Валерия Вербинина - Леди и одинокий стрелок Страница 35

– Ну что, будем пялиться или будем заказ делать? – громыхнула жаба за стойкой.

Амалия сделала над собой усилие и проглотила замечание, так и просившееся на язык.

– Что у вас есть из еды?

– Бифштекс, – хмыкнула женщина-гора. – На большее не надейтесь.

Пьянчуга у стойки хихикнул.

– Бифштекс так бифштекс, – сказала Амалия, чувствуя себя неловко и непривычно в мужской роли.

– С картошкой? – угрюмо спросила гора.

Амалия кивнула.

– А деньги есть? – подозрительно осведомилась хозяйка, перегибаясь через стойку.

Амалия показала монеты.

– Сейчас приготовлю, – заявила хозяйка. – Но вам придется подождать, молодой человек.

– Хорошо, я подожду, – сказала Амалия и устроилась в самом дальнем углу.

Пьянчуга некоторое время таращился на нее, и Амалия подумала, что он понял, что она не мужчина. Неожиданно он соскользнул со стула и бочком, бочком прокрался к двери. Петли негодующе взвизгнули.

– Да, – спохватилась Амалия, обращаясь к хозяйке, – у меня там лошадь на улице, ей надо задать овса.

– Раз надо, значит, зададим, – проворчала гора.

Амалия облокотилась на стол и стала смотреть в окно. Хозяйка вышла из-за стойки, смела крошки со стола, за которым сидела Амалия, да так ловко, что половина из них угодила ей на одежду. Амалия подождала, пока женщина-гора удалится, и осторожно стряхнула крошки на пол.

«Как хорошо было бы сейчас оказаться в Ницце, – подумалось ей. – Сесть в кафе на Английском променаде и спросить мороженого… Вот это жизнь!»

Минут через двадцать хозяйка брякнула на стол перед Амалией деревянную миску с чем-то непонятным. Бифштекс только притворялся бифштексом, а картошка была наполовину гнилая.

– Разносолов не держим, – буркнула жаба, заметив легкую гримасу на лице Амалии. – Пить будете?

– Пиво.

Амалия куда охотнее выпила бы лимонада, но она уже поняла, что в этой забегаловке его не было. Ни вилки, ни ножа ей не подали. Амалия подняла голову, чтобы спросить о них, но тут в дверь протиснулись трое мужчин, и тот, что шел впереди, без всяких околичностей наставил на Амалию ружье.

– Сидеть!

Вслед за ними в салун проскользнул тот самый старый пьяница, что покинул его с полчаса тому назад. Он хихикал и нервно улыбался.

– Как только я его увидел, – сказал он тому, что с ружьем, указывая на Амалию, – сразу же сообразил, кто это.

У владельца ружья на груди красовалась звезда шерифа. Он держал Амалию на мушке, пока его человек вытаскивал у нее из кобуры револьвер.

– Ну что, Билли Мэллоун, – благодушно осведомился шериф, – как дела?

Если бы на Амалию в этот миг обрушилось небо, она и то не испытала бы большего потрясения.

– Чего? – глупо вымолвила она.

– Брось, Билли, – отозвался шериф. – Тебя узнали.

Хозяйка за стойкой тихо охнула и всплеснула руками.

– Не думаю, что мы встречались, – твердо сказала Амалия.

– Не думаешь? – с издевкой переспросил шериф. – Брось морочить мне голову, Билли. Пять футов шесть дюймов, светлые волосы, карие глаза – и ты еще смеешь утверждать, что это не ты?

– Не шесть дюймов, а семь, – возразила Амалия.

Пьянчуга блаженно ухмыльнулся.

– Это он выкручивается, мистер Фосетт. Но вы же не станете отпускать его, верно? Я тоже хочу получить свою долю.

– Ну, конечно, ты не Билли Мэллоун, – издевательски сказал шериф, глядя на Амалию в упор. – Ты даже слыхом о нем не слыхивал.

– Ну почему уж так, – отозвалась Амалия, – я о нем слышал.

– А как ты объяснишь вот это, outlaw? – спросил шериф и бросил на стол перед Амалией револьвер, который она продала в оружейной лавке.

Амалия поглядела на шерифа, потом на «кольт». Только теперь она заметила, что на перламутровой ручке снизу, там, где рукоятки не касается рука, было выцарапано: «Билли Пуля».

– Ну, что теперь? – спросил шериф торжествующе.

Амалия крепко сжала губы, но, несмотря ни на что, ей было смешно, как никогда в жизни. Господи, и надо же было ей так глупо попасться! И, главное, ведь объяснить ничего нельзя!

– Каким же надо быть идиотом, чтобы метить свое оружие… – только и сказала она.

Шериф удивленно переглянулся со своими помощниками.

– Ты признаешь, что эта твоя пушка, парень?

Дверь салуна распахнулась, и в него вошел новый посетитель. Это был маленький светловолосый ковбой без шляпы, кашляющий, как чахоточный. Он захлопнул дверь и огляделся. При виде шерифа рука его сама собой метнулась к кобуре.

– Ты попался, парень, – сказал шериф Амалии.

– Это что тут такое? – спросил новый посетитель у хозяйки.

– Да вот, Билли Мэллоуна поймали, – объяснила она.

