Второй удар гонга - Кристи Агата Страница 34

Это был высокий темноволосый молодой человек, иногда напоминавший выражением лица голодного волка, что, по мнению многих женщин, делало его неотразимым.

Разделяла ли это мнение миссис Растингтон, сказать было трудно. Миссис Растингтон не любила выдавать своих чувств. Вышла замуж она очень рано, но меньше чем через год брак окончился неудачей. С тех пор она научилась вести себя со всеми одинаково ровно и сдержанно.

Приплясывая и встряхивая длинными растрепавшимися волосами, к ним подбежала Эва Литерн. Пятнадцатилетняя девочка, она все еще была неуклюжим, неловким, полным радости жизни ребенком.

– Я выйду замуж в шестнадцать лет, – задыхаясь от восторга, проговорила она. – За очень богатого человека, и у нас будет шестеро детей, а вторник и пятница мои счастливые дни, и носить мне нужно голубое или зеленое, а мой камень – изумруд, и…

– Что ж, детка, думаю, нам пора, – остановил ее отец.

Мистер Литерн был высокий светловолосый человек с несколько печальным выражением лица, которое наводило на мысль о несварении желудка.

Вернулись и наигравшиеся в дротики мистер Пойнтц с мистером Штейном. Мистер Пойнтц весело похохатывал, а мистер Штейн шел печальный и удрученный.

– В конце концов, тут дело просто в удаче, – подходя, произнес он.

Мистер Пойнтц довольно похлопал себя по карману:

– Я заработал на тебе пять пенсов. Дело в навыке, мальчик мой, в навыке. Отец у меня в этих играх был непревзойденный умелец. Ну, господа, вот теперь нам действительно пора. Узнала все про свое будущее, Эва? Ну и как, тебе велели остерегаться темноволосого мужчины?

– Темноволосой женщины, – поправила Эва. – У нее дурной глаз, и, если представится случай, она сможет мне навредить. А в шестнадцать лет я выйду замуж…

Эва продолжала щебетать всю дорогу, пока они шли пешком к ресторану «Ройал Джордж».

Предусмотрительный мистер Пойнтц заказал обед заранее, и официант, согнувшийся при виде его в поклоне, провел всех на второй этаж. Стол был накрыт. Большое окно в эркере, сквозь которое видно было гавань и площадь, стояло нараспашку. С площади доносился шум ярмарочной толпы и отчаянный, на разные лады, скрип трех каруселей.

– Если мы хотим слышать еще и себя, окно лучше закрыть, – с легким смешком сказал мистер Пойнтц и дополнил слово делом.

Все расселись вокруг стола, и мистер Пойнтц со счастливой улыбкой смотрел на своих гостей. Гости были довольны, а он любил, когда все довольны. Он переводил взгляд с одного лица на другое. Леди Мэрроуэй – прекрасная женщина; не слишком, конечно, полезная, это понятно, и конечно, не имеет ни малейшего отношения к кругу, который зовется creme de la creme, но в том кругу вряд ли даже подозревают о существовании мистера Пойнтца. А леди Мэрроуэй чертовски приятная женщина, и он, мистер Пойнтц, не обиделся бы на нее, даже вздумай она сжульничать в бридж. Сэр Джордж менее симпатичный. Рыбьи глаза. Бесцветные и нахальные. Но пользы и ему от Исаака Пойнтца почти никакой. И сам он прекрасно это понимает.

Старый Литерн малый неплохой – болтун, конечно, как и все американцы, и обожает рассказывать нудные длинные истории. А еще у него пренеприятная манера выяснять детали. Например, какое население в Дартмуте. В каком году построили здание Морского колледжа. И тому подобное. Будто бы он, мистер Пойнтц, какой-нибудь ходячий Бедекер. Эва – милая, веселая девочка, ее забавно поддразнивать. Голос не слишком приятный, но девочка умненькая. Славная девочка.

Молодой Ллевеллин… что-то он сегодня притих. Вид такой, будто что-то его беспокоит. Может быть, неприятности с деньгами. У этих писателей всегда с деньгами беда. Или же он влюбился в Дженет Растингтон. Прелестная женщина, умница и красавица. Тоже пишет, но никому никогда не тычет это в нос. На вид даже и не подумаешь, а сама она об этом молчит – замечательный человек. А старый Лео! Чем старше, тем толще. Тут мистер Пойнтц, нисколько не подозревая, что именно в эту минуту его старый партнер подумал о нем то же самое, довольный собой и жизнью, поправил мистера Литерна, сказавшего, будто сардинами знаменит Корнуэлл, а не Девон, и приготовился вкусить гастрономических радостей.

