Татьяна Полякова - Тайна, покрытая мраком Страница 35

— Ничего, и без него справимся… сыщик хренов.

Надо полагать, в виду он имел не наши действия на благо чистоты и порядка, а расследование, которое топталось на месте.

Часов в шесть в дверь позвонили, и мы дружно бросились в прихожую. Любка — в надежде увидеть бабушку, я была согласна даже на Витьку или хотя бы на попугая, а Костя жаждал увидеть Олега, но увидев, не очень-то обрадовался и тут же принялся ворчать:

— Где тебя носило?

— Сейчас расскажу, — кивнул тот. — А пожрать в доме есть?

Любка спешно собрала на стол, Олег в гробовом молчании поел, отодвинул пустую тарелку и обвел нас взглядом, в котором читалась скорбь из-за напрасно потраченных усилий.

— Наша версия сыграла в ящик, — заявил он, ничуть не удивив, будь у него новость получше, смотрел бы гоголем. — В интересующее нас время оба хозяина автосервиса находились на своем рабочем месте.

— А зачем нам автосервис? — спросила Любка. Об убийстве я, по понятным причинам, продолжала помалкивать, оттого ее недоумение было вполне извинительным.

— Они за Андрюхой следили, — напомнила я. — И подослали к Теодоровне Софью с целью вызнать, где внучок прячется.

Олег нахмурился, как видно досадуя, что его перебили, а я предложила:

— Дальше рассказывай.

— За час до времени «икс» приехал клиент, которым оба очень дорожат и его тачкой занимались сами. Сведения верные. Я дружка попросил автосервис навестить, он наплел, что неподалеку машину угнали, и назвал время, нас интересующее. Всех тщательнейшим образом расспросили, кто и что в этот момент делал. Вова с Пашей автосервис не покидали и все время были на глазах. На всякий случай я позвонил клиенту, и тот подтвердил: именно в это время он был в автосервисе и беседовал с обоими хозяевами.

— Как же так? — растерялся Костя. — Если не они, то кто?.. — покосился на Любку и вздохнул.

Олег пожал плечами:

— Кто-то, о ком мы пока не знаем. Продолжим поиски.

— Легко сказать, продолжим. Лично у меня подозреваемых больше нет.

— Подозреваемые непременно появятся, — утешил Олег. — Надо набраться терпения и как следует покопаться…

— Все сходится на ночном клубе, — заговорила я. — Возражения есть? — возражений не последовало. — Значит, туда и отправимся. Сегодня Вдовин выступает. Попробуем с ним встретиться.

Костя презрительно фыркнул:

— Вдовин — звезда. Тебя к нему на пушечный выстрел не подпустят.

— Я бы попыталась.

— Такой красотке, как ты, он, конечно, не откажет, — съязвил Костя, но я оставила замечание без ответа.

Олег достал из кармана фотографию и положил на стол. Я взяла ее в руки.

— Боня?

— Она самая, — кивнул Олег.

Симпатичная. Я бы даже сказала, красивая. Вызывающая улыбка, а глаза грустные. Она была похожа на студентку-первокурсницу, а вовсе не на стриптизершу. Впрочем, неизвестно, когда сделана фотография.

— Боня до сих пор числится в пропавших. Мать умерла три года назад. Другой родни вроде нет. Лена права, надо идти в клуб. Авось что-нибудь да накопаем.

Я взяла мобильный и позвонила Димке.

— У вас сегодня Вдовин выступает? — спросила, поздоровавшись.

— Да. Хочешь заглянуть?

— Очень. Можно с друзьями?

— Народу будет пруд-пруди, но для тебя, конечно, местечко найдется. И для твоих друзей тоже. Подходите в половине девятого, в девять начнется выступление.

— В клуб пойдешь? — повернулась я к Любке.

— Вдовин — это круто, — кивнула она, но когда через час я предложила начать сборы, Любка к своему кумиру внезапно охладела.

— Не люблю я эти клубы, а Вдовина можно в «ВКонтакте» послушать. Бабушка на меня рассчитывала, если все уйдут, кто ее добро сторожить будет?

— Не помешало бы тебе развеяться, — недовольно заметила я, — а бабкино добро никуда не денется.

— Ты иди, — упрямилась Любка. — Потом расскажешь, как все было.

«Пора Теодоровне возвращаться, — сердито подумала я, готовясь к выходу в свет, — иначе мы тут совсем одичаем». Странное дело, мне покидать дом тоже не хочется, и только мысль о сокрытом трупе и старушенции, которая вляпалась в известную субстанцию (а чего б ей тогда скрываться?), не позволяла остаться вместе с Любкой.

Мое появление в гостиной было встречено растерянными взорами мужчин и диким Любкиным восторгом.

— Ленусик, офигеть, какая ты красотка!

