Владимир Колычев - Кодекс мстителя Страница 35

Не было у меня в планах убивать Саянова и сажать Лобова, но раз уж так все повернулось, то я должен был радоваться. Разве нет? Поэтому домой я возвращался навеселе, прямо в машине и выпил. На радостях, но с чувством вины. Как ни крути, а поступил я подло. Мог бы отмазать Ваню, но не стал этого делать. Хватило и половины бутылки, чтобы заглушить это чувство. Хмельная волна прочистила сознание, и теперь я точно знал, что ни в чем перед Ваней не виноват. Ведь я же не следил за ним и не имею никакого отношения к свидетелю, застигшему его на месте преступления.

Но вот вопрос, смог бы Рощин выйти на убийцу, если бы я не рассказал ему о планах Лобова? Нашли бы менты труп Саянова, а что дальше? Ведь свидетель не видел Лобова, всего лишь заметил бегущего человека, но лица его не разглядел. Ваню он, конечно, опознал, но сделал это по убедительной просьбе следователя.

Ничего, сейчас я найду себе оправдание. Я сделал несколько глотков из горла, сунул в рот шоколадную конфету с орехом.

Зачем что-то искать, если все ясно и так? Свидетель видел Лобова, поэтому и смог его опознать. Это Рощин придумал. А зачем? Правильно! Чтобы лишний раз показать, в чьих руках находится правосудие. Закон что дышло!.. А кто может его повернуть? Правильно, Рощин. Он и меня в порошок сотрет, если я вдруг откажусь выплачивать ему двадцать пять процентов за крышу. Кстати, такая вот цена – это слишком. Менты обычно меньше берут.

Нет, ни в чем я перед Лобовым не виноват. Его обязательно взяли бы и без моих показаний. Так что переживать нечего. Выпить и забыть!..

Я твердо держался на ногах, сохранял безупречное равновесие, но в прихожей меня все-таки заметно шатнуло. Мама посмотрела на меня с недовольным удивлением и поджала губы. Ей все равно, что я выпиваю редко, просто нужен повод для тихого, себе на уме, недовольства. Теперь она будет страдать и убеждать себя в том, что нужно привыкнуть к моему алкоголизму. Мама и отца упрекала во множестве грехов. Правда, она боялась высказывать ему свои обиды, но Вике жаловалась. Дескать, рано или поздно он уйдет к какой-нибудь молодой красотке. Еще мама боялась, что его убьют. Да, так и случилось, но это же не значит, что я сопьюсь.

Мама хоть как-то, но все-таки переживала за меня, зато Диана ничуть не огорчилась, заметив мое состояние. Она улыбалась мне, делая вид, что рада моему появлению, но в глубине ее глаз царил полнейший штиль, абсолютное равнодушие. Ей все равно, убьют меня, сопьюсь я, уйду к другой бабе. Она понимает, что без денег не останется, поэтому ей, по большому счету, наплевать на меня. Ее радость насквозь фальшивая. Я давно уже понял, что Диана никогда меня не любила.

Вика и вовсе не вышла ко мне. Она в моем доме, под моей защитой, на полном обеспечении, но ведет себя здесь как недовольная хозяйка. Сестрице, видите ли, не нравится, что я отваживаю от нее Ивана. Она мелко мстит мне своим невниманием, а ведь даже не знает о нашем с Лобовым сговоре, о том, как здорово он всех нас выручил. Да и Диана не в курсе.

Ну что ж, сейчас самое время сообщить ей, с кем она связалась.

– Иди переодевайся, сейчас ужинать будем, – сказала Диана.

Жена могла бы провести нежной рукой по моему плечу. Мне нравилось, когда она так делала, сопровождая свою просьбу. Но нет, нежности в ней все меньше. Раньше она всерьез пыталась соответствовать образу любящей жены, а сейчас уже не хочет насиловать себя.

Мама глянула на Диану с плохо скрытым недовольством. Ну да, действительно, как это моя жена позволяет себе хозяйничать в этом доме!.. Но маму не переделаешь. Да мне не очень-то и хотелось заступаться за Диану. Во-первых, это бесполезно. А во-вторых… неужели во мне что-то перегорело? Или это хмель подавляет нежность? А может, Диана уже не та, что прежде? Нет, она все такая же красивая, но в последнее время что-то начала полнеть.

Раньше жена заботилась о себе, старалась соответствовать статусу фотомодели. Теперь она забросила работу на публику. Если ей и хочется красоваться передо мной, то не настолько, чтобы насиловать себя диетами и физическими упражнениями.

Я поднялся на второй этаж, оставив Диану на первом, и зашел в комнату Вики. Сестра лежала на кровати, тупо глядя в телевизор. Снова фильм ужасов.

– А стучаться не пробовал? – спросила, резко взглянув на меня, Вика.

– Опять ужастики? – Я пренебрежительно хмыкнул, закрывая за собой дверь.

– Фу! Ничего себе коньячищем прет! – Вика протестующе замахала рукой перед своим носом.

– А тебе не все равно?

