тайник, в котором ее хранил. Он вынул нижний ящик комода и снял нижнюю доску – под ней и находилась коробка. Он сказал, что в случае его смерти она должна достать эту коробку, вскрыть ее, обратившись за помощью к слесарю, и сжечь ее содержимое, не просматривая его. Именно за этой коробкой и отправился мистер Гудвин. Миссис Хейзен дала ему ключ и письменное разрешение на посещение ее дома. После того как вы вышли из комнаты, он извлек нижний ящик комода и достал из тайника коробку. В данный момент она стоит у него на столе.

Вулф был в своем репертуаре. Я не говорил ему, что выставил четверку из комнаты, прежде чем заняться комодом, я не упоминал, что никто из них не видел коробку, – все это он воспринял как само собой разумеющееся. Мне нравится, что он отдает должное моим талантам и предусмотрительности, однако, боюсь, в один прекрасный день он меня переоценит. Я не имел ни малейшего представления, куда он клонит, но решил ему немного подыграть. Не выпуская из правой руки револьвер, левой я взял коробку и показал ее присутствующим. В нее тут же впились четыре пары глаз. Энн Талбот что-то пробормотала. Пердис было вскочил, но передумал и сел на место.

– Значит, она была там, – чуть слышно произнес Джулс Хури.

Да, в руках я держал оружие, но их все же было четверо. По этой причине я встал, обогнул присутствующих, подошел к сейфу, поместил туда коробку и запер его. Не успел я вернуться на свое место, как Вулф продолжил:

– У меня к вам есть предложение, но сперва мне хотелось бы задать один-два вопроса. Моя главная цель проста: я хочу доказать, что миссис Хейзен не убивала своего мужа. Вчера вечером вы все сидели за одним столом. После обеда она удалилась к себе. Вскоре ушел и мистер Уид. Я не собираюсь спрашивать у вас, в котором часу вы разошлись и в каком порядке, куда вы направились после обеда и чем занимались. Все это вы уже успели сообщить полиции. Если бы эти подробности хоть как-то могли помочь в расследовании преступления, полиция уже вышла бы на след убийцы. В делах подобного рода стражи закона – настоящие профессионалы. Тут они могут меня опередить, взяв числом. Меня интересует другое. О чем вы беседовали с мистером Хейзеном, после того как его жена и мистер Уид ушли? О чем шла речь?

– Ни о чем, – ответил Хури.

– Вздор! Мистер Хейзен сказал жене, что хочет кое-что с вами обсудить. О чем именно шла речь?

– О всякой ерунде. Ничего серьезного. Он открыл шампанское. Мы потолковали о фондовом рынке. Потом он спросил, на какие спектакли в последнее время ходила миссис Талбот. Потом он попросил Пердиса рассказать о грузовых судах.

– Еще он говорил о ядах, – подал голос Пердис.

– А еще он рассказывал об отце своей жены, – добавила миссис Оливер. – Сказал, что отец его жены был выдающимся изобретателем, настоящим гением.

Вулф раздраженно посмотрел на четверку:

– Это переходит всякие границы. Если покойный говорил о делах особого рода, которые вел с вами, вполне естественно, что вы не стали об этом рассказывать полиции. Однако я в отличие от полиции знаю о том, что именно вас связывало с убитым. И желаю знать, о чем шла речь за столом.

– Вы не понимаете, мистер Вулф, – подавшись вперед, с жаром произнесла Энн Талбот. – Это естественно, ведь вы не были с ним знакомы. Он был чудовищем. Демоном. Он не собирался говорить о делах, он просто хотел собрать нас вместе, и нам ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Это было вроде изощренной пытки. Он желал, чтобы каждый из нас знал о других и чтобы каждый был осведомлен, что мы знаем друг о друге. Он любил наблюдать за тем, как мы пытаемся себя вести так, словно мы…