– Извини, ковбой, – промолвил между тем шериф Амалии, – но мне придется тебя арестовать.

Она метнула взгляд на вновь прибывшего, и ей в голову пришла неожиданная мысль.

– Послушайте, шериф, вы ошибаетесь. Если вы доставите меня к тому, кто меня знает, например, Питу Гамильтону, он вам легко подтвердит, что я – не Пуля.

– К Питу Гамильтону, да? – иронически сказал шериф.

– Да. Он служит шерифом в Арчере.

– Ну ты и шутник! – заметил шериф. – К Питу Гамильтону, ха! Да всем известно, что ты только и мечтаешь его пришить.

– А вы все-таки попытайтесь. Он подтвердит, что к Билли Мэллоуну я не имею ни малейшего отношения.

Уверенный тон Амалии сделал свое дело. Казалось, шериф начал колебаться.

– Ладно, парень, – сказал он. – А пока давай сюда руки. Сам понимаешь, мне не хочется, чтобы ты меня пристрелил. Или прострелил, ха-ха!

Амалия протянула руки, и шериф защелкнул на ее запястьях громоздкие наручники, соединенные толстой цепью.

– А теперь поднимайся и иди к двери. Но только без глупостей, Билли!

– Я не Билли, – сказала Амалия, которую все это уже начало раздражать.

– Ладно, парень. Ты попался, так имей мужество признать, что проиграл… Ты куда, Зак?

Вопрос был обращен к старому пьянице, который увязался за шерифом и его людьми.

– Мистер Фосетт, а моя награда… Ведь это я…

– Зак, – шериф положил руку ему на плечо, – ты нам пока не нужен. Иди проспись или еще лучше – напейся хорошенько. Когда надо будет, я тебя позову.

– Но награда…

– Ты что, думаешь, тебе ее так сразу дадут? Надо заполнить бумаги, то да се…

– Шериф!

– Отвяжись, тебе говорят!

Чахоточный ковбой привалился к стойке и мрачно глядел в сторону. Улучив момент, Амалия подмигнула ему и в сопровождении двух стражей проследовала к выходу.

Происшедшее казалось ей скорее забавным, чем наоборот. Ясное дело, им придется устанавливать ее личность, а когда шериф поймет свою ошибку, над ним не будет надрывать живот только ленивый. Испытывая неудобство от скованных рук, Амалия взобралась на Пегаса. Шериф ехал впереди, двое помощников окружили ее с боков, и один, не входивший в салун, замыкал шествие.

– Куда вы меня везете? – спросила Амалия.

– В тюрьму, – ответил шериф. – Там разберемся.

Амалия только улыбнулась про себя. Она не сомневалась, что когда они приедут в тюрьму, шерифа Фосетта ждет самый большой сюрприз в его жизни.

Рассказывает Билли Мэллоун.

Без лошади, без оружия, посреди незнакомой местности… Положение мое было, прямо скажем, не из лучших. Тем не менее кое-что я мог сделать. Для начала я подобрал «кольт» и стал искать патроны. Четыре я нашел, но остальные два как сквозь землю провалились. Тем не менее я почувствовал себя увереннее. Я засунул «кольт» в кобуру и двинулся по траве к дороге. Больше всего в тот миг я мечтал о встрече с желтоглазым, но он, конечно же, уже успел далеко уйти. Правда, он совершил одну промашку – ему не следовало оставлять меня в живых, и я надеялся, что благодаря этому смогу найти его и расквитаться с ним за все, что он натворил.

Я шел по дороге уже довольно долго, как вдруг мне навстречу выбежала моя лошадь. Не Птица, а та, на которой я ехал. Должно быть, с желтоглазым ей не понравилось, и она сбежала. Я малость воспрянул духом. С лошадью и четырьмя патронами я был уверен, что разыщу того малого хоть на краю земли.

Я дал коню шпоры. Он взвился на дыбы, но потом помчался так, что любо-дорого поглядеть. Должно быть, он тоже переживал за мое унижение. Я никогда никому не позволял безнаказанно издеваться надо мной и всю дорогу до ближайшего городишки развлекал себя разными приятными мыслями о том, как отыщу желтоглазого и что с ним потом сделаю. Больше всего я боялся, что он может уйти от меня, и, хотя это нехорошо, молил бога, чтобы он дал мне возможность поквитаться, а там будь что будет.

Сердце мое запело, когда возле салуна я увидел Птицу. Возле нее ошивался какой-то хмурый малый с «винчестером», у которого на физиономии было написано, что он тут не просто так. Я сразу же заподозрил неладное, но искушение было слишком велико, и я ввалился в салун.

За прилавком стояла здоровенная бесформенная баба, двое ковбоев примостились на стульях возле двери, а в глубине помещения сидел желтоглазый и о чем-то объяснялся с типом, у которого на куртке была звезда шерифа. У меня аллергия на шерифов – со звездами или без, все равно. Аллергия – это значит вроде как непреодолимое отвращение, я это слово вычитал в словаре. У некоторых, к примеру, аллергия на нищету, у других – на цветы, у третьих – на парней, которым вручили власть величиной с наперсток и которые готовы вывернуть вас наизнанку, чтобы только покрасоваться ею. Я покрепче ухватил «кольт» и спросил у толстой бабы, в чем дело.