— Шикарное платье, — промямлил Олег, приглядываясь ко мне, точно заподозрив подмену.

А Костя сразу замурлыкал:

— Тебе нравятся долгие прогулки вдоль набережной, застеленной туманом?

— Только с Петровичем, — ответила я.

— А Петрович?..

— Временно отсутствует, но я ему верна.

— Почему Петрович-то? Папика завела?

— Петрович не папик, а собака, — напомнила Любка. — А тебе ничего не светит, потому что ехидный очень, а Ленуся у нас добрая, и ты ей без надобности.

Платье осталось от моей прежней жизни, когда я любила зажигать в клубах, но за полгода от подобных нарядов успела отвыкнуть, и от туфель на каблуках тоже. Я бы предпочла что-нибудь попроще, однако взгляды, которые то и дело бросали на меня Олег и Костя, согревали одинокую душу, и я с готовностью согласилась терпеть некоторые неудобства.

В клуб мы отправились на моей машине. Я, косясь на Костю, на всякий случай проверила номера, а подъезжая к клубу, позвонила Димке. На входе нас встретила Ирина, проводила в зал и проорала мне в ухо (в этом бедламе говорить нормально было невозможно):

— Народ с семи часов валом валит, яблоку негде упасть. Выпивка течет рекой, а выручка обещает быть астрономической.

Я шла за Ириной и оглядывалась. Возрастной диапазон присутствующих — от «предъявите паспорт» до «одной ногой в могиле». Первое относилось к прекрасной половине человечества, а второе в основном к мужской. Вряд ли их особо интересовал Вдовин, пожилые ловеласы пялились на девиц в коротеньких нарядах и только что не облизывались. В этом розарии я почувствовала себя едва ли не ровесницей Теодоровны. Чуть позже выяснилось: были здесь и дамы в годах. Данная категория изводила себя диетами, злоупотребляла пластической хирургией и потому выглядела примерно одинаково: костлявые, похожие на манекенов из магазинных витрин. Я тут же приободрилась, погнав прочь мысль о том, что товар я залежалый.

Мы оказались в числе почетных гостей: для нас нашелся свободный столик, так что я могла наблюдать за окружающими, устроившись с удобствами. Выступление Вдовина началось с получасовым опозданием. Публика была не в претензии, перекочевывая из зала в бар и обратно. Алкогольный градус нарастал и веселье тоже. Я подумала, стоит ли оставаться трезвой в свете последних событий, и пришла к выводу, что не стоит, но, махнув две порции текилы, решила притормозить. Олег от выпивки отказался, Костя, все еще терзаясь недоверием, тоже.

Наконец на сцене появились музыканты, публика заулюлюкала, тем самым выражая бурную радость, а они заиграли мелодию, которая два года назад была в особом фаворе и являлась чем-то вроде визитной карточки Вдовина. Вступление затянулось, музыканты импровизировали, ожидание возбуждало, и вот наконец появился Вдовин, его встретили громом аплодисментов и истеричным бабьим визгом. К сожалению, он был далеко не так хорош, как на телеэкране. Среднего роста и со склонностью к полноте, рубашка навыпуск не могла скрыть пивного брюшка. Лицо его казалось утомленным, и всеобщий восторг как будто вовсе его не трогал. Но стоило ему запеть, как недостатки внешности перестали иметь значение. Голос хрипловатый, легко узнаваемый, прямо-таки завораживал. Пел он о любви, и душа раскрывалась навстречу… Из приятной дремы меня вернул к действительности Олег.

— Посмотри, кто здесь, — шепнул он и кивком указал нужное направление.

В толпе слушателей я очень быстро обнаружила прекрасную вдову. Она висла на локте молодого мужчины. Красавчик-брюнет с волосами до плеч и серьгой в ухе. Черная рубашка расстегнута чуть ли не до пупа, на шее поблескивал крест величиной с большой палец моей руки. Спутник вдовицы поглядывал на девчонок вокруг с заметным интересом, но, вспомнив о Екатерине Григорьевне, начинал оглаживать ее мощные телеса. Вдова раскраснелась и прижималась к нему с большим усердием.

Голос Вдовина стих, грянули аплодисменты, а Екатерина Григорьевна, весьма невежливо расталкивая зрителей, начала протискиваться к сцене, держа огромный букет, бог знает, откуда у нее появившийся. Хотя, может, я, занятая лицезрением брюнета, цветы в ее руке просто не заметила. Оказавшись возле сцены, она крикнула «Гоша!» и была услышана. Вдовин протянул ей руку, и Мальцева с его помощью, взгромоздясь на сцену, вручила букет, Вдовин обнял ее, и они весьма дружески расцеловались. Он повернулся к микрофону и сказал:

— Это моя старая подруга. То есть она, конечно, молода и прекрасна, просто дружим мы много лет.