Дик Фрэнсис - Ставка на проигрыш Страница 35

— Я скоро приеду... скоро вернусь и заберу все это, — обещал я. — И не один. Прихвачу кого-нибудь на всякий случай.

— Тебе тоже нужно захватить свои вещи, — сказала она.

— Разве? — Я покосился на нее. — Да...

Схватил зубную щетку, расческу, электробритву. Спать буду в фургоне, прямо в одежде, на раскладушке. Пожалуй, стоит захватить еще чистую рубашку. И свитер. Без остального обойдусь. Запихнул в чемодан. Со сборами все.

— Как ты думаешь, может, оставить записку для миссис Вудворд? — спросила Элизабет. — Она с ума сойдет от беспокойства, если не застанет нас утром.

Записка для миссис Вудворд... Сперва найти клочок бумаги. Шариковая ручка?.. У меня в кармане. Записка: «Уехали на несколько дней. Скоро напишем вам».Не думаю, что, прочтя это, она станет меньше беспокоиться. Но ничто другое на ум не шло. Буквы тоже шатались, как пьяные.

— Вот, готово, — сказал я.

Сборы позволили оттянуть момент, которого мы оба так страшились. Я взглянул на насос. Он был заключен в металлический корпус размером с постельную тумбочку с двумя ручками по бокам. Вдвоем справиться с ним легко, как и с любым большим и тяжелым ящиком, но одному непросто. Правда, и раньше мне приходилось управляться с ним в одиночку. Но не в нынешнем состоянии. Решил приподнять его, попробовать, что выйдет.

Попробовал.

Еле слышным голосом Элизабет пробормотала:

— Ты не сможешь... Тай.

— Нет, ничего... полный порядок.

— Но не после же... Я хочу сказать, тебе ведь больно.

— Прелесть пьянства, — медленно произнес я, — заключается в том, что не чувствуешь боли, а даже если и чувствуешь, то тебе наплевать.

— Что ты говоришь?

— Действовать надо, болеть будем потом.

Откинув одеяла, я начал неуклюже расстегивать пряжку, на которой крепился «Спирашелл». Так дело не пойдет, это очевидно. Мне никогда не перенести ее за четыре минуты. Сделал паузу, стараясь побороть головокружение. Когда-то в молодости я забавлялся разными дурацкими играми, пытаясь преодолеть воздействие алкоголя. Я знал, что, даже если крепко выпить, а потом как следует сосредоточиться, можно вполне справиться с любой задачей не хуже, чем в трезвом виде. Только на сей раз это не игра. Сейчас это всерьез.

Снова принялся за пряжку, стараясь свести работу к набору простых последовательных действий. Она легко расстегнулась. Я снял «Спирашелл» с груди Элизабет и сдвинул ей на колени, где он лежал теперь, посвистывая и обдавая простыни сквозняком.

Выключил его из сети — вытащил кабель из штепселя. Свернул клубком и поместил в специальный зажим. Отсоединил гибкий шланг, ведущий к «Спирашеллу».

Так, с этим все. Потащил насос по полу. Открыл дверь. Пересек небольшую прихожую. Вниз шли ступени. Сохраняя равновесие, оперся рукой о стену, потом развернулся спиной к лестнице.

Ступенька за ступенькой, шаг за шагом. Одна нога вниз, сдвинуть насос еще на одну ступеньку. Уравновесить. Другая нога вниз. Снова сдвинуть насос...

Обычно в отсутствие Рона, Сью или миссис Вудворд я просто тащил его на себе. На этот раз не выйдет. Я могу свалиться. На секунду прислонился к стене. Одна нога вниз, сдвинуть, уравновесить... Он стоит на самом краю ступеньки. Только два задних колесика касались ее, передние повисли в воздухе. Стоит ему упасть, и он собьет меня с ног, и мы вместе покатимся вниз...

Быстрее... Четыре минуты. Где-то на полдороге меня охватила паника — показалось, что четыре минуты уже прошло. Что, пока я вожусь здесь на лестнице, Элизабет умирает. Что я никогда, никогда не спущусь с этой проклятой лестницы.

Шаг за шагом, осторожно, сосредоточиваясь на каждом движении, я наконец очутился внизу. Протащил насос через холл, приподнял, чтобы перенести через порог на улицу. Подкатил насос к фургону.

Теперь самое сложное. Нижний край кузова отстоял от земли на фут. Я влез в фургон, лег на пол, ухватился за ручки и стал тянуть насос вверх, на себя. Казалось, еще мгновение — и меня разорвет на части, как привязанного между двумя деревьями — старинная китайская пытка... Насос поднялся, пролез в дверь, оказался в фургоне. Перед глазами бешено вращались разноцветные круги. Я задел за край носилок, держа насос за одну ручку. Он перевернулся, упал набок, со звоном вылетело стекло датчика, отмеривающего давление и число вдохов в минуту.