– Мистер Пойнтц, – обратилась к нему Эва, когда официанты, поставив перед гостями тарелки с горячей макрелью, удалились из комнаты.

– Слушаю вас, моя милая леди.

– А большой бриллиант у вас с собой? Тот, который вы показали нам вчера вечером и еще сказали, что он у вас всегда с собой?

Мистер Пойнтц хмыкнул:

– Конечно. Это мой талисман. Да, он у меня с собой.

– По-моему, это очень опасно. В толпе на ярмарке кто-нибудь может его отобрать.

– Вот уж нет, – сказал мистер Пойнтц. – Я достаточно осторожен.

– И все-таки, – настойчиво повторила Эва. – Разве в Англии нет гангстеров?

– Есть они или нет, «Утренней звезды» им не видать как своих ушей, – сказал мистер Пойнтц. – Во-первых, камень лежит в специальном внутреннем кармане. А во-вторых, старый Пойнтц знает, что делает. Никто его не украдет.

Эва рассмеялась:

– Ха-ха. Спорим, что я могла бы.

– Спорим, нет. – Глаза мистера Пойнтца озорно блеснули.

– А вот спорим, да. Вчера я легла спать и все время об этом думала. Вчера, после того, как вы пустили его по кругу за столом, чтобы мы все рассмотрели. И придумала, как это сделать.

– Ну и как же?

Эва склонила головку набок, взволнованно тряхнув длинной выбившейся прядью.

– Не скажу. Сейчас не скажу. А на что спорим?

Мистер Пойнтц припомнил пору своей юности.

– На полдюжины пар перчаток, – предложил он.

– Перчаток! – с негодованием воскликнула Эва. – Кто теперь носит перчатки!

– Э-э… А как насчет нейлоновых чулок? Носите ли вы нейлоновые чулки?

– Конечно. И как раз сегодня самые лучшие у меня порвались.

– Вот и хорошо. Тогда на полдюжины пар лучших нейлоновых чулок.

– А-ах, – с восторгом сказала Эва. – А на что спорите вы?

– Э-э… На новый кисет.

– Отлично. Договорились. Не видать вам нового кисета. А сейчас я скажу, что вы должны сделать. Вы должны снова пустить бриллиант по кругу, как вчера…

Подошло время переменить блюда, и в комнату вошли два официанта. Эва умолкла. Когда принялись за цыпленка, мистер Пойнтц сказал:

– Запомните, милая леди, если вы намерены совершить настоящую кражу, я пошлю за полицией, и вас обыщут.

– Не испугали. Но полиция – это все-таки чересчур. Обыскать меня могут леди Мэрроуэй или миссис Растингтон.

– Согласен, – сказал мистер Пойнтц. – Но кем вы собираетесь стать, когда вырастете? Специалистом по краже бриллиантов?

– Неплохая работа. Между прочим, отлично оплачивается.

– Если бы вам удалось украсть «Утреннюю звезду», вы и впрямь неплохо бы заработали. Этот камень, даже если его распилить, стоит не меньше тридцати тысячи фунтов.

– Ого! – удивилась Эва. – А сколько это в долларах?

Леди Мэрроуэй ахнула.

– И вы носите его с собой? – с упреком сказала она. – Тридцать тысяч фунтов.

Накрашенные ее веки дрогнули.

– Деньги очень большие, – тихо произнесла миссис Растингтон. – Но этот камень притягателен и сам по себе. Он прекрасен.

– Подумаешь, просто кусок углерода, – сказал Эван Ллевеллин.

– Я всегда считал, что для воров драгоценностей самая сложная задача найти скупщика, – сказал сэр Джордж. – И скупщик получает львиную долю, не так ли?

– Давайте, давайте! – воскликнула Эва. – Начинаем. Достаньте бриллиант, мистер Пойнтц, и скажите то, что вы сказали вчера вечером.

– Прошу прощения за свою дочь, – своим тихим печальным голосом произнес мистер Литерн. – При такой поддержке…

– Ну хватит, пап, – сказала Эва. – Давайте же, мистер Пойнтц.

Мистер Пойнтц с улыбкой пошарил во внутреннем кармане. Нащупал, достал. Раскрыл ладонь, и камень заиграл на свету тысячами огней.

– Бриллиант…

Не совсем точно, но мистер Пойнтц повторил все то, что произнес накануне на борту «Веселой девы».

– Дамы и господа, не хотите ли взглянуть на бриллиант? Этот камень поистине прекрасен. Я назвал его «Утренней звездой», он стал моим талисманом и всегда при мне. Не хотите ли взглянуть?