– А может, я тоже хочу!

– Пусть тебе твой Ванька наливает.

– Только этого и жду!

– Лучше ужастики свои смотри! Это не так страшно…

– Как что?

– То, что иной раз бывает в жизни. Ты вот за убийцу замуж собралась!..

– Это ты о чем, братец?

Кровать под Викой вдруг превратилась в батут, который спружинил, подбросил ее и поставил на ноги.

– Сама догадалась, да? Не о чем, а о ком. О Ваньке твоем. Он человека убил!

– Какого человека?! Босса своего?!

Тут я замялся. Вика не говорила мне, что Лобов собирался убить Саянова. А вдруг она слышала об этом от Ивана?

– Да, Саянова.

Врать не имело смысла, потому что Вика без труда могла узнать, в чем обвиняли Лобова. Такое желание у нее, разумеется, было, но возможностей не имелось, потому что ее банально не выпускали из дома. Она, конечно, могла сбежать. Само собой, я распоряжусь, чтобы наблюдение за ней усилили, но способна ли моя охрана ее удержать? После случая на кладбище я уже не доверял Карманову, хотя и продолжал держать его при себе. Он уже не в первый раз старался вернуть мое хорошее к нему отношение. Так Карманов держался и после того, как прозевал убийство моего отца.

– Как он его прикончил?

– Важно вовсе не это. Главное в том, что твой Ванька сейчас в тюрьме.

– Кому важно? Тебе? Что, избавился от него и радуешься! – набросилась на меня Вика. – Саянов наш враг, Иван убил гада, помог нам, а ты его за это в тюрьму?! Ну и скот же ты, Вадик!

– Кто тебе сказал, что Саянов наш враг? – растерялся я.

– А разве нет? Скажешь, что он не с Коганом заодно?

Я уже жалел о том, что затеял этот разговор, а сестрица продолжала наседать на меня:

– Ты должен вытянуть Ивана из тюрьмы, а не радоваться!

– Ничего я никому не должен.

– Вот я и говорю, что ты сволочь! Я знаю, почему ты такой веселый! Иван в тюрьме, и больше нет никаких проблем.

Вика вдруг заметила кого-то за моей спиной, осеклась и сконфузилась, но только на миг. Ее губы тут же изогнулись в ехидной ухмылке.

Я обернулся и увидел Диану. Она стояла в дверях и смотрела на меня с разинутым ртом. Ведь я же затворял за собой дверь. Неужели она тихонько ее открыла? Впрочем, поздно было думать о том, как и почему Диана стала свидетелем нашего разговора. Возможно, она появилась только что и смогла услышать лишь последнюю фразу, но ведь хватит и этого, чтобы войти в курс дела.

– Ну и чего смотришь? – усмехнулась Вика. – Полюбуйся на своего муженька! Он твоего Ваню в тюрьму отправил!

– Зачем? – Диана озадаченно смотрела на меня.

Она еще не знала, стоит ли ей сильно возмущаться, но уже понимала, что радоваться здесь нечему.

– Врет сестренка, не твой Ваня в тюрьме, а ее. Это у Вики с ним любовь-морковь.

– У тебя?.. – с растерянным удивлением спросила Диана.

– Да, так оно и есть! А что такое? Не имею права?..

– Нет, имеешь.

– А вот и нет! Твой муженек решил, что не имею! Поэтому и сдал Ваню ментам. Не хочет он, чтобы Лобов через меня к тебе подкатывался. Только Иван и не собирался этого делать! Он меня любит, понял?! – Вика глянула на меня с истеричным гневом. – А ты его ментам сдал, иуда!

– Не сдавал я его.

– Да пошел ты знаешь куда?

Вика вдруг стала выталкивать меня из комнаты. Я заупрямился, даже попытался заломить ей руки и тут же за это поплатился. Вика вдруг взвилась, в полете разворачиваясь вокруг своей оси. Я на миг растерялся, а когда понял, что происходит, было уже поздно. Голова сестрицы стремилась к полу, а правая нога, напротив, рванула высоко вверх, в мою сторону. У меня из глаз посыпались солнечные зайчики, когда пятка Вики врезалась мне в лоб.

Я не потерял сознания, но угодил в сильный шторм. Какая-то волна подхватила меня и вынесла из Викиной комнаты в нашу с Дианой спальню. Меня уложили на кровать, а вскоре в нос ударил острый запах нашатыря. Извивающаяся дымка перед глазами рассеялась, и я увидел Диану.

Она действительно располнела за последнее время, но сейчас показалась мне безобразно толстой. Меня душила злость на Вику, да и на жену тоже.

– Ну и чего смотришь! Иди педали крути!

– Педали?! – Она смотрела на меня как на чокнутого, решила, наверное, что я тронулся умом.

– В спортзал иди! Жир стряхивать! Раскабанела здесь на сытных харчах!

Какое-то время Диана потрясенно смотрела на меня. Она хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, затем закрыла лицо ладонями и выбежала из комнаты. Я не пытался ее остановить. Будь что будет.