Хватая ртом воздух, чувствуя, что погружаюсь во мрак отчаяния, я склонился над ящиком и поставил его на колесики. Задвинул в угол. Закрепил на ремнях. Затолкал под колесики клинья, удерживающие его на месте. Подсоединил кабель к батареям. Сам себе не веря, что мог провести всю эту работу, потратил еще несколько секунд, проверяя, все ли на месте.

А если он не включится? Что, если осколки стекла попали внутрь и повредили мехи?.. Нет, обо всем этом даже подумать страшно, будем надеяться, что все в порядке.

Теперь наверх. Как легко подниматься по лестнице без насоса! Споткнулся где-то на полпути, упал на колени. Темными, расширенными от ужаса глазами Элизабет, казалось, смотрела в лицо самой смерти. Когда ей приходилось дышать без аппарата, ни сил, ни дыхания на разговоры уже не хватало, но на этот раз она хрипло вымолвила отчаянное:

— Скорей...

Я приподнял ее, подсунул одну руку под колени, другой обхватил плечи и прижал ее к себе, чтобы она могла положить голову мне на плечо, — так носят детей.

Она была легка как перышко и все-таки не невесома. Заметив, как исказилось мое лицо, она застонала.

— Тише, — прошептал я ей на ухо. — Ты только дыши.

Начал спускаться вниз, прислоняясь спиной к стене, осторожно, шаг за шагом. Только бы не упасть. Похоже, что старина виски проиграет эту партию.

Подъем в фургон оказался настоящим кошмаром. Не обошлось и без китайских деревьев. Наконец я осторожно опустил ее на носилки. Остался еще «Спирашелл». Снова полез вверх по лестнице. Все это напоминало восхождение по эскалатору, идущему вниз, бессмысленное и бесконечное, с уходящими из-под ног ступеньками. Поднял «Спирашелл». Самая легкая из нош. Едва не впал в отчаяние, когда на лестнице вдруг наступил на шестигранную соединительную трубку. Взобрался в фургон и резко, всей тяжестью, свалил аппарат ей на колени.

Элизабет задыхалась, жилы на шее вздулись, словно веревки, рот искажен в бесплодном усилии поймать хотя бы глоток воздуха.

Никак не удавалось подсоединить трубку к насосу. Я ругался, потел, почти плакал. Сделал медленный глубокий вдох, поборол панику, попробовал снова. Мудреная двухсторонняя гайка скользнула наконец на резьбу, укрепилась, и я плотно привинтил ее. Нажал на кнопку — контакт насоса с батареей. Момент истины!

Мехи медленно раздулись и опали. Элизабет испустила еле слышный вздох облегчения. Я осторожно сдвинул «Спирашелл» ей на грудь, просунул ремешки под спину. Никак не удавалось застегнуть проклятую пряжку — так сильно дрожали пальцы. Встав на колени рядом с носилками, я плотно прижал «Спирашелл» к ее телу. Он слегка приподнял ее грудную клетку и опустил, снова приподнял и опустил, наполняя легкие воздухом. Искаженные страхом черты лица разгладились, на щеках появился слабый румянец.

Шестнадцать животворных вдохов, и я снова принялся за застежку. Она поддалась только на третий раз. Я сидел на полу, упершись локтями в согнутые колени и обхватив руками голову. Закрыл глаза. Перед ними вновь завертелся бешеный вихрь.

Ее слабый голос произнес с деланным спокойствием:

— Ты не в состоянии вести машину. Тай...

— Надо попробовать. Там видно будет.

— Подожди немного. Подожди, пока тебе не станет лучше.

Лучше не станет еще долго. Тяжелый, неповоротливый язык с трудом выталкивал слова. Какая-то ужасная каша... Я открыл глаза и сосредоточенно уставился на пол. Тошнотворное головокружение постепенно прошло. Почти прошло, до приемлемой степени. Я начал соображать, что делать дальше.

— Надо принести чано... чемоданы.

— Подожди, Тай. Передохни немного.

Она никак не могла понять, что передышка здесь не поможет. Станет только хуже. Я вообще засну, если не буду двигаться. Стоило просто подумать об этом, и меня охватила незаметно подкравшаяся вялость, я почувствовал непреодолимое искушение лечь и закрыть глаза. Уснуть... Спать мертвым сном...

Я вылез из фургона, постоял немного, опершись о дверцу, пытаясь обрести равновесие.

— Я ненадолго. Скоро вернусь, — сказал я. Надолго нельзя. Нельзя оставлять ее одну. Мало ли что.

Координация движений полностью нарушена. Лестница оказалась еще неприступней, чем прежде. Без всякой на то необходимости я слишком высоко задирал ноги и, опуская их на ступеньки, то и дело промахивался. Спотыкаясь и задевая о стены поднялся наконец наверх.

Приколол записку для миссис Вудворд на видное место. Сунул под мышку грелку для Элизабет, подхватил чемоданы и потащил их к двери, выключил свет и вышел. Начал спускаться и вдруг все уронил. Что ж, по крайней мере отпала необходимость тащить их самому. Чтобы не последовать примеру чемоданов, я присел и завершил путешествие, съезжая по ступенькам, как с горки. Подобрал внизу грелку и отнес Элизабет.